Анна Григ - Приключения Алисы или Путешествие на ту сторону (СИ)
— Какое представление?
— Тебя это не касается. Знаешь, как у нас говорят?
— Как? — он тоже попался на извечную подначку.
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!
Возмущенный взгляд был мне ответом. Виверна в благодарность за то, что я не стала ее ругать и даже выгораживала перед Ирэлем ласково ткнулась носом в плечо.
— Не бери в голову, Искорка, привыкнем к друг дружке и будем летать лучше всех, честное слово.
Кого я пыталась успокоить больше, не знаю. Но уверено гладила чешуйчатую. Подумаешь, поиграть решила и заигралась. С кем не бывает. А синяки пройдут, заживут как на собаке. Зябко поежилась от влажного воздуха, обхватила плечи руками. Жертва в виде плаща сказывался, главное не заболеть. Заметив мои попытки как-то себя согреть синеглазый накинул на плечи свой плащ. Молча приобнял меня и повел за Лезье, который уверенно шагал к небольшому домику на краю лесной опушки, на которую мы приземлились.
Приветливо горящий огонь в камине, горячий кофе, который сразу вручили мне, приятно согревали. Мужчины уселись за стоящий неподалеку от камина стол и терпеливо ждали пока маленький расторопный человечек принесет бумаги. Маленьким оказался гном, самый настоящий, как в сказках. Борода до пояса, невысокий рост, большой нос на круглом лице. Блестящие темные глаза, выглядывающие из-под кустистых бровей. Вроде бы милый старичок, но его милость перечеркивал цепкий злой взгляд и постоянное молчание. Молчаливо встретил, напоил, усадил и ушел за бумагами. Может он немой?
Спустя какое-то время гном вернулся ворча себе под нос, чем в пух и прах разбил мою теорию о немоте. Отдал бумаги в руки Лезье и устроился на стоящим возле меня невысоком стуле. Из кипы бумаг поверенный долго выбирал нужные, относящиеся непосредственно ко мне. Во время его действий я отчетливо слышала его слова о том, что часть бумаг относятся к О» рили, часть к неизвестному мне Эю, а часть к Эссилю. В итоге отобранных бумажек оказалось три. Волшебное число во всех мирах, только в данном случае я слабо представляю, что в них может быть написано и почему их хранили в глуши.
— Итак, — начал Лезье. — эта бумага о том, кем вы являетесь. Действительно ли вы это вы, эта бумага подтвердит одной из первых. Прошу, юная леди.
Гном молча пододвинул в мою сторону изящную подставку с пером, а поверенный протяну бумагу. Это был очень старый свиток, потемневший с течением лет. Восковая печать была сломана при мне, видимо до моего появления смысла вскрывать свиток не было. Взяв свиток, подняла к глазам и поняла, что ни строчки не понимаю. Язык, которым был написан документ был мне непонятен. Какие-то прыгающие завитушки и крючочки. Меня начало слегка потряхивать от ужаса. Допрыгалась я с путешествиями по огонькам и порталам. Что мне хотят впихнуть? Сохраняя невозмутимое выражение лица я изогнула одну бровь и уставилась на Лезье.
— Вы хотите, чтобы я подписала этот свиток ни слова ни понимая из написанного? Вы в своем уме?
— Уважаемая Алиса, у меня и в мыслях не было что вас это смутит. — растерялся мужчина.
— Ну да. Не вам же предлагают отписать имущество и продать почки на непонятном языке.
— Позвольте, какие почки? Какое имущество? Я не понимаю о чем речь, юная леди.
— Вы, — тыкнула я пальцем в Эссиля, — должны дать мне слово, да хоть родовую клятву, что подписывая эти бумаги я останусь цела и невредима! Что меня не упекут за решетку и не сдадут в рабство! Или еще чего хуже.
— То есть просто так вы отказываетесь подтвердить то, что вы наследница третьей ветви, подписав эту бумагу?
— Не отказываюсь, просто имею право требовать хоть какой-то гарант безопасности!
— И этим гарантом будем моя клятва?
— Да!
Моя душа кипела от возмущения и затаенного страха. Я до сих пор толком не знала где нахожусь и по каким законам тут живут. Понимала только, что есть круг людей, а по факту нелюдей, которые знают о моем присутствии, плюс ко всему я была тут одна без поддержки и, самое главное, я не знала, как могу вернуться домой и кому тут доверять. Мне казалось логичным требовать гарантии от тех, кого я знаю. Будь на месте Эссиля Арифея, требовала бы этого от нее. Клятва — это единственное что приходит в голову, поскольку всякие бумаги логичные для подобного в моем мире тут вряд ли бы имели силу.
Глюк понимал мое состояние, видел, что я мечусь и паникую, не зная где друг а где враг. Видел и мою неуверенность относительно бумаги, лежащей в моих руках. Надеяться, что Лезье переведет документ достоверно, у меня не было. Тоже могу сказать и в отношении Ирэля. Им нужно было это подтверждение больше, чем мне. Выбор был очевиден.
— Господа, прошу вас выйти ненадолго.
И гном и поверенный уставились на глюка, не веря своим глазам.
— Пожизненная кабала? Вы в этом уверены, господин? — глухо спросил гном.
— Если это единственная возможность убедить нашу недоверчивую леди и вытащить голову Магистра из пасти Императора, то да. Надеюсь, моя клятва будет использована в благих целях.
Мужчины поднялись и покинули гостиную лестного дома. Ирэль повернулся ко мне и, в миг изменившись в лице, тихо и уверенно произнес:
— Я одобряю то, что вы делаете. — привычная ехидная усмешка растаяла где-то в уголках губ, глаза смотрели серьезно и внимательно. — Понимаю вашу неуверенность и страх перед неизвестностью. Но хочу, чтобы вы четко понимали, что этак клятва выйдет боком не только мне, но и вам. В нашем мире не клянутся сотрясая воздух, в слова клятвы вкладывают жизнь, душу и магию. Это не снимается никем и ничем и от этого нельзя убежать. Участвующие получают свой знак, один обещанного, другой обещающего. Вы меня слушаете, Алиса?
— Стараюсь ничего не упустить. — отозвалась я.
Синеглазый говорил убедительно и серьезно, с затаенной ноткой грусти. Понимаю, что вляпалась по самые уши, но отступать не собиралась. Не могу сказать, что делала это осознанно, скорее интуитивно. Поднялась, подошла к нему и взяла за руку. Будь что будет, скажу как есть. Смысл в такой ситуации молчать и скрывать?
— Простите, Ирэль, если делаю вам этим больно или обязываю к чему-то, но я не могу иначе, понимаете? Я не имею права на ошибку, хотя самой себе не могу толком объяснить почему. — тяжелый вздох. — Мне все твердят что я это кто-то, кем я никогда не являлась и не мнила, но нутром чую что это накладывает обязательства на меня, только понять бы еще перед кем и какие именно. И сейчас, лишь предполагая, чем может быть эта бумага я не имею права на ошибку. Какой надо быть дурой, чтобы не понимать, что незнающую наследницу можно легко поймать в плен ложью и ее неумением читать на местном языке? Я отказываюсь быть этой дурой.
