Брендон Сандерсон - Обреченное королевство
Далинар ударил ногой по руке короля именно в то мгновение, когда в ней возник Клинок. Удар вышиб меч из руки, и он опять растаял в тумане.
Элокар бешено ударил кулаком Далинара, но тот перехватил удар в воздухе, нагнулся и вздернул короля на ноги. Потом, подтянув короля к себе, ударил его кулаком в кирасу. Элокар попытался бороться, но Далинар повторил удар, разбивая кулаком Доспехи и сокрушая стальную оболочку. Король захрипел.
Следующий удар — и кираса разлетелась на куски, в воздух взвились расплавленные осколки.
Далинар бросил короля на пол. Элокар опять попытался встать, но кираса была сосредоточием силы Доспехов. Без нее руки и ноги становились неподъемно тяжелыми. Далинар встал на колено рядом со скорчившимся королем. В руке Элокара опять возник Клинок Осколков, но Далинар схватил запястье и ударил им о каменный пол, опять выбив Клинок из руки. Тот растаял в тумане.
— Стража! — завизжал Элокар. — Стража! Стража! Стража!
— Они не придут, Элокар, — тихо сказал Далинар. — Это мои люди, и я приказал им не входить — и не дать войти никому, — что бы они ни услышали. Даже твои мольбы о помощи.
На этот раз Элокар ничего не сказал.
— Это мои люди, Элокар, — повторил Далинар. — Я обучил их. Я поместил их сюда. И они всегда были преданы мне.
— Почему, дядя? Почему ты это делаешь? Пожалуйста, скажи мне. — Он почти плакал.
Далинар наклонился вперед, настолько близко, что почувствовал дыхание короля.
— Подпруга твоей лошади, — тихо сказал Далинар. — Ты сам надрезал ее, верно?
Глаза Элокара еще больше расширились.
— Седло поменяли перед тем, как ты приехал в мой лагерь, — сказал Далинар. — Ты сделал это для того, чтобы, полетев с коня, сохранить свое любимое седло. Ты планировал это сделать, и все прошло по твоему плану. Вот почему ты был так уверен, что подпруга перерезана.
Элокар, скорчившийся на полу, кивнул.
— Кто-то пытался убить меня, но ты не верил! Я… я боялся, что это ты! И я решил… Я…
— И ты перерезал собственную подпругу, — сказал Далинар, — чтобы создать видимость попытки покушения на твою жизнь. Что-то такое, что я — или Садеас — должен был расследовать.
Элокар заколебался, но потом опять кивнул.
Далинар закрыл глаза и медленно выдохнул.
— Ты понимаешь, что наделал, Элокар? Ты навлек на меня подозрения! Ты дал Садеасу возможность уничтожить меня. — Он открыл глаза и посмотрел на короля.
— Я должен был узнать, — прошептал Элокар. — Я не могу верить никому. — Он застонал под весом Далинара.
— А что с разбитыми камнями в Доспехах Осколков? Ты поместил их туда?
— Нет.
— Тогда, может быть, ты что-то открыл, — с усмешкой сказал Далинар. — Похоже, ты не полностью виноват.
— Теперь ты разрешишь мне встать?
— Нет. — Далинар наклонился еще ниже и положил ладонь на грудь короля. Элокар перестал сопротивляться и с ужасом посмотрел на него. — Если я надавлю, — сказал Далинар, — ты умрешь. Твои ребра треснут, как сучки´, а сердце лопнет, как переспелый фрукт. И никто не обвинит меня. Все давно шепчутся, что Терновник должен был сесть на трон много лет назад. Твои стражи преданы мне. Никто не отомстит за тебя. Никому до тебя нет дела.
Элокар выдохнул, когда Далинар нажал чуть сильнее.
— Ты все понял? — тихо сказал Далинар.
— Нет!
Далинар вздохнул и встал, освободив молодого человека. Элокар с облегчением вдохнул.
— Твоя паранойя может быть ни на чем не основанной, — сказал Далинар. — Или иметь какие-то основания. Но ты должен понять одно. Я тебе не враг.
Элокар задумался.
— Так ты не собираешься убивать меня?
— Штормы, конечно нет! Я люблю тебя как сына, парень.
Элокар потер подбородок.
— У тебя… очень странные отцовские инстинкты.
— Я провел годы, следуя за тобой, — сказал Далинар. — Я отдавал тебе все — преданность, верность, свои советы. Я поклялся тебе — шторм побери, я поклялся себе — что никогда не сяду на трон Гавилара. Никогда. Я отдал тебе сердце. И, несмотря на это, ты не доверяешь мне, играешь в какие-то игры, вроде этой подпруги, путаешь меня, даешь твоим собственным врагам оружие против меня.
Далинар шагнул к королю. Элокар сжался.
— Теперь ты знаешь, — твердо сказал Далинар. — Если бы я хотел убить тебя, Элокар, я мог бы сделать это дюжину раз. Сотни раз. Но, похоже, ты не считал мою преданность и верность доказательством моей честности. И поскольку ты действуешь, как ребенок, я буду относиться к тебе, как ребенку. Теперь ты знаешь, что я не хотел твоей смерти. Если бы хотел, я бы раздавил тебе грудь и покончил с тобой!
Он посмотрел в глаза королю.
— Ты все понял? — спросил он.
Элокар медленно кивнул.
— Отлично, — сказал Далинар. — Завтра ты назначишь меня кронпринцем войны.
— Что?
— Сегодня Садеас предал меня, — мрачно сказал Далинар. Он прошелся по разбитому столу, пиная обломки. Из одного из ящиков выкатилась королевская печать. Он подобрал ее. — Погибло почти шесть тысяч моих людей. Адолин и я с трудом остались в живых.
— Что? — сказал Элокар, заставляя себя сесть. — Это невозможно!
— Отнюдь, — сказал Далинар, глядя на племянника. — Он только и ждал удобного случая заманить мою армию в ловушку и дать паршенди убить нас. И он свой шанс не упустил. И предал нас. Очень по-алетийски. Безжалостно, но почему бы не притвориться, что действовал по чести.
— И… и ты ожидаешь, что я устрою над ним суд?
— Нет. Садеас ничем не лучше и не хуже всех остальных. Любой из кронпринцев предаст другого, если появится возможность сделать это, не рискуя собой. Я собираюсь найти способ объединить их не только названием королевства. Каким-то образом. Завтра, когда ты назначишь меня Кронпринцем войны, я, выполняя свое обещание, передам свои Доспехи Ринарину. Я уже отдал Клинок, выполняя другое свое обещание.
Он подошел ближе и опять вонзил взгляд в глаза королю.
— Как кронпринц войны я внедрю Кодекс во всех десяти лагерях. И буду сам определять, какая армия куда выступает. Все завоеванные гемсердца будут принадлежать Трону, а потом ты будешь распределять их. Мы превратим соревнование в настоящую войну, и я сделаю из воинов всех десяти армий настоящих солдат.
— Отец Штормов! Они убьют нас! Кронпринцы восстанут! Я проживу не больше недели!
— Им это не понравится, — согласился Далинар. — И, да, положение будет по-настоящему опасным. Нам придется быть очень осторожными. Но, если ты прав и кто-то действительно пытается убить тебя, мы все равно должны усилить охрану.
