Елена Звездная - Жена воина, или Любовь на выживание
Эран протянул руку и молча снял с меня черный браслет.
Вспышка темного света, и сознание заполняет яркий дневной. Мы вновь сидим в кресле в доме повелителя Иристана, все так же переливается энергетический шар, воины продолжают обсуждение уже мне недоступного. Но никаких сожалений по этому поводу нет, есть потрясение, с которым мне так сложно справиться. И в голове непрерывным потоком слова мамы про дерьмовый Иристан. Точнее, про то, что конкретно для меня он всегда будет дерьмовым.
— С тобой ничего не случится. — Эран осторожно погладил по щеке. — Ничего, Киран. Пока ты не приняла дар моей жизни, ты будешь под постоянной охраной здесь, когда примешь, я смогу защитить тебя, где бы ты ни была. Все будет хорошо.
— Да? — хмуро переспросила. — Знаешь, я, когда взорвала дворец отца, тоже думала, что теперь все будет хорошо. И каков итог?
— Каков? — Эран улыбнулся. — Все хорошо, Кира. Ты здесь, со мной, я нашел способ защитить тебя.
Глядя на повелителя Иристана, я не сдержалась и честно ответила:
— Ничего хорошего, Эран. Вообще. И ты… ты сейр мой испортил.
Лицо воина потемнело, но это не помешало ему произнести:
— Я пойду и на более жесткие меры.
Вспомнила про Икаса. Желание спорить отпало напрочь, поэтому я просто отвернулась.
Повелитель Иристана отключил и свой собственный браслет, отпустил меня, поднялся и сам. А затем, взяв за руку, молча вывел из помещения, где воины клана Аэ продолжали совещание на тему эйтн. Понимаю их затруднения, если эйтны — основа существования тар-энов, то последние, а они крайне многочисленны, начнут войну.
Едва мы вышли, Эран, невзирая на присутствующих охранников, подхватил на руки и понес вверх по лестнице. Я молчала, ровно до тех пор, пока воин не принес меня все в ту же спальню и не положил на постель. И вот тогда не сдержалась:
— Причинишь вред Икасу, и я…
— Вред? — Уложив меня, сам Эран сел рядом, взял меня за руку. — Киран, я не вижу смысла причинять вред редкому животному.
Недоверчиво смотрю на Аэ, а он взял и продолжил:
— Я поступлю жестче — просто верну его Нрого.
Я села. Несколько секунд с откровенной ненавистью смотрела на воина, потом прошипела:
— Икас — мой зверь!
— Знаю, — спокойно подтвердил Эран.
Меня начинает злить его спокойствие.
— Икас — мой, — повторила с нажимом, — и Нрого он больше не воспринимает как хозяина.
Улыбка. Спокойная. И ответ:
— Знаю.
Вот после такого я откровенно зло спросила:
— Какого бракованного навигатора, Эран?! Вот просто объясни мне, какого…
И осеклась под его стремительно темнеющим взглядом. Только сейчас я обратила внимание на то, как напряжен воин. Напряжен настолько, что под кожей отчетливо проступили не только мышцы — вены. И при этом Эран делал все, чтобы казаться спокойным, — тон голоса, осознанные спокойные реплики и дыхание — сейчас, когда я прислушалась, отчетливо поняла — он старательно его контролирует. Неужели мама была права, и сейчас у Эрана рвет крышу от того, что я рядом?
И как-то неосознанно, не задумываясь даже, я осторожно отодвинулась от воина.
Его глаза моментально сузились, и Эран хрипло произнес:
— Не надо. Не буди во мне инстинкт охотника.
Застыла там же, где была, испуганно глядя на повелителя Иристана. Вот действительно испуганно — мне совсем не нравилось то, что я сейчас наблюдала. Подобную степень возбуждения я уже видела — у наркоманов, тех, кто только начал колоться, — у шефа встречались. И один раз меня спасли только охранники, потому что накачавшийся тип на боль не реагировал вовсе и мои удары даже не замечал. А Эран больше того нарика раза в три.
— Я контролирую себя, — внезапно сообщил воин, — просто не провоцируй. Хватило поцелуя за завтраком.
Вот после этих слов почувствовала себя виноватой. Даже не могу объяснить почему.
Но то, что прозвучало следом:
— Да, твоя мать была права, — зло сказал Эран, — я медленно схожу с ума. Твой запах, твои эмоции, ты… Слишком близко, слишком остро, по оголенным нервам. Не выдерживаю.
Несколько минут в спальне висела тяжелая, напряженная тишина. Я едва дышала, Эран наоборот — хрипло, отрывисто и часто. Учитывая его габариты — выглядело устрашающе.
— Что тебя так испугало при просмотре записи? — сменил тему повелитель Иристана.
Я придвинулась обратно. Несколько минут сидела, обняв колени и глядя куда-то в никуда, потом едва слышно спросила:
— Они мясо выращивали в ржавых контейнерах?
И зажмурилась в ожидании ответа.
А ответа не последовало.
Эран потянулся, подхватил, вмиг пересадил меня к себе на колени, обнял и только тогда сообщил:
— Нет.
Наверное, мне было совсем плохо, потому что следующий вопрос я задала, обняв его и прижавшись к воину:
— Мясо человеческое?
И крепко сжимающий меня повелитель Иристана произнес:
— Да.
С тихим стоном уткнулась в его плечо лбом, пытаясь сдержать слезы. Плакать хотелось, вот только это не выход. Совсем не выход. Просто неожиданно трудно оказалось осознавать, что теперь я не могу доверять даже самой себе. Ни себе, ни маме, ни бабушке. Никому. Единственным вариантом был бы шеф — Исинхай уже проверенный, не подводил ни разу, но и на связь с ним выйти не имелось никакой возможности. Остается еще Дейм, если он не улетел, но на него я могла выйти только через маму. Нужно выбираться. Срочно. Но в данный конкретный момент я сидела на коленях у Эрана, обняв его, и мне почему-то не хотелось начинать действовать вот прямо сейчас. Наверное, это усталость. Точно устала. Правда, утро же еще совсем, да и уставать негде было, так что на усталость непохоже…
Тогда что?
Я прижалась к Эрану сильнее, уместив подбородок на его плече, задумчиво посмотрела на могучую шею воина. Нет, никаких гормонов и революций, но странное ощущение комфортности поразило. И запах у воина был приятный, терпкий, но приятный. И тепло его ладоней на моей талии. Приятно. Надежно как-то, и вставать не хочется совсем, даже несмотря на то, что утро, и как бы побег — первоочередная задача.
Внезапно Эран приложил два пальца к шее, видимо, выслушивая кого-то, но затем вновь обнял меня, даже не порываясь вернуться на совет.
— Тебе, наверное, идти нужно? — задумчиво проведя пальцами по линии роста волос, спросила я.
— Нужно, — не стал отрицать воин.
— Иди, — все так же шепотом, продолжая обнимать.
— Иду, — хрипло сказал он, сжимая меня чуть сильнее.
А в саду пели птицы, журчали ручейки заработавшей системы полива, шумели листья, и вообще было утро — яркое и солнечное. И никуда идти не хотелось. Совершенно. И думать тоже не хотелось ни о чем.
