Джордж Мартин - Танец с драконами
— Благородство — вот что отличает истинного рыцаря, не меч, — объяснял он. — Рыцарь без чести — всего лишь рядовой убийца. Лучше умереть с честью, чем жить без нее.
Мальчишки глядели на него с недоумением, но он думал, что однажды они поймут.
Позже, вернувшись на вершину пирамиды, сир Барристан застал Миссандею за чтением среди груды свитков и книг.
— Оставайся сегодня вечером здесь, дитя, — сказал он ей. — Что бы ни случилось, что бы ты ни увидела или ни услышала, не покидай покоев королевы.
— Ваша слуга поняла, — ответила девочка. — Если ей будет дозволено спросить...
— Лучше не надо.
Сир Барристан в одиночестве вышел в сад на террасе. Я не создан для такого , размышлял он, глядя на раскинувшийся внизу город. Пирамиды не спали; по мере того, как внизу на улицах сгущались тени, один за другим вспыхивали факелы и фонари. Интриги, хитрости, перешептывания, ложь, секреты в секретах, и каким-то образом я стал частью всего этого.
Возможно, он должен был уже привыкнуть к подобным вещам. В Красном Замке тоже имелись свои секреты. Даже у Рейегара . Принц Драконьего Камня никогда не доверял ему так, как Артуру Дейну. Харренхолл стал тому подтверждением. В год ложной весны .
Воспоминания все еще горчили. Старый лорд Уэнт объявил о турнире вскоре после визита своего брата, сира Освелла Уэнта из королевской гвардии. Из-за Вариса, нашептывающего королю в уши, Эйерис начал подозревать, что сын замышляет свергнуть его, и что турнир Уэнта всего лишь уловка, дающая Рейегару предлог встретиться со столькими знатными лордами, скольких удастся собрать вместе. Эйерис и шагу не ступал из Красного Замка со времен Синего Дола, но внезапно объявил, что составит компанию принцу Рейегару в Харренхолле, и с того момента все пошло наперекосяк.
Будь я рыцарем получше… если бы я спешил принца в той последней схватке, как спешил многих других до него, тогда я бы выбирал королеву любви и красоты…
Рейегар выбрал Лианну Старк из Винтерфелла. Барристан Селми сделал бы иной выбор. Не королеву, она не присутствовала на турнире. Не милую и нежную Элию Дорнийскую — если бы предпочли ее, сколько горя и бед удалось бы избежать. Сир Барристан выбрал бы юную деву, недавно появившуюся при дворе, одну из компаньонок Элии... хотя по сравнению с Эшарой Дейн дорнийская принцесса казалась кухонной замарашкой.
Даже спустя все эти годы сир Барристан помнил улыбку Эшары, ее смех. Стоило ему закрыть глаза, как он видел ее — с длинными темными волосами, ниспадающими на плечи, и чарующими фиолетовыми глазами. У Дейенерис такие же . Порой, когда королева смотрела на него, ему казалось, что он видит дочь Эшары.
Но дочь Эшары родилась мертвой, а его прекрасная леди вскоре бросилась с башни, обезумев от горя после потери ребенка и, возможно, из-за мужчины, обесчестившего ее в Харренхоле. Она умерла, так и не узнав, что сир Барристан любил ее. Откуда бы она это узнала? Он был рыцарем королевской гвардии, давшим обет безбрачия. Не вышло бы ничего хорошего, открой он ей свои чувства. Но и от молчания лучше не стало . Если бы я спешил Рейегара и объявил Эшару королевой любви и красоты, обратила бы она свой взор на меня вместо Старка?
Он уже никогда не узнает. Но из всех его неудач, ни одна не мучала Барристана Селми так сильно, как эта.
Небо затянули облака, и что-то в горячем, тяжелом и влажном воздухе вызывало мурашки на его спине. Дождь , подумал он. Приближается буря. Если не сегодня ночью, то завтра утром . Сир Барристан задумался, доживет ли он до нее. Если у Хиздара есть свой Паук, я не жилец . Если дойдет до этого, он собирался умереть так же, как жил — с мечом в руке.
Когда на западе, за парусами болтавшихся в заливе кораблей поблекли последние лучи заката, сир Барристан вернулся внутрь пирамиды, позвал двух слуг и приказал согреть воды для ванны. После дневной тренировки с оруженосцами он чувствовал себя грязным и потным.
Воду принесли чуть теплую, но Селми сидел в ванне, пока она не остыла окончательно, растирая кожу почти до крови. Став чище, чем когда-либо, он поднялся, вытерся и облачился в белое. Чулки, белье, шелковая туника, подбитый камзол — все свежевыстиранное и отбеленное. Поверх он надел доспехи, подаренные королевой в знак уважения. Кольчуга была позолоченной, отлично выкованной, звенья гибкие, словно хорошо выделанная кожа, нагрудная пластина покрыта эмалью, твердая, как лед и яркая, как свежевыпавший снег. Кинжал на одном бедре, длинный меч — на другом, закрепленные на белом кожаном ремне с золотой пряжкой. Последним он набросил на плечи свой длинный белый плащ.
Шлем он оставил висеть на крюке. Узкие прорези для глаз ограничивали видимость, а ему нужен был хороший обзор происходящего. Залы пирамиды темны по ночам, и враг мог прийти с любой стороны. Кроме того, богато украшенные крылья дракона на шлеме хоть и выглядели роскошно, но в них слишком легко мог попасть меч или топор. Пусть они подождут до следующего турнира, если Семеро даруют ему таковой.
Вооруженный и облаченный в доспехи, старый рыцарь ждал, сидя во мраке маленькой кельи, примыкающей к покоям королевы. Лица королей, которым он служил и которых подвел, плавали перед ним во тьме, как и лица братьев, которые служили под его началом в королевской гвардии. Селми задумался, многие ли из них сделали бы то, что намеревался совершить он. Кое-кто — наверняка. Но не все. Некоторые без промедления убили бы Бритоголового как изменника . За стенами пирамиды начался дождь. Сир Барристан, прислушиваясь, сидел в темноте. Словно падающие слезы , подумал он. Словно плач мертвых королей.
Настало время идти.
Великую Пирамиду Миэрина построили в подражание Великой Пирамиде Гиса, величественные руины которой однажды посетил Ломас Длинный Шаг. Как и ее древняя предшественница, чьи залы из красного мрамора служили теперь обителью летучих мышей и пауков, миэринская пирамида могла похвастаться тридцатью тремя уровнями — это число было каким-то образом священно для богов Гиса. Сир Барристан начал долгий спуск в одиночестве; белый плащ струился за его спиной. Он выбрал не главную лестницу из мрамора с прожилками, а лестницу для прислуги, более узкую, крутую и прямую, скрытую среди толстых кирпичных стен.
Бритоголовый поджидал его двенадцатью уровнями ниже, грубые черты его лица все еще скрывались под той же маской летучей мыши, что была на нем утром. Рядом стояли шесть Медных Бестий. Они надели маски насекомых, неотличимые друг от друга.
