Дэвид Геммел - Троя. Повелитель Серебряного лука
— И ты, я полагаю, влюбился, как только вы встретились взглядом?
— Нет. Я думал, она меня презирает из-за моей внешности. Не трудно понять почему. Первые несколько месяцев были… можно сказать, очень тяжелыми. Затем я подхватил лихорадку. Чуть не умер. Пенелопа ухаживала за мной. Сказала, что я разговаривал в бреду. Она никогда не рассказывала меня, что я говорил, но после это все изменилось. Мы начали вместе смеяться, затем долго гуляли среди скал. Однажды… — он пожал плечами. — Однажды мы просто поняли, что любим друг друга.
Андромаха по-новому посмотрела на этого некрасивого человека. За его сказочными историями, манерой вести себя скрывалась трогательная честность и очарование.
— Ты видела, как напали на Геликаона? — спросил Одиссей внезапно.
Секунду она не понимала, о чем он спрашивает, но затем вспомнила об убийце с ножом.
— Драку, да. Геликаон — это мужчина с длинными черными волосами?
— Он — близкий друг Гектора. Он мог бы тебе рассказать о нем больше, чем я.
— Почему эти люди хотели его смерти?
Одиссей пожал плечами.
— Слишком приятная ночь, чтобы проводить ее в скучных рассказах о торговцах, пиратах и старых недругах. Спроси меня о чем-нибудь другом.
— Это Геликаон — тот друг, который сказал, что я похожа на богиню?
— Да. Никогда не видел его таким влюбленным. Познакомившись с тобой, я теперь могу его понять.
Она наклонилась к нему.
— Давай оставим игры, Одиссей. Я знаю, кто я. Высокая простушка, самка для троянского царевича. Мне не нужна фальшивая лесть.
— А я и не пытаюсь тебе льстить. Ты не хорошенькая, это правда. Но я согласен с Геликаоном. Ты прекрасна.
— Он так сказал?
— Да, сказал, что ты — богиня. Я просто добавил немного краски, чтобы оживить рисунок.
Девушка заметила, что Одиссей смотрит на тропу среди скал.
— Я тебе наскучила, царь Итаки?
Он засмеялся и показался смущенным.
— Нет, вовсе нет. Просто… я жду возвращения Геликаона.
— Думаешь, будет еще одно покушение на его жизнь?
— О, почти наверняка. Одиссей глубоко вздохнул, а затем расслабился. Проследив за его взглядом, Андромаха увидела группу мужчин, несущих тело вниз по тропе.
— Им не удалось, — радостно воскликнул он.
— Это твой сын… или твой любовник? — спросила девушка.
— Мой сын умер, — ответил Одиссей. — И Геликаон не мой любовник. Это никогда не было мне по вкусу. Когда я был молод, это меня беспокоило. Я чувствовал, что упускаю что-то важное, что доставляет удовольствие мои друзьям. Нет, я считаю Геликаона почти сыном. Или, может быть, молодой версией человека, каким я хотел бы быть сам. Если это имеет смысл.
— Тебе бы хотелось быть красивым?
— Именно! Как молодой бог!
— А ты бы все равно любил Пенелопу?
Он вздохнул.
— Ты — проницательная женщина. Ты назовешь мне свое имя?
— Андромаха из Фив.
— О! Я знаю твоего отца, Ээтиона. Не могу сказать, что он мне очень нравится.
Андромаха засмеялась.
— Никто не любит моего отца. Он ценит в жизни только то, что можно продать за серебро.
— Ты еще встретишь много таких людей. Твой новый отец, царь Приам, похож на него. Ты не находишь странным, что у таких людей прекрасные дети? Гектор щедрый и храбрый. Юный Парис мягкий и прилежный. Даже у странной маленькой Кассандры нет подлости в душе. У твоего отца родилась ты, Андромаха, и я вижу в тебе великую душу.
— Возможно, ты путаешь ум с величием души, Одиссей.
— Нет, девушка, я не ошибаюсь относительно людей. У меня есть два дара, которые мне хорошо служат. Я могу сочинять истории и читать в сердцах мужчин и женщин. Ты похожа на мою Пенелопу. Ты, как сама говоришь, умная, добрая, открытая и честная. Ты знаешь, что такое храбрость и чувство долга. Мой отец однажды сказал, что мужчине повезет, если он найдет женщину, ради которой стоит плыть во время бури. Ты — такая женщина. Гектору очень повезло.
— Меня не волнует, повезло ему или нет, — сказала она. — Как насчет меня?
— Давай выясним это, — предложил Одиссей, поднимаясь на ноги.
— И как мы это выясним?
— Мы поищем Эклида. Это лучший предсказатель в Ликии. Ну… когда он трезв и не в дурмане. Многие предсказатели приходят из пустыни. Он прочитает твою судьбу.
— Да, и скажет мне, что у меня будет девять детей, я буду богатой, счастливой и проживу долгую жизнь.
— Ты боишься предсказателей, Андромаха из Фив?
— Я ничего не боюсь, Одиссей с Итаки.
— Тогда пойдем со мной.
Он протянул руку, и девушка позволила мужчине помочь ей встать. Вместе они прошли мимо повозок, вдоль пляжа, миновали парочки, занятые любовью, пьяных моряков, костры, вокруг которых сидели мужчины и пели песни. Наконец, они остановились у маленькой палатки под самыми скалами. У палатки выстроилась длинная очередь. Одиссей предложил немного подождать и чем-нибудь перекусить. Андромахе не хотелось возвращаться во дворец, и она согласилась. Тогда они направились к повозкам с едой. Одиссей положил громадный кусок мяса и хлеб в деревянную плошку, Андромаха взяла маленький кусочек пирога с фруктами, вымоченными в меде. Вместе они вернулись к морю и сели рядом.
За едой Андромаха рассказала о Тере, Храме Минотавра, но не обмолвилась ни о Каллиопе, ни о других своих друзьях. Вместо этого она объяснила ему ритуалы, которые должны были успокоить спящего бога. Одиссей был таким же хорошим слушателем, как и рассказчиком, задавал ей вопросы, которые говорили о его заинтересованности.
— Я был на Тере однажды, — сказал он, — задолго до того как решили, что только женщины могут усмирить Минотавра.
Странное место. Под землей все громыхает, а из щелей в скалах, шипя, вытекает разъедающая все на своем пути река. Я с радостью вернулся на «Пенелопу». Скажи мне, ты веришь в Минотавра?
— Странный вопрос от человека, который видел так много чудовищ и демонов.
— В этом и заключается мое преимущество, девушка. Я не видел ни одного. Но во время моего путешествия я видел горячие источники и бассейны с лавой. Ни один человек никогда не хвастался, что видел минотавра. Ты когда-либо видел его?
— Никто не видел его, — ответила Андромаха, — но можно услышать, как он дрожит и воет из-под земли, толкается, пытается сбежать. Старшие жрицы клянутся, что много лет назад остров был меньше, свирепое животное поднимает его из моря.
— Так, ты, действительно, веришь в это?
— По правде, я не знаю. Но что-то производит этот шум и заставляет землю дрожать.
— И чем ты его усмиряешь?
— Песнями, чтобы успокоить его тревожное сердце, вином, молитвами великим богам, чтобы они смирили его гнев. Говорят, что жители Крита в старые времена приносили в жертву девственниц, заставляя их спускаться в глубокие расщелины в скалах, в его логовище. Но это не помогло, потому что Минотавру почти удалось вырваться наружу много лет назад.
