Убийца избранных: Конрад (СИ) - Белоусов Николай

— Сам мастер? — с надеждой в голосе сказала девушка.

Мужчины засмеялись.

— Дорогая, я видел детей, которые обмазывали навозом повозки и говорили, что это рисунки. Если мастера начнут сами решать, что же для них великая работа, то мы получим кучу кривых горшков, щербатых клинков и доспехов, которые будут опасны для самого владельца.

— Но мы можем заказывать, выбирать какого-то мастера и давать ему задачу.

— Сделай вещь, которая станет венцом всей жизни? — поинтересовался Ламуш. — Вы не знаете этих людей. Все, что они считали венцом, спустя неделю после изготовления для них становится обыденностью. Ваша идея интересна, но ремесленники и так постоянно борются за звание лучшего. Им и заказы не нужны, если только вы не захотите что-то определенное.

— Но я ведь не знаю, что они могут сделать. — попыталась оправдаться она. — может, у них…

Каган поцеловал её в щеку.

— Ты ещё слишком юна, моя дорогая. Пройдет время, и ты всё увидишь, а там мы сможем придумать, как развлечься на соперничестве гильдий и мастеров. А пока что надо думать о том, что перед нами — храм будущего. Жрецам будет нелегко здесь. Чернь сильно воняет, и все эти прекрасные стены пропитаются запахом трущоб и нищеты. Мне это не нравится.

— Мы можем вырыть колодец недалеко от храма. — Подсказал Конрад. — Там они смогут смыть с себя грязь или постирать вещи.

— Мужчины и женщины в одном месте? — спросил Ламуш. — Дети и взрослые тоже? Это приведет к Хаосу, все смешаются и получение знаний превратится в оргию у колодца.

Девушка покраснела от смущения, а её муж повеселел.

— Тогда выкопаем еще несколько. Или будем пускать по очереди. Когда-нибудь, я приучу тебя искать решения, а не проблемы, дядя.

— И тогда у нас будет куча этих самых решений, которые не решают ничего. — ответил он, прошелся до дальней от входа стены, повернулся и посмотрел на присутствующих. — Знаете, я мог бы даже провести один или два урока по истории. — Он нахмурил лоб. — Вряд ли простолюдины поймут всю её ценность, но они должны знать какими трудными были годы нашего каганата, как они должны ценить, что видят вокруг себя..

Каган шепнул жене.

— Как бы вскоре он не проникся нашей идеей.

Она лишь улыбнулась и опустила взгляд.

«Нашей.» — отметил Конрад, хотя всё говорило несколько о другом.

— Тем не менее, многие вещи надо контролировать. — продолжил Ламуш, возвращаясь к Кагану. — Надо проверять уроки, знать, что говорит чернь, о чем думает, о чем ей разрешают думать. Также проверить, кто будет занимать места жрецов. Нам не нужны люди, которые могут сомневаться в настоящем порядке вещей. Он и дальше должен оставаться незыблемым и вечным.

Каган еще сильнее улыбнулся и покосился на супругу.

— Ты полностью прав, дядя.

Конрад вступил в разговор.

— Здесь не только зал для учения. Дальше комнаты, которые будут переоборудованы под кабинеты жрецов, библиотеки. Также есть выход на башню, откуда можно посмотреть на город сверху.

— Запретить! — резко вставил Ламуш. — Простолюдины не должны забираться на эту башню. Нельзя, чтобы они смотрели на остальных сверху вниз. А если по улице будет проходить дворянин со свитой? Им, что придется задирать голову наверх, чтобы увидеть этого наглеца? Нет, нет, нет.

— Оставим её только для особых гостей. — подсказала девушка. — для моего мужа, для вас, для архитектора или дворян.

Ламуш покосился на Конрада.

— Чужакам туда тоже нельзя.

— Важным гостям можно. — ответил Каган. — в моем дворце у них есть места в башнях.

— В вашем дворце. — надавил Ламуш. — Чужаки должны понимать, что именно близость к вам им позволяет смотреть на город сверху, только ваше разрешение. Но за стенами это надо запретить.

— А как же горы и скалы? — продолжил Каган.

Но его дядя не смутился.

— Это все природа и дикость. Она не должна быть в почете и насаждаться в городах. Дикость хороша там, где её создало бытие. Но в городе никто не воздвигнет скалу. Природа слаба в городах. Поэтому дадим ей право бунтовать за стенами. Пока мы к ней не придем, чтобы подчинить.

Конрад вспомнил наводнение, что однажды стерло большой город. Мороз, налетевший на вечно зеленую страну, отчего большинство жителей замерзли насмерть. Ураган, что уносил дома, скот и людей в небеса. Землетрясения, из-за которых появлялись трещины, куда проваливались целые районы. Что ж, природа сама позволяет человеку бунтовать против неё, пока ей не захочется иного.

— Вам нравится, то что вы видите? — спросил Конрад.

— Да. — ответил Каган.

— Наверное. — сказала его жена.

— Нет. — завершил Ламуш, посмотрел на поднятую бровь господина и добавил. — Я должен быть честным. Мне не нравится само это здание. Я бы учил чернь… в смысле разрешил учить чернь, опять же, только по вашему приказу, лишь на улицах — там, где им и следует быть. А тратить столько сил ради свиней, что не способны оценить… Мой господин, я сделаю всё, что попросите, вы сами знаете, но удовольствия от этого я имею право не получать.

— Тогда от тебя требуется просто не приходить сюда и не смотреть на простолюдинов. — заметил Каган и развел руками. — Думаю, это тебе по силам.

— Сожалею, но мне придется. Подобные вещи я не могу доверить никому, по крайней мере, на первое время. Я должен знать, чему учат этих людей. Должен видеть их. Не хватало нам грамотных бандитов и душегубов.

Каган покачал головой.

— Как скажешь, дядя, только не жалуйся мне.

— Но я с радостью выслушаю вас. — вставила девушка. — Сама я не могу, но вы же будете мне рассказывать всё?

Ламуш поклонился.

— Как пожелаете. Однако, мне пора. Я рад, что здание почти завершено, и мне не нужно думать, о пьяном архитекторе. Ваше величие.

Он еще раз поклонился и пошел к выходу.

Конрад, не смотря на страх перед этим человеком, восхищался, как быстро он становится на ноги.

— Я даже скучаю по временам, когда он не мог ходить без своих спутниц. Они делали его не таким ворчливым. — сказал Каган, когда Ламуш ушел.

— Они такие красивые всегда. — добавила девушка. — и у них сильные руки. А ведь он не самый легкий человек. Может, они…

Каган мельком глянул на Конрада и прервал жену.

— Привыкли. Как я привык к его недовольству. Итак, лекарь, ты доделал за архитектора его работу. Тебе нужна награда?

— Господин Ламуш сказал, что ни я, ни архитектор её не получат.

— И ты готов смириться с тем, что за твою работу не заплатят. Удивительные люди живут в ваших землях. Тогда примешь ли дар от моей супруги? Ей здание понравилось, и она хотела бы поблагодарить за старания. Тем более, я слышал, что случилось с архитектором.

У Конрада сердце замерло, но Каган продолжал.

— Иногда мы позволяем себе слабости, но запустить работу, которую дал дядя правителя — это заслуживает наказания. Заслуживало бы, не брось архитектор пагубное пристрастие.

На душе с чужеходца отлегло.

«Проклятье. Если я так буду реагировать на каждое двусмысленное выражение, сойду с ума.»

— Если хотите, можете прийти на чай. — сказала девушка, посмотрела на мужа, как он отреагирует, и продолжила. — мне очень интересно, каковы дальние земли, и как проходит процесс обучения в подобных храмах у вас, если они есть.

«Удача?» — подумал Конрад и поклонился.

— Увы, нищие у нас заботятся о себе. Лишь те, кому хватает денег, позволяют себе посещение подобного храма.

— Варвары. — бросил Каган, посмотрел на жену и улыбнулся. — да, потому что мы первыми это придумали. Бесплатное обучение и поддержка лучших из черни.

— Простолюдинов. — Поправила девушка. — все же, буду ждать вас на обеденный чай. Только прошу вас, предупредите заранее, чтобы не пришлось сидеть в окружении гвардейцев. Они хорошие люди, но посторонних не любят.

Каган, поправил халат, покрутил перстень на указательном пальце.

— Что ж, дорогая, раз мы определились с наградой для Лекаря, оставим его заканчивать. Когда всё будет готово, жду вас в тронном зале. Только проследите, чтобы здесь не было всей этой пыли, досок, грязи. Хочу лично контролировать развешивание портретов.