Ольга Куно - Вестфолд
- Не знаю; я забыла. - В моей груди всё ещё плескалась желчь.
- Но зачем-то же он тебя пригласил?
- Кажется, для того, чтобы назвать меня дурой.
- Какой ужас! - всплеснула руками Кларисса. - Никогда не слышала, чтобы он так разговаривал с дамами.
- Видно, ко мне он относится по-особенному, - мрачно заключила я. - Ну ничего, это ему так просто с рук не сойдёт.
- Подожди, не кипятись, - попросила Кларисса. - Веди себя осторожнее. И тише. У тебя какой-то нездоровый блеск в глазах. Может быть, ты больна?
Я не стала объяснять, что блеск в моих глазах является результатом принятого второпях спиртного, и можно ли назвать его нездоровым - спорный вопрос. Больше того, мне вдруг пришло в голову, что выдвинутое Клариссой предположение вполне можно использовать в качестве предлога для поспешного ухода из замка.
- Да, мне действительно немного нездоровится, - согласилась я. - Наверное, мне стоит отправиться домой. Я прямо сейчас так и сделаю.
- Хочешь я одолжу тебе свою карету? - предложила подруга.
- Нет, спасибо, я доберусь сама, тут совсем недалеко. Красивое кольцо, - добавила я, заметив массивный серебряный перстень с зеленоватым камнем у неё на пальце. Этого перстня я ещё не видела.
Кларисса широко улыбнулась, краснея.
- Правда, оно замечательное? Мне подарил его один человек. На самом деле это не просто кольцо. Он сделал мне предложение!
Блеск в глазах Клариссы уж точно был здоровым: они прямо-таки лучились от восторга.
- Поздравляю! - воскликнула я. - Вот видишь, как хорошо всё сложилось! А ведь ещё позавчера ты жаловалась, что ждёшь непонятно чего.
- Да уж, в жизни бывают и приятные сюрпризы, - признала она.
- И кто этот человек?
- Этого я не могу пока сказать. Не обижайся; пока никто не должен знать. Я всё тебе расскажу немного позже.
- Ну хорошо; я буду ждать.
Мой взгляд случайно упал на Адриана. Он стоял совсем недалеко, но в нашу с Клариссой сторону нарочито не смотрел, а вместо этого весьма активно обхаживал одну из местных барышень; кажется, её звали Кейтлин.
- Может быть, ты всё-таки останешься? До конца бала осталось совсем недолго, - заметила Кларисса, взглянув на большие настенные часы.
- Нет, оставаться здесь я больше не хочу, - решительно заявила я. - Сейчас только переговорю с Томасом и пойду.
- Томас, должно быть, сильно расстроится, - вздохнула подруга.
- Переживёт.
С этими словами я отправилась на поиски своего спутника.
Найти Томаса не составило труда. Я пожаловалась ему на плохое самочувствие, уточнив, что у меня разболелась голова. (Зачем же каждый раз придумывать что-нибудь новое?) Том выразил огромное сожаление по этому поводу и предложил самолично отвезти меня домой, но я вежливо отказалась, заверив его, что Кларисса уже любезно предоставила мне свою карету. После этого я ушла, больше ни с кем не прощаясь. Внимание Адриана, кажется, всецело переключилось на белокурую Кейтлин; во всяком случае я не стала оглядываться, чтобы лишний раз в этом убедиться.
Оказавшись за стенами замка, я почувствовала себя несколько лучше. Свежий ночной воздух бодрил, особенно в сочетании с недавно принятой водкой. Ноги сами повели меня не к гостинице, а в прямо противоположную сторону. Хотелось немного прогуляться. О том, что это небезопасно, я думала сейчас в последнюю очередь.
Гуляла я достаточно долго. Думаю, что-то около пары часов, хотя, конечно, моё ощущение времени могло оказаться не слишком точным. Алкоголь постепенно выветривался, но настроение уже улучшилось. Улочки, по которым я бродила, отчего-то положительно влияли на расположение духа. Оказавшись возле тонкой ниточки ручейка, совсем не видной в темноте, но привлекающей внимание звонким журчанием, я вдруг поняла, в чём дело. Это были те самые места, через которые мы с Адрианом возвращались из трактира в тот памятный вечер. Задрав голову к небу, я испустила низкий стон. Настроение снова резко ухудшилось. Я решительно развернулась и зашагала обратно, в сторону дома, причём не по той же улице, а по параллельной.
- Эй, девушка, что это вы гуляете в полном одиночестве в столь поздний час? - поинтересовались у меня за спиной. - Ищете приключений или проветриваете свои кинжалы?
- А если бы я сначала метнула кинжал и только потом обернулась? - хмуро поинтересовалась я у ухмыляющегося Уилла.
- Я бы увернулся.
- С чего это ты так уверен?
- Потому что знаю, чего от тебя можно ждать. Это делает тебя лёгким противником.
- Смотри когда-нибудь не разочаруйся, - буркнула я.
- О, да ты, как я погляжу, не в настроении! - догадался разбойник. - И что же стряслось?
- Не важно; не хочу об этом говорить.
- У-у-у, понятно. И как его зовут?
- Я сказала, что не хочу об этом говорить, - настойчиво повторила я, несколько раздражённая его сообразительностью.
- Ну вот, стоит пропасть всего лишь на несколько дней, и девушку безбожно уводят, - заключил Уилл, широко разводя руками. - Такова жизнь и переменчивый женский характер. И не смотри на меня так, будто собираешься перегрызть мне горло. Не забывай: сегодня ещё не полнолуние.
Я только молча отмахнулась.
- Кроме шуток: ты знаешь, что прогуливаться в такое время в полном одиночестве действительно может быть опасным? - поинтересовался он.
- Я думала, гулять в одиночестве опасно только в лесу, - отозвалась я.
- Ничего подобного. Как раз по Дэнвуду можешь гулять, ничего не опасаясь; я разрешаю.
- Не знала, что у тебя есть на этот счёт договорённость со всеми окрестными кабанами и медведями, - хмыкнула я.
- Ты права. Можешь гулять по Дэнвуду, не опасаясь ничего, кроме кабанов, медведей и комаров, - поправил Уилл.
- А варанов? - Я вспомнила недавнюю светскую беседу.
Даже в темноте было видно, как Уилл поморщился.
- В лес варан никогда не забредал. Он живёт на болотах. Должно быть, в лесу ему неуютно, и нам это только на пользу.
- А вы никогда не пробовали его уничтожить?
- Никаких шансов, - уверенно покачал головой Уилл. - Я его видел. Один раз, но этого хватило. Он огромный и очень сильный, и каждый его зуб по длине не уступает добротному кинжалу, а по остроте, должно быть, и превосходит. Его нельзя убить, разве что целую армию против него выслать.
- И что же, он так и будет убивать людей?
- А он так просто и не убивает. Я же говорю: сам он никогда не выходит за пределы болота. У него там достаточно еды. Птицы, черепахи, змеи, яйца. Он выходит только тогда, когда ему специально приводят жертву.
- Что же у него с шерифом, договорённость, что ли такая? - недоумённо спросила я.
- Зачем? Всё намного проще. Когда осуждённого привязывают к столбу, ему наносят небольшую рану, если, конечно, тот не оказывается и без того ранен к моменту казни, а чаще всего бывает именно так. Варан дуреет от запаха крови. Вот тогда-то он на этот запах и выходит. К тому же всегда в одно и то же время. Люди напридумывали этому массу таинственных объяснений, а я думаю, что в остальное время он просто находится слишком далеко от края топи и запаха не чует.
