Валерий Рыжов - Три мира одиночества
в отличие от других хищников, не стремился перегрызть жертве горло, а наносил укусы в голову и лицо, либо поднимался на дыбы и сбивал человека с ног ударами передних лап. Игнорировал все расставленные в лесах ловушки, не трогал отравленные приманки и с легкостью уходил от многочисленных облав. В него много раз стреляли, даже ранили, но он уходил от погони, чтобы придти вновь. Я лично убил тогда двадцать восемь волков.
- Надо было искать не Зверя, а его хозяина. Настоящим Зверем был он, а не это животное.
- Да, теперь я понимаю это. Кстати, люди, выжившие после нападения Зверя, уверяли, будто он понимает человеческую речь. Это правда?
- Вряд ли. Думаю, он просто выполнял приказы своего хозяина, который выпускал его на охоту и всегда находился поблизости, когда тот нападал на людей.
- Ты убил Зверя и его хозяина. И видел Зверя ближе всех. Скажи, как он выглядел?
- Размером с большого теленка, шерсть желтовато-бурая, морда, вытянутая, как у борзой, очень широкая грудь, длинный хвост
с кисточкой и большие клыки.
Теперь замолчал Ульвинн.
- В Шайенне помнят тебя, Рут, - сказал он, наконец, - И, если бы в самом начале переворота тебе удалось бежать из дворца, у Ордена, наверное, были бы большие проблемы. Возможно, и я присоединился бы к тебе со всеми подчиненными мне магами и воинами.
- Разве я собирался бежать? Хоть в Шайенн, хоть куда-то еще? Мое место было здесь, во дворце. Или рядом с Вериэном.
Ульвнин поднялся со скамьи.
- Я не могу освободить тебя, Рут, но принес это.
Он протянул небольшой пузырек с жидкостью вишневого цвета.
- Выпей прямо сейчас. И не торопись умирать.
- Что это?
- Неважно. Ты не представляешь, как рисковал я, чтобы его тебе принести. Если бы при мне нашли этот пузырек - убили бы на месте. А если бы меня схватили с ним по пути сюда… Казнили бы не только меня - всю семью, и здесь, и в Шайенне.
Рут открыл плотно пригнанную крышку, понюхал. Хотел вылить, но все же не стал.
- Ты ведь, действительно, из Шайенна, Ульвнин, - негромко сказал он, - И если именно ты принес мне яд, значит, так тому
и быть.
Рут выпил зелье и, закрыв пузырек крышкой, отдал его гостю.
- Прощай, Рут. Надеюсь, мы с тобой больше не увидимся. Потому что иначе… Придется…
Ульвнин замолчал и быстро вышел из камеры. Дверь закрылась.
Магистр Цениас. ГОРОД АнорА, ПРОВИНЦИЯ Хебер
Высокий пожилой мужчина в орденской мантии смотрел в окно. Люди, собравшиеся в зале, почтительно молчали.
- Сколько виселиц стоит сейчас на площади? - обратился он
к полному господину в форменном сюртуке, расшитом золотом.
- Пятнадцать, мастер, - склонив голову, ответил ему губернатор провинции Хебер.
- А сколько человек повешено?
- Четырнадцать.
- Для кого же оставлена пятнадцатая? Может быть, для тебя, Терлин? - взгляд человека в мантии упал на одного из стоявших рядом с губернатором людей, - Народ любит, когда власти вешают таких богатых мошенников, как ты. И, опять же, для казны полезно.
Вокруг испуганного Терлина моментально образовался вакуум.
- Что Вы, магистр Цениас! - умоляюще сложил он руки, - Я же всегда был лоялен Вам и Ордену и, абсолютно добровольно, точно в срок вносил пожертвования в установленном размере. Вы ведь подтвердите это, господин Бранмин?
Стоявший в стороне человек в обманчиво скромной темной мантии кивнул головой.
- Сегодня же, в знак доброй воли и самых лучших намерений
я вручу Вашему казначею новый вклад и увеличу его на десять процентов.
- Значит, цены ты поднял в два раза, а мою благосклонность оцениваешь в десять процентов?
Терлин побледнел.
- Хорошо, в два, в два с половиной раза, как скажете, господин магистр, - низко кланяясь, пролепетал он.
- Остальных это тоже касается, - негромко сказал Цениас.
Все дружно закивали.
- Идите.
Через минуту в зале остались лишь Цениас, Бранмин и губернатор.
- Что в Ано?ре, С?элнин? - коротко спросил магистр.
- Сопротивление подавлено, смутьяны казнены или арестованы, - нервно переминаясь с ноги на ногу, ответил губернатор.
- Но недовольные на свободе все же есть, не так ли?
- Недовольные есть всегда, - с жаром ответил тот, - Народу, сколько ни дай, все мало будет.
- И поэтому вы решили вообще ничего ему не давать. Так С?элнин? Не трясись. Меня сейчас интересует только лояльность. Сможешь удержать Хебер до тех пор, пока мы решим все наши проблемы и разберемся с Вериэном?
- Смогу, господин магистр, - сказал губернатор и, понизив голос, добавил, - Очень скоро Вы сможете убедиться в том, насколько лучше иметь дело не этим быдлом из плебса, - последовал пренебрежительный жест в сторону двери, - А с по-настоящему серьезными людьми. Такими, как Ваш покорный слуга и некоторые мои друзья.
Цениас усмехнулся.
- Посмотрим, - снисходительно произнес он, и указал рукой на дверь.
Низко поклонившись, губернатор вышел из комнаты.
- Этот дурак С?элнин опасен, - сказал Бранмин, - Своей жадностью и глупостью он точно доведет Хебер до мятежа и открытого бунта.
- Скоро нам понадобится козел отпущения, - засмеялся магистр, - Кто лучше исполнит эту роль, чем назначенный еще прежней властью насквозь коррумпированный губернатор? Пусть посидит на своем месте еще немного. Когда он окончательно проворуется и станет ненавистным народу, мы придем и восстановим справедливость.
- Главное, чтобы мы не пришли слишком поздно.
- Это уже моя забота. Ты хочешь сказать что-то еще?
- Да, магистр. Эти, так называемые коммерсанты… Они раскручивают инфляцию и деньги теряют свой вес. Они могут платить нам хоть в десять раз больше прежнего - и все равно останутся
в прибыли, а мы получим кукиш с маслом. Богатеют сейчас лишь те, в чьих руках находятся реальные ценности.
- Ты думаешь, я не понимаю этого? Деньги теряют свою ценность и привлекательность? Прекрасно. Значит, скоро потребуется реформа финансовой системы. Мне ли тебе это объяснять, Бранмин? Тем более, что для нее есть не только экономический повод, но
и политический. Пока еще в ходу монеты, отчеканенные при королях, но скоро они будут объявлены недействительными. Как ты думаешь, кто будет определять условия их обмена на новые? Свои деньги мы обменяем по курсу один к одному, народу к тому времени терять будет уже почти нечего, а вот спекулянты потеряют все, что сейчас нажили. А, может быть, еще и должны нам останутся.
- Великолепный план, магистр Цениас. Я преклоняюсь перед Вашей непревзойденной мудростью.
- Заранее подготовь проект реформы. Пусть он лежит у меня, в нужный момент я покажу его гроссмейстеру. Что еще?
