Инна Сударева - Король-странник
Такой край, белый во все стороны и до самого горизонта, предстал глазам Фредерика. Только эти глаза и были видны на его лице, замотанном теплым шерстяным шарфом.
Его и Мышку славно снарядили для похода в северные земли. Ландграф Вильен, узнав, куда направляется южанин, распорядился экипировать его должным образом, сказав Фредерику: 'Вы вряд ли знаете, что такое крайние северные земли'. Молодому человеку предоставили полушубок, треух, рукавицы, гетры на сапоги - все из отличной овчины; штаны из двойной шерстяной ткани, такую же верхнюю рубаху. Мышке досталась теплая попона и наголовник. Кроме того, для всей остальной поклажи, которая, по словам Вильена, могла понадобиться Фредерику, ему предоставили вьючную лошадку, низенькую и толстую, с широкими крепкими ногами и длинной мохнатой шерстью. Она была еще и бурая и напоминала медведя с копытами. Фредерик хохотал, когда первый раз ее увидел, и сразу окрестил Медведкой. Но потом, уже попав в заснеженные просторы, оценил все достоинства этого животного, неприхотливого, не боящегося холода и ветра. Медведка исправно поспевала за длинноногим Мышкой, быстро семеня короткими ножками, а ее толстые копыта не позволяли ей проваливаться в снег, чем грешил, надо признать, мышастый.
А еще ландграф презентовал Фредерику прекрасное ружье и научил им пользоваться. Оно, правда, занимало много места, было тяжелым и не особо удобным при зарядке, но Фредерик признал, что за этим оружием - будущее. 'Мастер Линар любит механику: разберется, что и как тут можно улучшить', - так думал Король…
Подножие голых, лишь кое-где покрытых снежными шапками скал даже обрадовало Фредерика. Он ехал по белой пустыне к ним, видным издалека, около трех дней и порядком устал от однообразия северного пейзажа и медленно приближающейся цели. Но надо было признать, это путешествие отвлекало его от мрачных и тяжелых мыслей. Даже боль, что ныла где-то внутри, поутихла…
Может, еще и потому, что в ходе последних событий, связанных с заговором, он проявил себя неплохо и был доволен собою, отметив, что как Судью его рано списывать со счетов…
Граф Густав признался во всем. Да, это по его распоряжению барон Лиер и его сын нацелились заполучить Роксану и ее земли-приданое, чтобы потом передать их во владение своему сюзерену. Если бы это получилось, Густав стал бы обладателем намного большей части территории Снежного графства и мог бы претендовать на титул ландграфа. Все это спровоцировало бы гражданскую войну. И насчет Фредерика у Густава были определенные планы: барон хотел, чтобы тот занялся обучением его людей: боевое искусство южанина уже гремело по всей стране.
Пойдя на такой опрометчивый поступок, как захват замка барона Криспина, Густав стремился хоть как-то поправить совершенно разрушенные вмешательством Фредерика планы: убрать ненужных свидетелей, заставить либо Роксану выйти уже за него замуж, либо Криспина - оформить дарственную на земли на его имя. Потом он планировал укрепиться в Земле Ветряков, собрать здесь свои силы, при помощи Фредерика обучить воинов и начать борьбу с братом за все графство.
Фредерик посчитал, что этот план Густава еще хуже предыдущего. Конечно, и в его развале он вновь сыграл внезапную и решающую роль, хотя и сам на это не настраивался…
Попасть в Полночный храм можно было лишь одним путем: поднимаясь по узкой каменистой тропе. Ехать верхом было бы вдвойне опасно - конь мог соскользнуть в пропасть, чего-нибудь испугавшись. Поэтому Фредерик спешился и потащил лошадей за собой.
Он двигался медленно, выверяя каждый шаг на обледеневшей дороге. Все меньше и меньше ему нравилась эта затея, но отступать назад было невозможно. Начинало смеркаться.
Через пару часов черепашьего передвижения Фредерик увидел то, что уж совсем ему не понравилось.
Смятый шлем, брошенное кем-то оружие, обрывок сапога, обломки чего-то, похожего на сани, обглоданные кости. Чьи? Человечьи? Конские?
Он остановился, присел, чтоб лучше рассмотреть останки.
- Это - позвонки лошади, а вот и ее задняя голень, копыта, - бормотал молодой человек, копаясь в снегу. - А вот это уже не шутки, - нахмурившись, он вытащил за пустую глазницу запорошенный человеческий череп. - Проломлен. Та-ак…
Фредерик выпрямился, отпустил поводья лошадей и пошел вперед один, взяв наизготовку заряженное ружье. Завернув за скальный выступ, он оказался на крохотном плато, которое упиралось в почти отвесные скалы, уходившие высоко в небо.
Тут было пустынно, если не считать огромные комы снега. Фредерик чуть сощурился, чтоб в приблизившихся сумерках рассмотреть, что же здесь такое…
Комы снега вдруг двинулись, послышалось глухое рычание. Это были не комы.
Огромные мохнатые белые звери повернули свои головы к Фредерику. Такого ему еще не приходилось видеть… Медведи. Северные белые медведи… Барон Криспин и ландграф Вильен что-то такое ему говорили. Сколько их? Десять? Пятнадцать? Разве медведи охотятся таким стадом?
Размышлять было некогда.
Фредерик выстрелил. Один из медведей рухнул на бок с продырявленной головой. Но другие громадными прыжками кинулись к молодому человеку. Еще пара остались у убитого, стали рвать его живот.
Перезаряжать? Смерти подобно. Фредерик схватил ружье за дуло, словно дубину. Увернувшись от огромной мохнатой лапы с когтями, похожими на кривые кинжалы, он со всей силы ударил прикладом в голову зверя, потом еще раз уже другого. Приклад разлетелся в щепы. Отбросив погибшее ружье, выхватил меч.
Кувыркаясь и приседая, падая и подпрыгивая, он вертелся меж кудлатых огромных монстров, уворачиваясь от могучих лап и нанося зверям такие удары, которые человека развалили бы на куски. Но для белых медведей это были так - царапины и уколы, которые лишь раздражали и заставляли нападать более свирепо и агрессивно.
Фредерику стало жутко. Его стрелы из арбалета оказались недейственны - ими он убил только одного зверя, попав ему точно в глаз, остальные болты застревали в густой шкуре медведей, едва пробивая их плоть. Дымовые шарики, похоже, на здешнем морозе не срабатывали. И силы Короля быстро истощались: оборонительная тактика, которую он сейчас предпринял, была рассчитана на небольшой промежуток времени. Дыхание стало сбиваться.
А потом случилось то, что поразило его, как молнией.
Фредерик всадил клинок в одну из ощерившихся пастей, попав через небо в мозг. Это был смертельный удар. Медведь страшно взревел и в агонии клацнул зубами. А белый меч вдруг, жалобно хрупнув, обломился почти у самой рукояти.
Король-Судья отпрыгнул назад, ощутил спиной холод камня. Откуда-то снизу обдало противным леденящим страхом. Фредерик от отчаяния впился зубами в запястье руки, что держала обломок меча.
