Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип

– Сейчас разобью стекло, – предупредил он. – Прикрой лицо.

Он размахнулся веслом. Стекло упало внутрь со звоном, который в обычных обстоятельствах показался бы громоподобным, но сейчас был едва слышен за ревом воды. Малкольм подумал, что в другой раз почувствовал бы себя виноватым, но сейчас вина будет куда тяжелее, если он оставит Лиру мерзнуть и мокнуть снаружи.

– Я пойду внутрь, – сказал он.

– Нет, стой! – воскликнула Элис.

Он озадаченно уставился на нее.

– Сначала выбей все осколки из рамы, а не то тебя нашинкует на ленточки, – объяснила она.

Это было вполне разумно, и он аккуратно прошелся вдоль всей рамы и вышиб все осколки до единого внутрь комнаты.

– Тут пусто, – сказал он, заглянув туда. – Ни мебели, ничего.

– Наверняка вызвали грузовую перевозку, когда узнали, что потоп идет, – пожала плечами Элис.

Малкольм даже порадовался ее сарказму, это было больше на нее похоже.

Он осторожно встал в лодке, взялся обеими руками за раму, перекинул ногу внутрь, за ней другую – и очутился в доме.

– Теперь давай мне Лиру, – распорядился он.

Для этого Элис пришлось перебраться на середину каноэ, а это оказалось нелегко. К тому же, Лира вопила и извивалась, что совсем не упрощало задачу. Через минуту-другую упорных переговоров соколиха-Аста перенесла в дом Пана в облике птенца ласточки, а завернутая в одеяло малышка перекочевала на руки к Малкольму, в пустую комнату.

– Ф-фух! Ты пахнешь, как целый скотный двор, Лира! – заметил Малкольм. – Запах прямо с ног сбивает. Ну, ничего, скоро мы тебя вымоем.

– Мы, – повторила Элис у него за спиной. – Мне нравится это «мы». Ты-то небось, узлы пойдешь вязать или еще чего, а мыть ее буду я.

– Аптека – это, конечно, хорошо, – сказал Малкольм, прикинувшись, что ничего не слышал. – Жалко только, что тут еду не продают. Ой, смотри, а там, кажется, кладовка!

Даже целая комната сокровищ не обрадовала бы их больше. В кладовке нашлось все необходимое для ухода за младенцами, всевозможные лекарства и даже печенье и разные соки.

– Нам нужна горячая вода, – сообщила Элис, обозрев все это и не особенно впечатлившись.

– В цистерне, наверное, еще есть. Пойду посмотрю, – сказал Малкольм, заметивший небольшую уборную и внезапно осознавший, что ему срочно нужно облегчиться.

Туалет прекрасно смывал, краны работали – из одного даже бежала струйка тепловатой воды. Он поспешил сообщить об этом Элис.

– Так, – сказала она, – тогда иди, найди нам подгузников, из тех, что потом сразу выбрасывают. Мы ее сначала вымоем и переоденем, а потом покормим. Если найдешь способ вскипятить воды, будет совсем хорошо. И смотри не пей сырую!

В камине в пустой комнате обнаружились дрова, растопка и бумага. Малкольм отправился искать кастрюльку или еще что-нибудь, в чем можно кипятить воду, попутно благословляя дальновидного владельца аптеки, набившего кладовку всем необходимым. Внизу наверняка имелась разнообразная домашняя утварь, но вода уже успела подняться до первой ступеньки лестницы, так что добыть вещи с нижнего этажа не было никакой возможности. Им еще повезло, что хозяева держали товар наверху, а не в подвале. Да что там, наверху даже кухонька была с газовой плитой (которая, правда, не работала) и чайником!

Малкольм вытащил нож и принялся бить по кремню, каждый раз высекая дождь искр и тщетно ожидая, что хоть одна сумеет поджечь бумагу в камине.

– Ты чем там занят? – Элис закатила глаза и кинула ему коробок. – Вот придурок!

Он вздохнул, чиркнул спичкой, и вскоре пламя уже весело плясало в очаге. Чайник наполнили из холодного крана и приладили над огнем.

Пока Элис мыла Лиру и надевала на нее чистый сухой подгузник, девочка самозабвенно вопила, но крик этот выражал, скорее, общую злость, чем страдание. Ее крошка-деймон, в последнее время щеголявший в облике взъерошенной крысы, превратился в крошечного бульдога и тоже принялся скандалить, но Аста-грейхаунд схватила его за шкирку и как следует встряхнула. Ребенок так возмутился, что даже замолчал.

– Так-то лучше, – сказала Элис. – Лежи тихо. Я покормлю тебя через минуту, когда вон тот мальчик соизволит согреть нам воды.

Она принесла малышку в кухню и уложила на сушилку для посуды. Малкольм возился у огня. Ему пришлось обернуть руки мокрым одеялом, чтобы не обжечься, пока держит чайник, – подвесить его было не на что.

– Заодно и одеяло высушим, – заметил он, обращаясь к Асте.

– А если хозяин вдруг придет? – осторожно спросила она.

– Вряд ли кто-то подумает, что мы не должны были переодеть и накормить ребенка, – сурово возразил Малкольм. – Разве что Боннвиль.

– Это ведь он был ночью, правда?

– Наверняка. Он и правда чокнутый. Совсем сумасшедший.

– А мы правда повезем ее аж в самый…

– Тс-с-с, – Малкольм оглянулся, но Элис уже была в другой комнате – мыла Лиру. – Да. Теперь у нас другого выхода нет.

– А почему тогда Элис не сказать?

– Потому что она не захочет. Она заартачится или выдаст нас, или еще чего. И Лиру заберет!

Огонь, наконец, разгорелся. От жара на лице и руках до Малкольма начало доходить, как холодно и мокро всем остальным частям его тела. Он раздраженно поежился, и тут сзади раздался голос Элис:

– Ну, где там вода?

– Уже почти кипит.

– Покипяти несколько минут – нужно убить всех микробов, а потом пусть остынет. Придется ей с едой потерпеть еще немного.

– Как она?

– Ну, пахнет уже лучше. Но попка вся воспалилась.

– Тут должен быть какой-нибудь крем или что-нибудь в этом роде…

– Ага, уже нашла. Слава богу, что это аптека, а не какие-нибудь скобяные изделия. Воду не разлей!

Вода тем временем кипела. Руки немилосердно жгло.

– Можешь принести холодной воды? – взмолился Малкольм. – Надо снова намочить одеяло, а не то я себе всю руку сожгу.

Элис пошла, принесла кувшин и осторожно полила воды на одеяло. Руке сразу стало и лучше, и гораздо хуже. Малкольм поставил чайник на пол и начал озираться по сторонам.

– Чего тебе еще?

– Надо найти что-нибудь, чем его держать. Я так больше не могу.

Долго искать не пришлось. Возле камина лежала небольшая поленница, где нашлось одно бревнышко как раз нужной длины. Его прислонили к решетке, а наверх водрузили чайник, так что огонь нагревал ровно половину.

– Если он оттуда сверзится…

– Я знаю. Постой тут, посмотри за ним минутку.

Малкольм встал и пошел взглянуть на Лиру. Та, кажется, чувствовала себя отлично, лежа на полу с печеньем в кулачке. Аста вылизывала голову Пантелеймону, который выглядел сейчас как совсем маленький щенок, а Лира что-то радостно булькала.

В кладовке Малкольм нашел, что искал: карандаш. На стене на лестничной площадке он написал:

Там же он нашел кипу новых полотенец. Перетащив их через разбитое окно в лодку, он тщательно вытер все ее дно.

– Давай-ка постараемся больше не мокнуть, – сказал он «Прекрасной дикарке».

Дождь уже перестал, но воздух был пропитан влагой, и ветер гнал мелкую морось. Вода и не думала спадать.

– Вообще-то мы здесь всего полчаса, – заметила Аста.

– Вот бы как-нибудь спрятать лодку! Если Боннвиль проплывет мимо, он ее сразу же заметит.

– Он никогда не видел наше каноэ днем, – возразила она. – Тогда темно было, хоть глаз выколи. Откуда ему знать, что мы плывем не на панте?

– Гм-м, – неопределенно промычал Малкольм, закрепляя тент по всему периметру.

– Малкольм, иди сюда, – позвала из дома Элис.

– Что такое? – спросил он, протискиваясь обратно через окно.

– Сядь вон на ту табуретку и сиди спокойно.

– Зачем?

Она сняла чайник с огня – должно быть, вода, наконец, достаточно кипела. В одной руке у нее была мокрая тряпка; другой она повернула Малкольму голову в одну сторону, потом в другую и не грубо, но твердо принялась промокать его исцарапанное лицо. Зачем – он понял очень быстро, не успела она начать.