Екатерина Полтева - Стажировка по обмену
Вот ты стопицот тысяч раз противника на тренажере завалишь — а когда у тебя на клинке начнет корчиться живой, неподдельный, настоящий, из крови и плоти…
Я, помню, тогда весь комбез заблевал.
Со многими случается по первости.
Вот и конторские…
Суперы-суперами, как наши когда-то.
Только и командой работать начали.
Команда ведь что такое?
Команда, братец мой Контра, штука сильно психологическая.
Привыкаешь не только о своей сраке заботиться.
В инстинкт переходит — салагу прикрыть.
И теток, которые с тобой в паре — они все же в силовых хоть и изощреннее, а слабее немного.
И напарника из двойки, с кем выпито-съедено-поту пролито.
И всех остальных.
И самое главное…
Вот чем хорошо, что мы не суперы?
Тем, что от корней, так сказать, не отрываемся.
Мы такие же, как те, кого мы защищаем.
Разве что вышколены, выдрочены, под погибель заточены.
Но сдери с нас этот слой — а под ним мы прежние.
Гном-мастеровой. Оборотни лесные, охотнички да следопыты… Козлищенко — так тот и вовсе деревенский, из огородников. Офицеры… ну да, Шняга — бывшая модель, из семьи потомственных вояк Легионов Ада, а Грефа — и вовсе графиня… хотя у вампиров в кого не плюнь — если не в графа попадешь, так в барона или князя…
И отпуск бывает — домой выгоняют. Редко, правда, раз лет в сотню, и уходим в него неохотно…
Так вот, когда зачистку в очередном мирке ведешь — не только о боевой задаче думаешь, но и о цене. И о той цене, которую бригада твоя заплатит — и о той, которую обитатели. Потому что помнишь: ты не просто Темного урыть сюда пришел, ты его для того урывать будешь, чтобы мир этот чище стал, чтобы его обитатели жить смогли по-человечески.
Суперам-то что… сколько они миров целиком пожгли — и с врагом, и с тамошними жителями…
Вот скажи мне, брат мой Контра, оно того стоило — такое освобождение?
Вот то-то и оно…
Ох…
Что-то растащило меня сегодня…
На курсантов насмотрелся, что ли, молодость вспомнил?
Лан…
Там ща разбор полетов у костра Флакон закончит — и мы к костерку двинемся…
А пока есть у нас еще времечко…
Практикант
— Старший, вот твоих размышлений о корнях я понять не могу. Нет у меня корней, только собратья и первопредок. Ну ещё вся Контора, но… Хотя… а ведь я тебя понимаю, только корни у меня другие… Но я только сейчас понял, что они есть…
"А я уж думал не дождусь…"
"Нотя?"
"Помнишь, когда ты только со мной работать начал, ты спросил — в чём смысл бытия разумного?"
"И ты ответил — в корнях…"
"Да".
Так вот что значили те слова магиноутбука… а ведь действительно — смысл всей моей жизни — быть частью конторы, пусть и мелким, незначительным завканцелом, но ведь без таких как мы Контора не смогла бы нормально функционировать…
— Старший… спасибо тебе. Теперь у меня появилась Родина…
"А как задвинул-то патетично…"
"Нотя, а вот этот комментарий — лишний…"
"Прости. Считай, что я его отформатировал".
— А на что времечко-то есть? — вяло поинтересовался я.
Наставник
А уже ни на что нет.
Обложил Флакон тех, кто того заслуживал — а из-за шуточки с Писцом заслужили почти все — одобрил инициативу со стравливанием патрулей и каравана, идею с "атакой" из замка — и время подкатило к расслабухе.
Ну, тут и мы с Контрой к костерку подтянулись.
Затерлись мы в круг — расступилась салажня, признав Старшего, местечко поуютнее очистила, на стажера нашего с любопытством поглядывают — непривычная у него все же трансформа, на фиговинку его летающую пялятся. По миске нам организовали, по паре черпаков варева походного в них шмякнули, по кружке стальной с чайком — с дымочком, с лимонником и амфетаминчиком.
Не, ребята, ни одна лекция не запомнится так хорошо, как история, рассказанная на привале после хорошей драчки под чаек, сдобренный отходнячком.
Ну что ж, пора салажне за гостеприимство и отплатить…
Вот вы думали, курсанты, как так получается — мочим мы Темных, мочим, а меньше их не становится? И почему мы их не подряд мочим, а через одного?
Во-первых, вы забудьте то, что вам Окормители втюхивают. Что, мол, Темные — это исчадия ада и ваще вместилище мирового зла.
Темный Темному рознь.
Вот сидит такой говнюк у себя в башне и тихонько подгребает под себя городок-другой, десяток деревушек и ярмарку. И потом лапками своими потными, дрожащими от возбуждения нездорового, перебирает в сокровищнице монетки. И сортирует их — золото к золоту, серебро к серебру, медь к меди. И прикидывает, сколько он через неделю еще добавит — и кончает от этого.
Вот нахрен такого мочить?
Ну да, кровосос. Ну да, паразит. Но вреда-то он него — чуточку. Пожалуй, пользы больше. Он же и товарооборот поднимет, и ярмарку расширит, а что налогами купцов обложил — так их все равно обложат… а этот над ними трястись будет, охранять, за порядком следить.
Ну да, его народец местный ненавидит.
Но ведь свет без тьмы не бывает?
Контрасты должны быть и равновесие.
Или вот другой сукин сын. На тетках свихнувшийся. Гаремище у него такой, что слава о нем на тысячи лиг прокатилась. А ему все мало — то экзотики хочется, то групповухи, то перед гостями похвалиться… И приползает он под утро на ложе свое, как лимон выжатый — и на большие пакости у него просто сил не остается.
И что, мочить его?
Да нахрен…
Несмотря на всю свою колдовскую силу, он лет через двести реально от перетраха загнется. Зато сколько женщин будет осчастливлено, насколько население вырастет…
Или тот, кому жизнь без пьянки да обжорства — не жизнь…
Нет, Младшие, пусть они живут. Пусть людям напоминают, что такое плохо.
Потому что те уроды, которые темную жажду плоти утоляют, нам не враги.
Разве что какой нездоровой херней начнут страдать, садизмом излишним.
Но с этими и местные справятся.
А еще оттого от таких Темных польза, что грызутся они между собой, душат друг друга почем зря и нам нашу работу намного облегчают.
За что им наше искреннее спасибо.
На самом деле, братцы-сестрицы, страшнее всего те, у кого душа жаждет. Знаний запретных, мощи запредельной. Тех, которые мир переустроить хотят — чтобы было всем счастье. А кто по скудоумию счастья своего не понимает — тех или под корень, или в рудники, или, что чаще всего, на алтари.
И похрен, что этих не желающих понять — целым мир.
Вот это как раз и есть наши самые первые клиенты.
И резиденты наши лажаются прежде всего потому, что не всегда успевают вовремя отличить, какой именно жаждой страдает колдун — телесной или духовной. И спохватываются лишь тогда, когда дело доходит до трансформы.
