Моррис Уильям - Лес за пределами мира
— Ты так же прекрасна и светла как это утро! И все же… все же… зачем ты позволила своему наряду исчезнуть, ведь без прекрасных цветов, без душистой листвы ты выглядишь сейчас как девушка из бродячего цирка утром майского дня?
И он с сожалением посмотрел на нее.
Она весело рассмеялась и отвечала:
— Да, и, похоже, они думают о моем наряде не лучше, или не намного лучше, чем ты; ибо они собирают дрова для всесожжения; они собираются принести нас в жертву, об этом говорит мне тайное знание, полученное мною от старухи, и то, что мне удалось узнать от моей госпожи, той самой, которую ты некоторое время тому назад почти полюбил.
Когда она говорила, глаза ее блестели, щеки раскраснелись, и вся она, казалось, едва сдерживается от того, чтобы не начать танцевать. Уолтер же наморщил лоб, и на мгновение коварная мысль промелькнула у него в голове: не случится ли так, что она оставит меня и будет жить здесь одна? — и он опустил взгляд. Но она поняла его мысли и сказала:
— Взгляни в мои глаза, любимый, разве ты видишь в них ложь и предательство? Я вижу, о чем ты подумал, я прочитала твои мысли. Но разве ты не видишь, что я радуюсь оттого, что ты рядом, оттого, что люблю тебя, и совсем не думаю о том, что нас ожидает?
Он поднял глаза, и встретился взглядом со своей любимой, и протянул руки к ней; но она отстранилась и сказала:
— Нет, тебе следует воздерживаться от проявления чувств какое-то время, любимый, не нужно, чтобы эти люди думали о нас как о любовниках, ибо тогда я не смогу исполнить задуманное. Потерпи, и скоро все будет так, как ты хочешь. Теперь же я должна сказать тебе, что до полудня осталось совсем немного, медвежий народ стекается в долину и их уже много собралось возле каменного кольца; там уже лежат дрова для всесожжения, быть может нашего, а быть может, кого-то еще. Слушай же, что тебе надлежит делать, это несложно: ты должен изображать из себя существо, близкое к богу, служащее и охраняющее бога, ты не должен ни закрывать глаз, ни отводить взгляда, что бы ни случилось: если я скажу да, ты тоже должен сказать да, если я скажу нет, ты тоже должен сказать нет; и последнее, наверное, самое тяжелое для тебя (впрочем, тебе уже приходилось так поступать прежде), ты не должен смотреть на меня влюбленными глазами, ты не должен молиться мне, ни перебивать меня; в противном случае, ты будешь выглядеть как обыкновенный человек, мы оба будем выглядеть как обычные люди.
— Любимая, — отвечал Уолтер, — здесь, по крайней мере, повелительница ты, и я исполню все, что ты не прикажешь, в надежде на то, что нас ожидает долгая счастливая жизнь вдвоем, либо, если нам суждено умереть, то мы умрем вместе.
Едва он произнес эти слова, как вошел старец, и с ним молодая девушка, несшая завтрак — творог, сливки и клубнику; старец велел им подкрепить силы. Они позавтракали, и не выглядели невеселыми; пока они утоляли голод, старик беседовал с ними, спокойно, без тени гнева или неприязни; он рассказывал им о засухе, поразившей долину и превратившей пастбища в выжженную землю; и что траве, которой и так немного в долине, никак не подняться, если только Бог не пошлет им дождь. Уолтер заметил, что и старец, и служанка, в продолжение разговора с любопытством посматривали друг на друга; старец внимательно вслушивался в ее слова, если она отвечала; со своей стороны, девушка старалась вести речь спокойно и разумно, но говорила немного и вела себя сдержанно; она не давала ему возможности пристально глянуть в глаза, переводя взгляд с одной вещи на другую; она почти не улыбалась, но когда легкая улыбка все же появлялась на ее лице, глаза ее на мгновение вспыхивали, и лицо ее становилось прекрасным, подобным ясному летнему дню.
Глава XXVIII: Новое божество медвежьего народа
Наконец старик сказал:
— Дети мои, вам надлежит теперь отправиться вместе со мною к каменному кругу нашего народа, медвежьего народа Южной долины, и объявить всем о вашем поручении; я умоляю вас пощадить самих себя, как жалею их я; в особенности тебя, дева, прекрасное юное существо; потому что, если вы попытаетесь лгать нам и говорить недостойные речи, присущие низким людям, то совершите ошибку и будете недостойны отдать жизнь в огне, ибо он есть подарок Бога и помощник людям, вы не сможете присоединиться к нашему народу, потому что среди нас нет слабых и нет обманщиков, и тогда вы будете ввергнуты в поток, текущий по долине, с тяжелыми камнями на ваших шеях, и как только это свершится, мы забудем о вас, и о нашей глупости, которую мы проявили, согласившись выслушать вас.
Девушка взглянула ему прямо в глаза, и Уолтеру показалось, что старик стушевался перед нею; она сказала:
— Ты стар и мудр, великий человек медвежьего народа, но я не нуждаюсь в твоих поучениях. А теперь, веди нас, чтобы мы могли исполнить свое поручение.
Старик повел их к роковым камням в восточной части долины; здесь собралось очень много огромного роста мужчин, все вооруженные, в соответствии со своим обычаем; они стояли, и серые камни лишь не намного возвышались над их головами. Посередине каменного кольца располагался большой серый камень, имевший форму стула, на котором восседал очень старый человек, с длинной-длинной седой бородой и такими же волосами, а по обе стороны от него стояли женщины, облаченные в военное снаряжение, держа в руках длинное копье, и имея на поясе кремневый нож в ножнах; других женщин возле камней не было.
Старик провел Уолтера и девушку в центр круга, и велел им идти к широкому, с плоской вершиной, камню, возвышавшемуся на шесть футов над землей, прямо напротив древнего вождя; они поднялись по грубой лестнице и остановились на верху, в виду всего собравшегося народа; Уолтер, в одеянии своего мира, которое было достаточно приличным, из малиновой ткани и шелка, с белыми лентами, но потускневшим и несколько поизносившимся во время путешествия; и девушка, одетая в платье, в котором бежала из Золотого Дома в Лесу позади Мира, украшенном увядшими цветами, собранными ею вчера. И тем не менее, эти огромные люди смотрели на нее сосредоточенно, и даже с некоторым почтением.
Уолтер, помня ее слова, опустился на колени рядом с нею и, обнажив меч, держал его перед собой, словно бы в предупреждение любому, кто осмелился бы приблизиться к ней. Наступила тишина, и все глаза были устремлены на них двоих.
Старый вождь поднялся и начал говорить:
— Мужи, вот перед вами мужчина и женщина, которые пришли к нам, и мы не знаем, откуда они; но они дали слово первым из нас, которых встретили, что расскажут о своем поручении всему народу, собравшемуся в каменном кругу; и теперь, в соответствии со своими словами, они должны сделать это. И если эти чужестранцы пришли к нам без поручения, и попытаются обмануть нас, то в этом случае мы предадим их злой смерти; или же они пришли к нам, чтобы остаться среди нас, тогда мы можем дать им приют; или же они пришли к нам с посланием от другого народа, который желает мира или войны. Выслушаем же, что скажут они относительно себя и своего поручения. Но, конечно, говорить должна женщина, которая главная между ними двоими, ее речи мы будем слушать; потому что коленопреклоненный человек у ее ног, один из тех, кто служит и поклоняется ей. Говори, женщина, воины слушают тебя.
