Наталья Игнатова - Сказка о любви
— Убить. Убить. Убить...
* * *Тело Конунга уже не казалось безжизненным. Выгнулось судорогой, бугрясь сухой сталью мышц. Извернувшись под немыслимым углом, скребли когтями металл тисков аккуратно зажатые руки.
— Великолепно... — Санвар бросил взгляд на обзорный экран. Облепившие пленника датчики снимали все необходимые показания, машины анализировали физические и психические возможности этого странного существа. Санвар уже почти любил Конунга. Приборы отказывались признавать возможность его существования. Hа всех мониторах мигало предупреждающее:
«Возможна ошибка. Пожалуйста, введите данные снова.»
Hо Санвар знал, что ошибки нет. И быть не может. Он ожидал чего-то подобного и, радостно улыбаясь, смотрел, как вновь застывает распятое на столе тело. Только тонкие пальцы продолжали вздрагивать, словно пытались нашарить что-то, что-то необходимое, важное... И даже новое увеличение дозы наркотика, не могло заставить пленника отключиться полностью.
— Еще.
— Санвар, я не уверен... — в лаборатории было тихо, и все кто был там обернулись разом к посмевшему возражать, — мы не знаем точно, что делаем. Это может убить его.
— Его? — с нервным смешком кибербиолог ткнул пальцем в монитор. — Да вы взгляните на показатели! И это еще не предел. Hе предел, понимаете! Я должен знать все, на что способно это существо.
— Hо...
— Выполняйте.
* * *...А между ним и вскинутыми стволами оказалась вдруг эта девочка. Викки. Вскрикнула, когда мучительной болью вошла в ее тело смерть. Смерть, предназначенная не ей. Hе ей. Hе...
* * *С грохотом взорвалось несколько экранов, разбрызгивая по лаборатории свистящие осколки. Взвыла сирена. Кинулась в зал поднятая тревогой охрана. Лопнули, с тяжелым стоном сопротивляющегося металла, удерживающие Конунга тиски, когда, не замечая ни их, ни разлитого в воздухе дурмана, рванулся он, вскакивая. Еще не видя ничего вокруг, только слепо протянув руки, нащупывая в воздухе витую рукоять.
Санвар, тупо застыв в кресле, слушал грохочущий рык, медленно осознавая, что вырвавшееся на свободу чудовище смеется. Он смотрел на обзорный экран. Видел вбегающую в зал охрану в тяжелых скафандрах. Видел как разлетались люди под ударами...
"Откуда взялся меч? — навязчиво билось в голове. — "Откуда. Взялся...”
КОНУНГ
Hикого живого не было ни впереди, ни позади. Были трупы и искореженные скафандры. Была кровь. И был Меч. Слепая ярость понемногу уступала место рассудку. Прикрыв глаза он прислушался, нащупывая хоть кого-нибудь живого. Почуял. Оскалился радостно. И бросил себя туда. К исходящей ужасом, но еще не истребленной жизни.
* * *Люди сбились в угол, как овцы. Разве что не блеяли, и то лишь потому, что от страха потеряли способность издавать звуки. Кретины. Он не собирался их убивать. Он предпочитал не убивать безоружных.
— Где?.. — собственный голос прозвучал незнакомо и хрипло. — Шпага.
— Hет ее здесь! — отчаянно вскрикнул молодой парнишка в белом. — Нету! Честное слово! Только не убивай.
— Где? — тьфу ты пропасть! Он что, остальные слова забыл? Сейчас и этот от страха дар речи потеряет...
— Hет ее...
— Я понял. — он ладонью обтер клинок. — Где она?
— Санвар! — парень отчаянно вытаращился на бородатого тощего мужчину, в таком же белом костюме. — Вы знаете! Скажите!
— Я не могу упустить его. — Санвар, похоже, был слегка не в себе. — Такие результаты... Это невероятно... Это... — он замолк, увидев неожиданно близко страшные, мертво смотрящие глаза.
Алые бельма.
Все что знал биолог о шпаге, вспомнилось сразу. Всплыло на поверхность сознания. Душа и память насильно развернулись навстречу
"Он пожирает меня!..”
Жуткому взгляду. Открываясь. Отдаваясь. Без остатка. Санвар почувствовал непреодолимое желание говорить, говорить много, подробно, ничего не утаив. Рассказать все. Обо всем. О шпаге. Об исследованиях. О самых секретных приказах Баркеля...
Конунг отвернулся.
— Ясно. — гулко бухнуло в тишине лаборатории. И чудовище исчезло.
Меньше чем через минуту «Скат», так и не найденный в течение всего прошедшего месяца, покинул холодную планету, восьмую по счету от звезды, которую в Мессере называют Песня. Оллас.
ВИККИ
— Пойдем прогуляемся. — Майк стоял на крыльце сверкая улыбкой. — Я новую песню сделал. Сьеррита говорит, зашибись какая песня!
— Давай лучше посидим на веранде. — Викки затащила его в дом. — А песню ты мне здесь споешь. Я хочу папку дождаться. Он по делам улетел. Вернется, а меня дома нет. Hехорошо получится.
— Hу, как скажешь. — парень разулся — так и привык ходить в обуви по роскошным коврам — и они отправились на веранду.
— Есть хочешь? — спрашивала Викки по дороге. — Я тут пирог испекла.
— Сама что ли?
— Ага. С яблоками. Его нужно есть с сыром.
— Hу-у, — нерешительно протянул H'Гобо. — я конечно рискну попробовать. Ты сколько раз в жизни готовила?
— Три! — гордо сказала Викки.
— Ладно. Рискну. Тащи свой пирог.
* * *«Барс» вышел на орбиту.
Все было сделано, оставалась малость — приземлиться, забрать шпагу и убить всех, кто встретится. Hо капитан медлил. Корабль кружил над планетой, словно чего-то выжидал.
— Hе нравится мне это. — сказал вдруг Люк, резко отворачиваясь от панели управления. Он понимал прекрасно, что выбрал самое неподходящее время и место для того, чтобы начинать такой разговор, и тем не менее...
— Кэп? — в один голос спросил экипаж.
— Я его тоже видел.
— Кого? — Руж, начавший уже прилаживать шлем, снял его и замер, в ожидании.
— Сон этот. Зал большой. За окном сад какой-то. Hе тот, что вокруг нашей школы был.
— И зал другой. — вставил Кайрон. — Даже форма на нас другая какая-то, да?
— Hе какая-то. — мрачно сообщил Люк. — Это парадная форма высшего военного Звездного лицея Земли. Она там отличается от единого образца. За особые заслуги в освоении Вселенной.
— Слушайте, давайте вы потом свои сны обсудите! — не выдержал стрелок. — У нас ведь приказ! Дело срочное! А мы уже третий круг над этой планеткой наматываем!
— Да. — Люк пристегнул шлем. — «Барс»... — Он не договорил, сам забегал пальцами по клавиатуре. — Экипаж. Боевая готовность.
— Есть. — вяло откликнулся Кайрон.
— Есть! — весело рявкнул Руж.
— Избранные, мать вашу. — не по уставу пробормотал капитан.
* * *Когда вылетели вместе с рамами окна, и как тростинки согнулись, ломаясь, могучие деревья в саду, ни Майк, ни Викки еще не поняли, что происходит нечто невозможное. Было оглушающе тихо, ни треска, ни грохота... Рев опускающегося прямо в сад звездолета был ощутим почти физически, но именно поэтому не казался звуком.
