Татьяна Зубачева - Аналогичный мир
1993; 6.04.2011
ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Они только начали уборку, когда пришёл Фредди. Поздоровался с ними кивком и занялся Майором. Андрей подмигнул Эркину: по виду Фредди никак не скажешь, где тот был и чем занимался. Конюшня постепенно заполнялась гулом голосов, смехом, необидной руганью. О соревнованиях уже знали все, и появление на конюшне других старших ковбоев, взявшихся за чистку своих лошадей, встретили понимающими ухмылками. К скачкам готовятся, ясное дело. Андрей оглядел вычищенного Бобби и решительно пошёл в денник Майора:
— Фредди.
— Мг, — Фредди сосредоточенно осматривал задние ноги Майора. — Чего тебе?
— Ты скакать будешь?
— Нет, — Фредди выпрямился. — А вы как, записались?
— Лошади-то не наши, — развёл руками Андрей.
Фредди прислушался к затихающему гомону и улыбнулся:
— Можно. Записывайтесь. На записи скажете только, чья лошадь, и скачите.
— Любую брать можно? — уточнил Андрей.
— Майора не дам, — коротко ответил Фредди, возвращаясь к прежнему занятию.
— Майор же твой, — сказал ему в спину Андрей. — Это ж голому ежу ясно.
— Ты Огонька сделал? — ответил вопросом Фредди. — Вчера спустил, сегодня врежу.
Но Андрея уже не было, а гомон в конюшне усилился.
Фредди, как и вчера, проверил всех лошадей. Но сегодня всё было в порядке. Ни доделывать, ни переделывать не пришлось. Фредди спрятал свой оставшийся белым платок и, кивнув парням, пошёл к выходу. Они с такой же спокойной невозмутимостью последовали за ним.
В номере на столе стоял, как и вчера, поднос с завтраком, а на диване лежала большая стопа их вещей. Всё отстирано, а рубашки, трусы и шейные платки поглажены.
— Разбираем, парни, — Фредди быстро отобрал свои вещи и понёс их в спальню. — Здесь и положите, чего в мешках мять. Сейчас опять всё в ящик скинете, а чистое наденете.
— Ага, ясно. Эркин, давай, — у Андрея радостно блестели глаза. — Чур, моя полка нижняя.
Подражая Фредди, они разложили вещи в шкафу и пошли в душ.
Стоя у зеркала, Фредди провёл тыльной стороной ладони по щеке, достал свой бритвенный набор и стал бриться. Андрей за его спиной фыркнул.
— Ты чего? — спросил, не оборачиваясь, Фредди.
— Меня Эркин всё дразнит, что я только лицо брею, а тебе-то, смотрю…
Звучный шлепок и шум падающего тела прервали его речь.
— Я тебе рот мылом набью, — спокойно пообещал Эркин, помогая Андрею встать. — До вечера не отплюёшься.
Фредди отсмеялся, закончил бриться, ополоснул бритву и помазок, расставил их сушиться и шагнул под душ, ловко выпихнув Андрея.
— Иди брейся.
— Я уже! — гордо заявил Андрей, влезая обратно.
— Это когда успел?
— А как встал. Эркин, убавь кипятку, тебе ближе там.
— Ага!
Эркин врубил холодную воду так, что Андрей сразу выскочил из душа.
— А ну тебя с твоими играми!
Эркин смеясь перекидывал кран с холодной воды на горячую и обратно, пока не был выкинут ловким пинком. Оставшись один, Фредди отрегулировал воду по своему вкусу и спокойно домылся.
Когда он вышел в гостиную, парни ждали его за столом.
— Фредди, а ты чего не скачешь?
— Незачем, — кратко ответил Фредди, но решил объяснить: — Я Майора на резвость не ставил.
— Ты стрелять будешь?
— Тоже нет, — и рассмеялся, глядя на их удивлённые лица. — Я судить буду. Стрельбу и скачки.
— И это, как его, мастерство?
— Тоже, — кивнул Фредди.
— Фредди, — Эркин задумчиво вертел ложку. — И скачки, и мастерство на одной лошади нужно?
Фредди посмотрел на него и медленно расплылся в улыбке.
— Сообразил, значит. Ну, молодец. Запись раздельная. Понятно?
Эркин кивнул и улыбнулся.
— А на что ещё пойдёте? На ножи?
— Да, а Эркин ещё и на борьбу, — Андрей разглядывал свой бутерброд, явно борясь с желанием заглотать его сразу. — Говорят, ещё бал будет?
— Будет. В пятницу, — Фредди отхлебнул кофе. — Начнём после обеда, а закончим… И напляшетесь, и… всё остальное.
— Бал для белых, — усмехнулся Эркин.
— Соревнования для всех, и бал для всех, — спокойно ответил Фредди.
— Мг, — пробурчал Андрей, толкая под столом Эркина. — А Джонатан куда запишется?
— У него своя игра, — хмыкнул Фредди. — Да, совсем забыл. Доедай и давай сыграем.
— В блек-джек? — у Андрея загорелись глаза. — Колода твоя?
— Моя, — кивнул Фредди, отодвигая посуду.
Эркин быстро собрал её на поднос, подумал и сел к столу.
— Посмотрю.
— Смотри, — согласился Фредди. — Ставка кредитка, играем до десяти.
— Идёт, — улыбнулся Андрей. — С твоей-то колодой…
— За это сразу бьют, — усмехнулся Фредди, кидая на стол запечатанную колоду. — Вскрывай. Играем честно.
— Обижаешь, — Андрей разорвал обёртку. — Начинаешь?
— Давай.
Фредди вытащил и шлёпнул на стол кредитку, взял колоду и стал тасовать. Андрей положил свою кредитку и улыбнулся.
— Сколько?
— Две.
Эркин, сощурив глаза и улыбаясь, следил за игрой.
Игра шла с переменным успехом. Сдавали то Фредди, то Андрей. Сначала играли сосредоточенно, обмениваясь только необходимыми словами. Потом стали отпускать шуточки, явно сбивая друг друга, отвлекая внимание. Когда банк вырос до девяти кредиток, Фредди предупредил:
— Последний.
— Я слежу, — кивнул Андрей. — Отдать тебе?
— Нет, заканчиваем, как играли.
— Как хочешь.
Андрей стасовал колоду, подставил её Фредди:
— Срежь. Ага. Сколько?
— Одну. Себе. Дай две. Себе две. Ещё себе.
— Мне хватит, — улыбнулся Андрей.
— Как хочешь. Двадцать.
— Двадцать одно, — открыл карты Андрей.
— Силён, — усмехнулся Фредди, подвигая к нему кучку кредиток, посмотрел на Эркина. — Заметил?
— Да, — кивнул Эркин. — Но ты такое делал раньше. Два раза.
— Хорошо смотришь, — кивнул Фредди, собирая карты. — Думал, ты ничего не понимаешь. А теперь вот что… Эндрю, у того… ну, у кого ты стрёмником был, на горле, вот здесь, — Фредди чиркнул себя ногтем по шее, — был шрам, так? — дождался кивка Андрея и продолжил: — А на правой ладони татуировка. Открытый глаз. Его звали Большой Гарри, Глазастый Гарри и Грязный Гарри. Ты играешь, как он. Ухватки те же, понимаешь?
— Так, но…
— Слушай, Эндрю. Он сел лет так пять назад. Был с полгода в Уорринге и ушёл в лагерь. Это знают. Узнал я, узнают и другие. Понимаешь? Нельзя тебе играть.
— Ни с кем? Много народу его помнит?
— Среди игроков много. Я посмотрю ещё, кто подвалил сюда. Но лучше не рисковать. Был бы ты постарше… А так. Никак ты не мог с ним до того работать. Гарри никогда не связывался с… неопытными. Не любил учить. И не хотел.
