Разделение личности: Двойная игра (СИ) - Вторкин Евгений

— Ты узнаёшь эту девушку? У неё была пепельно-белая кожа и ярко-зелёные волосы. Она хотела показать тебе несколько фотографий и обсудить пару вопросов. Ну, так что? Вам удалось встретиться?

Его глаза сводят меня с ума. Кажется, словно эта золотая радужка светится. Его взор был направлен сквозь меня, как будто я — пустое место. Не могу дышать. Мне страшно. Я хочу забиться под одеяло и плакать, обнимая подушку. Сердце забыло, что должно биться. Голова перестала соображать. Перед глазами начали проноситься образы моей жизни. Мне снова восемь лет и мне нужна защита папули и мамули.

Почувствовав, как по ноге потекла тёплая жидкость, я опустил голову и с детским любопытством начал рассматривать штаны. Мокрое пятно продолжало увеличиваться в размерах.

По моим щекам потекли слёзы. Я закрыл глаза. В голове появлялись образы того, как монстр разрывает меня на куски голыми руками, окрашивая землю моей кровью.

— Прости. Я не специально. Вот, смотри. Я закрыл глаза и повернулся к тебе спиной. Через пару минут тебя отпустит. У меня всегда так. Когда я нервничаю, мне сложно это контролировать. А сегодня был просто ужасный день. Представляешь, я проспал. Я должен был сопровождать свою девушку. Да и вообще был против, когда она решила встретиться с тобой. А ещё я проспал. Я не спал три года и именно вчера решил вздремнуть. Продрых до полудня. А потом вообще забыл про встречу и отправился наказывать наркоторговцев. Мой психолог говорит, что у меня сильно выраженная мания величия, и называет это синдромом бога. А я всего лишь хочу очистить город от наркотиков. Кстати, когда напал на ту кучку цыган, они умудрились меня поймать. Использовали какой-то газ. Это было неожиданно. Я вырубился и это очень странно. Я недавно в открытом космосе был, и со мной всё было нормально. А тут простой газ смог меня усыпить. Но они зачем-то разбудили меня вместо того, чтоб убить. Подозреваю, что эти дураки решили меня помучить пытками. Пришлось им сделать больно. А ещё они испортили мой костюм супергероя. Я его всю ночь шил. Старался. У меня был белоснежный костюм с золотыми узорами. И в итоге пришлось его выкинуть. Почему-то человеческие мозги не отстирываются. Прости, что я так много болтаю. Я так борюсь со стрессом. Пытаюсь отвлечься, чтоб с тебя поскорее спал эффект ошеломления. Да и вообще, ты, наверное, сейчас себя воспринимаешь маленьким ребёнком и не понимаешь, о чём я говорю. Я как-то препарировал одного парня. Хотел понять… О, какая красивая птица. Довольно яркое оперение для этих мест. А, нет, она просто в крови испачкалась. Так, о чём я говорил? Забыл. Бывает. В итоге я решил проучить твоих друзей. Разорвал их основы на мелкие кусочки и запечатал их в этих прекрасных статуях. Как раз закончил с последней. Выглядит неплохо. Лане всегда нравилось, как я…

Парень неожиданно замолчал, и повисла странная тишина. Я не слышал привычного щебетания птиц, даже насекомые притихли. Только шелест листьев разбавлял тишину.

Я почувствовал, как кто-то положил свою руку мне на плечо. Повернулся и увидел симпатичного мужчину, стоявшего сбоку от меня. У него были такие же драгоценные волосы и глаза, как и у этого сумасшедшего парня.

Он взял из моих рук бюст девушки и с грустью посмотрел на неё. Направившись в сторону парня, мужчина заговорил тяжёлым, но очень приятным на слух голосом:

— Я дал тебе имя Гаяс. Хотел, чтоб ты стал спасителем человечества. Обучал тебя философии родного мира. И это было моей ошибкой.

— Бать, я выслушаю твои нравоучения чуть позже. Но сейчас я должен закончить разговор. Посмотри, Анатолий только вышел из оцепенения. Ты своими нотациями сейчас сделаешь намного хуже. Я снова расстроюсь. И парню придётся вернуться в детство. Начнёт писать и какать в штаны. Тут кругом и так не самый лучший запах стоит.

— Гаяс, ты помнишь день, когда ты убил кошку?

— Ну, па. Серьёзно, хватит. Твои нудные речи каждый раз об одном и том же… Я убил кошку, ты её воскресил и мой неокрепший детский мозг решил, что в смерти нет ничего плохого… Ты снова и снова начинаешь эту песню. Я и так каждый день хожу к мозгоправу. Так что отвали и дай мне поговорить с парнем.

— В смерти нет ничего плохого, когда ты способен любить. Хищник убивает, чтобы накормить своих детей. Солдат убивает, чтобы защитить свою семью. Так объясни мне, зачем ты убил Лану?

— Батяня. Ты чё-то путаешь. Лану убил вон тот лысый тип. Ну да. Где-то там валяется его голова. Ну, ты понял.

— Гаяс, было бы лучше, если бы ты притворялся, обманывал или дурачился. Но я вижу, что ты, правда, в это веришь. В то, что её убил другой.

Пока эти сумасшедшие были заняты разговором, решил попытаться улизнуть отсюда. Медленно попятился назад.

— Анатолий, не надо. Если ты побежишь, мне придётся оторвать тебе ноги. Но мой папаня очень занудный. Так что пока он будет меня грузить, ты умрёшь от потери крови. А это меня очень сильно расстроит. Мне тогда придётся разговаривать уже с твоей цыганочкой. С той, которую мы тогда раздели и…

Шлёп.

Я услышал странный звук, похожий на пощёчину, но самого удара не видел.

Пацан замолчал. Его глаза округлились, а на его щеке начал вырисовываться красный отпечаток ладони.

— Сынок, послушай меня. Ты считаешь, что любишь Лану. И что тебе грустно. Но это неправда. Твоя брезгливость оказалась сильнее этих чувств. Лысый мальчик не убивал её. Он всего лишь пытался отомстить за своего друга. Он с ней поступил так же, как вы поступили с Хелой.

— Откуда? Ты чё? Следил за мной?

— Верно. Я не сводил с тебя глаз с того момента, когда благословил твои с Ланой отношения. По законам нашего мира вы с ней стали семьёй. Убив её, ты нарушил священный закон облаков.

— Я же говорю. Это не я её убил. Это сделал тот лысый. Он её испортил. Осквернил её. Сделал грязной.

— Он всего лишь надругался над твоей женщиной. Но убил её ты, когда узнал об этом.

За спиной мужчины появились огромные белоснежные крылья. Он опустил голову и очень долго разглядывал скульптуру в своих руках.

Вдруг он оказался рядом с Гаясом. Ладонь мужчины лежала на голове парня. Словно он хотел его погладить. Но пальцы сдавливали её с невероятной силой так, что из черепа стала сочиться кровь, а вены надулись, готовясь взорваться.

— Папа, перестань. Что ты делаешь? Отец, мне больно. Отпусти.

— Мы питаемся чужими жизнями. Убийство для нас не порок. Мы хищники, но у нас есть законы. Нельзя отнимать священные жизни. Нельзя убивать братьев, отцов, сыновей, сестёр, матерей, дочерей и нельзя убивать супругов. Ты нарушил священный закон облаков. Я буду твоим судьёй и палачом. Как единственный член белого союза, я приговариваю тебя к смерти через поглощение.

Ангел поднял руку, и ноги пацана оторвались от земли. Гаяс открыл рот в безмолвном крике и застыл с пустым взглядом. Его тело старело на глазах, словно из него выкачивали всю кровь. Щёки впали, а кожа стала серой как у мумии.

Воздух вокруг них закружился вихрем. Иссохшее тело Гаяса стало рассыпаться на мелкие частицы, а ветер подхватывал их и относил подальше от этого места. Вскоре прах был развеян, и от парня осталась только одежда. Кучка тряпок, лежащих на земле.

Крылатый мужчина повернулся ко мне, и я заметил сильную боль на его лице. По щекам Ангела текли слёзы. Он хотел что-то сказать, но вдруг его выражение лица сменилось на испуганное.

Его тело окружил яркий жёлтый свет, который вскоре высвободился и направился вверх. Этот золотистый луч разрубил облака и затерялся в далёком небе.

Глаза заболели от яркого света, и я отвернулся, чтоб не ослепнуть. Но это не сильно помогло. Тогда я прикрылся руками и сделал шаг, пытаясь убежать. На тело накатила странная слабость. Я без сил упал на колени. Взглянул на свои руки. Кожа втянулась и пересохла. Появились морщины как у старика. Ладони быстро меняли свой цвет на серый и даже чёрный.

Силы окончательно покинули тело, и я упал замертво. Напоследок услышав оглушительный свист и мощный грохот.