Дмитрий Таланов - Арпонис
В этом месте Маша навострила уши.
— Есть люди, которые, обучаясь чему-то, перенимают только основные законы, дальше двигаясь своим путем, — продолжал Пал Палыч. — А есть такие, которым в изучении того, что им дается тяжело, помогает освоение типичных моделей действия. Они как бы сначала копируют тех, у кого это получается лучше, потом вникают в суть.
Здесь Сашка сразу вспомнил свою недавнюю контрольную и то, как он старался «вжиться» в образ Интеграла.
— Причем у всех есть и сильные, и слабые стороны, но любую слабость можно побороть, найдя к ней ключ, — закончил Пал Палыч.
— А можно слабого сделать сильным с помощью чего-нибудь наподобие палочки-выручалочки? — заинтересовался Андрей. — Что бы этой палочкой не являлось.
— Бесплатных пирожных не бывает, — опять усмехнулся Пал Палыч. — Слабый, сделавшись сильным без труда, несет в себе бомбу замедленного действия.
— Это еще почему? — насторожился Андрей.
Пал Палыч объяснил:
— Ставший в одночасье сильным не пришел к управлению своей силой через синяки и шишки в процессе ее обуздания. Он просто ее получил, будто купил в магазине скоростной мощный мотоцикл, не зная всех тонкостей управления. И в один прекрасный день обязательно случится так, что сила выйдет из-под контроля, снова превратив его в слабого.
Андрей горячо возразил:
— А если у человека талант проснулся вдруг, внезапно? А это ведь тоже сила! Прикажете зарыть в землю?
— «Вдруг» талант не просыпается, — ответил Пал Палыч. — То, что кажется необъяснимым, всего лишь переход количества в качество. Значит, подспудно зрело такое желание, и оно реализовалось в таланте.
— Опять уперлись в желание как в начало всех начал, — как бы про себя произнесла Маша.
— Желание, или воля, и есть начало всех начал, — сказал Пал Палыч. — Всё достижимо, если постараться.
— Это уже похоже на магию, — задумчиво произнес Андрей.
Пал Палыч поморщился:
— Магия здесь совершенно ни при чем. Я думаю, человек и без нее способен творить чудеса.
— И даже проникать в другие миры? — невинно поинтересовался Сашка.
— Ты не можешь проникать в другие миры, пока ты сам часть своего мира, — возразил ему Пал Палыч. — Он замолчал и выглянул в окно. — О, слышите! Едут!
Ребята прислушались. В тишине ночи раздался звук, сходный с жужжанием шмеля.
— Снегоходы! — догадался Андрей. — Ура, едут! — задергался он в кресле, выворачивая голову, чтобы выглянуть на улицу.
Андрей остался у окна, а остальные, молниеносно одевшись, выскочили на крыльцо, под падавший снег, наблюдая, как одновременно с приближением к ним звука моторов мерцающие огоньки вдали становятся всё крупнее и крупнее, пока в залитом призрачным лунным светом небе не отразились яркие лучи фар четырех снегоходов.
Словно некие архангелы, они вылетели из темноты и, развернувшись на пятачке, разом встали. Потом одновременно заглушили двигатели, и в лесу сразу воцарилась глухая, неправдоподобная тишина. Облегченно улыбаясь, Пал Палыч сбежал с крыльца, направляясь к прибывшим спасателям.
— 10 —
«Опять лифт не работает, — злился Сашка поднимаясь по лестнице. — Только месяц назад ремонтировали, и на тебе!»
Разомлевший от весеннего солнышка, он возвращался из школы, и перспектива тащить полный рюкзак на восьмой этаж его мало привлекала. Однако делать было нечего, так что он неторопливо поднимался и почти уже дошел до своего этажа, как за два пролета услышал голос мамы, звучавший крайне необычно. Сашке не доводилось еще слышать, чтобы она разговаривала с кем-нибудь подобным тоном, даже если была очень сердита, и потому он замер на площадке, прислушиваясь.
— Ты покинешь этот дом и больше никогда в жизни не переступишь его порог, — проговорила она кому-то.
В ее голосе не было ни злости, ни обиды. Однако всё же было в нем что-то, отчего в голове у Сашки сама собой нарисовалась картина: мама выпрямилась с арбалетом в руках, приклад плотно прижат к плечу, чуть подрагивает тугая тетива, палец замер на спусковом крючке. А тяжелый наконечник боевой стрелы смотрит собеседнику прямо в лоб.
В ответ на лестнице прозвучал голос тети Зины. Так вот кого выставила за порог мама! Сашка тетю Зину терпеть не мог, а после последнего ее визита вообще стал относиться к ней с опаской.
— Ты еще пожалеешь! — едва слышно ответила она.
Наверху захлопнули дверь. Сашка услыхал приближающиеся шаги и тотчас изобразил на лице самое беспечное выражение, на какое был способен.
— Здравствуй, Саша, — приветливо поздоровалась с ним тетя Зина. — Давно ты здесь?
— А? — поднял он голову, будто только сейчас заметил ее присутствие. — Здрасте!
— Я спрашиваю, давно ты тут стоишь? — переспросила его тетя Зина.
Сашке стало любопытно, о чем был спор, так как эта тетя явно пыталась выяснить, слышал ли он разговор.
— Я? — непонимающе взглянул на нее Сашка. — Я из школы иду.
Тетя Зина продолжала изучающе глядеть на него, а он поравнялся с ней и пошел дальше. И успел удалиться на целый пролет, когда вдруг услышал за своей спиной:
— Ты не надумал заняться настоящей магией?
Сашка обернулся.
— Вы книги имеете в виду? — спросил он.
— Да, книги, — сказала она. — Помнишь, мы говорили с тобой об этом?
Сашка кивнул.
— Так как, тебя еще интересуют серьезные источники или ты успел всё забросить?
— Интересуют, — произнес Сашка сдержанно.
— Так что же не позвонишь? — улыбнулась тетя Зина ободряюще. — У меня есть кое-что интересное.
— А это удобно? — замялся он.
По правде говоря, Сашке было плевать, удобно это или нет — от тети Зины ему ничего не было нужно. Если бы не Андрей, сам он ни за какие коврижки не стал бы брать у нее ничего.
— И телефона вашего у меня нет… — Сашка решил умолчать о том, что Андрей давно вычислил ее сотовый.
— Вполне удобно, — заверила тетя Зина.
Она достала из сумочки блокнот и, вырвав из него страницу, что-то быстро на ней написала.
— Держи! — протянула она листок подошедшему к ней Сашке. — Это мой телефон, там же адрес. Можешь приехать ко мне… скажем, в субботу.
Сашка подумал, что хорошо бы тогда предупредить Андрея, и, взяв листок, сказал:
— А можно, я вам в пятницу позвоню? Я пока не знаю, смогу ли.
— Хорошо, — легко согласилась тетя Зина, — звони! Ну, тогда до свидания, — улыбнулась она напоследок и застучала каблучками вниз по лестнице.
— Всего хорошего! — сказал Сашка ей в спину.
Мать, заслышав его голос, в прихожей не появилась, как обычно бывало. Только когда он уже приканчивал обед, она зашла на кухню и молча налила ему чай. Сашка мельком глянул на нее — лицо ее было бледное.
— Что случилось? — спросил он, намазывая маслом еще теплый рогалик. — Жутко выглядишь.
