Юлия Андреева - Дорога к саду камней
- Ким, у меня беда, - начал было Ал, но Кияма поманил ру?кой смиренно дожидающуюся Гендзико и, когда та подошла ближе, нежно погладил ее по щеке, отчего девушка невольно зарде-лась.
- Как прекрасно твое чадо, Арекусу Грюку, - произнес по-японски Кияма, добродушно глядя в глаза Гендзико. - Сколько тебе уже лет, дитя мое?
- Пятнадцать... - Девушка с опаской поглядела на отца.
- Кияма-сан - мой давний друг, - помог ей Ал, - если со мной что-нибудь случится, он заменит тебе отца. Так что, как говорится, прошу любить и жаловать.
- Это великая честь для меня. - Гендзико грациозно склонила перед даймё свою лебединую шею.
- Твоя дочь - редкая красавица. Я начинаю чувствовать себя моложе в присутствии столь изысканной дамы. - Кияма огладил бороду. - Прошу тебя, на все время, что ты будешь находиться в моем замке, чувствуй себя здесь, точно в своем родном доме. Распоряжайся всеми слугами. Вы ведь погостите? - Он поглядел на Ала, и тот был вынужден кивнуть.
- Вот и хорошо. Твой отец учил тебя верховой езде? - поинтересовался Кияма.
- Да, конечно. - Гендзико снова зарделась.
- Что ж, в таком случае на завтра я объявляю соколиную охоту в честь нашей дружбы и очаровательной Гендзико-сан. - Он подмигнул девушке. - Сейчас мои служанки покажут тебе твои комнаты, там ты помоешься, переоденешься и немного отдохнешь, а чуть позже мы вместе с твоим отцом зайдем за тобой, чтобы побродить вместе по моему новому саду. Позже будет пир, который я устрою в его и твою честь.
Гендзико восторженно кивнула, и тут же Кияма хлопнул в ладоши, вызывая служанку.
Когда Гендзико скрылась из виду, Кияма тяжело вздохнул и, поднявшись сам, принес себе и гостю саке. На этот раз даймё уже не выглядел помолодевшим и веселым. Он поставил столик перед Алом и налил по полной чашке.
- Можешь ничего не говорить. - Кияма старался не смотреть в сторону Ала. - Я оставлю у себя Гендзико и позабочусь, чтобы она никогда не встретилась со своим братом.
Кияма залпом выпил содержимое чашечки, виновато глядя на Ала.
Ал осушил свою чашку.
- Если не возражаешь, я бы предложил тебе отдать твою Гендзико моему старшему сыну в качестве второй наложницы... - Он неуверенно покосился на бутылку, и Ал, не заставляя себя просить, плеснул в чашки.
- Я хотел спросить тебя, Ким, - Алу никогда не нравилось саке, но Кияма не подумал предложить гостю вина. - Что, если я захочу вернуться обратно? - Рука Ала скользнула под кимоно, вытащив оттуда подарок Кияма - амулет со змеей.
Наблюдавшему за действиями Ала Кияма на секунду показалось, что тот вынул из груди сердце.
- Ты же уже пользовался эликсиром, принимаешь, задумываешь, где хочешь очутиться, и... Ты твердо решил?
Ал медлил с ответом.
- Дети выросли, Минору возглавит род, Амакаву... - Он поморщился то ли от саке, то ли от воспоминаний. - Не хочу его видеть, пусть служит где-нибудь подальше... Конечно, торговля с Англией... - При воспоминании о работе он оживился. - Не хотелось бы все вот так бросать на полпути, но... всех дел не переделаешь. А я... я не могу здесь оставаться, Ким! Я не стал японцем! Я не могу обез?главить собственного ребенка. А раз так, мне нет места здесь. В моем доме меня вечно будут презирать. Мои самураи будут плевать мне вслед. Я не выдержу такого позора, Ким!
- Я понимаю. - Кияма казался задумчивым. - Я вообще удивляюсь, как ты сумел продержаться здесь столько лет, и... я стал уважать тебя.
Оба замолчали.
- Мент родился, - ухмыльнулся Ал. - Какой дома год?
- Да какой пожелаешь. Ты мог бы, конечно, вернуться в тот год, когда отправился сюда, но как ты объяснишь, отчего постарел на 16 лет? Мой тебе совет, выбери другой город, где тебя никто не знает, я дам тебе золота. Ты устроишься, где захочешь.
- А как будет здесь? - Ал беспомощно развел руками. - Ты ведь так и не сказал мне, Ким, когда умрет Токугава. Я помню только, что сразу же после смерти Токугава-но Иэясу власть в стране достанется его сыну, после чего все его приверженцы будут отстранены от дел, а значит, мне будет уже нечего делать. Наверное, и торговлю с Англией у меня отберут...
- Все так, все так. - Кияма задумался, опускаясь напротив Ала на свою подушку. - Уже решил, куда девать семью, на случай если новый правитель захочет поквитаться с тобой?
Ал побледнел, но сумел взять себя в руки.
- Еще дома я читал, что Хидэтада-сан не был расположен к Адамсу, место которого я занял, перестал поощрять его, давать новые посты, но это ведь еще не изгнание. Не казнь для всей семьи...
- Согласно реальной истории, тот, чье место ты теперь занимаешь, не покидал Японию, разве что ездил по торговым делам в Таиланд. Он продолжал служить на своем месте, и это вполне всех устраивало. Ты же хочешь исчезнуть, оставив Фудзико и детей без помощи. Согласись, что умереть и иметь могилу и исчезнуть - не одно и то же. Впрочем, все решаемо. - Кияма похлопал по ляжкам ладонями, восстанавливая кровообращение. - Ты уже сказал Гендзико, что она может доверять мне как тебе. Теперь ты напишешь письмо жене о том, что вынужден спешно уехать куда-нибудь на Хоккайдо, а она должна немедленно приехать с детьми и слугами ко мне, так как ваша дочь с этого момента - невеста моего старшего сына. А дальше уже либо они решат жить в своем замке, и тогда мы будем охранять их, либо, еще лучше, переедут сюда, и я, слово чести, не позволю волосу упасть с их голов. Если хочешь, я могу вообще спрятать их в одном из своих дальних замков, так что даже ветер их не обнаружит, не говоря уже о шпионах Токугава.
- Когда Токугава умрет? - Ал выглядел человеком, прошедшим весь путь от Иокогамы до Хиго пешком.
- Скоро уже, скоро. В следующем году.
- Ты помнишь все наизусть или периодически штудируешь лекции по истории?
- Хочешь посмотреть исторический материал? - Глаза Кияма сузились в две блестящие щелки.
Ал кивнул.
- Смотри. - Кияма подошел к стене и, поколдовав немного перед ней, отодвинул одну из кедровых панелей, извлек оттуда пожелтевшие от времени, распечатанные на принтере листы. - Конечно, с собой не разрешается брать ничего такого, - извиняющимся тоном начал Кияма, - но я ведь не на один день собирался... мало ли что...
- Я никому ничего не скажу. - Ал благоговейно принял драгоценные листки, на которых было прописано будущее Японии.
- На букву 'Т'. - Кияма поспешно опустился рядом с Алом на колени, точно школьник, заглядывая ему через плечо. - Никто, никто в целом мире не знает об этом тайнике. Ни жена, ни дети... вообще никто...
- Отвали, свет загораживаешь. - Ал невольно отстранился от ставшего вдруг невероятно суетным Кима. - Токугава Иэясу (1542-1616), - прочел он, чувствуя, как кровь бросилась к голове, в висках стучало, сердце торопилось к своему первому инфаркту. - 1616-й - это же совсем скоро! А какой месяц не сказано? Гадство!
