Ольга Горовая - Пламя Луны
Пальцы Селены сжались в кулак, она пыталась контролировать сознание, но это было так сложно теперь! Иллия поднялась из забвения. И не желала более корится Хранительнице. Рука Дочери потянулась к тяжелой подвеске в отчаянном порыве сорвать и сбросить на брущатку двора этот, очередной, знак принадлежности кому-то, но Селена взяла себя в руки. Импульсивность — удел Иллии. Селена — холодна и собрана, она не поддается чувствам. Она найдет выход из сложившейся ситуации.
Расслабленная ладонь мягко опустилась вдоль ограды галереи, будто гладя шершавый камень. Пальцы пробежались по холодному граниту. Слегка придавили едва приметный бугорок, скользнули в щель, нашли сталь.
Укол…
Боль…
Боль дарит облегчение…
Вносит ясность…
Плевать на крики и возражения Иллии! Прочь ее попытки борьбы и вразумлений! Отбросить все ее доводы и глупые надежды на счастье!
Нет счастья! Не бывает его!
Вот оно — единственное, доступное ей наслаждение…. Ее настоящее счастье…
Нет доверия! Нет преданности! И любви нет…
НЕТ ее!!! Не верит в любовь Селена. И Даниилу не верит…
Он предаст… Как и тогда… Никому нельзя верить… Даже себе…
***************************************************
Шаг, еще шаг. Виток за витком. Узор за узором. Она выбрала нелегкое сплетение. Одно из самых сложных.
Но он знал его.
Еще виток. И новый шаг. Лестница почти закончилась. Дверь, ведущая на галерею, немного приоткрыта. За ней никого не видно. Шаг. Он знает, что это не так. Она здесь. Остался лишь еще один шаг и последний виток.
Наследница стоит к нему спиной, ее волосы мягко колышутся от легкого ветра, а тонкая ткань блузы очерчивает контуры тела. Но он не для этого пришел сюда. Нет. Не сейчас. Потом. Потом у них будет время. Много времени… ему хватит. Кривая усмешка скользит по губам. Но безлунная ночь скрывает ее в своей тьме.
Она оказалась такой доверчивой, кто бы знал. Он даже не мог поверить в это. А зря. Все, очевидно, могло бы быть проще. И сделать он мог это гораздо раньше. Ну да ничего. Теперь ему никто не помешает…
Он не поворачивается к тому, кто стоит за его спиной, просто делает знак рукой, его помощник и так увидит.
*********************************************
Боль!!!! Другая…, не та, что она хотела…. не та, которой желала.
Но Дочь Луны умеет терпеть боль…
Жар!! Огонь опаляет ее тело, заполняя легкие, не давая вдохнуть. Но Селена не обращает на это внимания.
Она борется, она находит силы повернуться к огню лицом. И задыхается, но уже от неожиданности, сталкиваясь глазами с ним.
— Ты?! — Стихия взметается, отгоняя языки пламени. Молнии разрезают воздух. Но он лишь усмехается, уворачиваясь от них.
— Я…
Она ранит его, но он не обращает на это внимания. Стихия откидывает, но и это не останавливает его. Он упорно приближается к намеченной цели. К Дочери…
У Селены нет сил бороться с ним в прямом контакте. Однако она не сдается. Кожа рвется на его лице, но он лишь упорнее подбирается к девушке. Поздно…
Удар…
Ее голова откидывается назад, сталкиваясь с камнем, которого она касалась так недавно.
Боль… Кровь сбегает по скуле, алым пятном окрашивая серость камня…
Ужас…
Предательство…
Темнота….
Глава 11
Даниил заглянул в главный зал, но там сидел одинокий Измиль, Иллии здесь не было. Мужчина все больше тревожился. Что-то было не так.
В этот момент всплеск эмоций Хранительницы заставил кашима выскочить в коридор, в попытке понять, откуда они несутся, и что, о, Мать, вообще происходит?
Кашим, все больше волнуясь, начал осматривать пространство.
Он увидел следы узора, мужчина знал этот узор. Иллия придумала его очень давно, но кто-то уже расплел пространство. Даниил сорвался с места, несясь вверх по лестнице, понимая, что нет ничего хорошего в безвольных нитях расплетенных реальностей. Оберегающий попытался уловить ее сознание, которое еще мгновения назад было так ощутимо и близко — и ничего не смог обнаружить. Пустота. Это было плохо. Нет, это было сокрушающе.
Когда мужчина вылетел на галерею, он понял, что опоздал. Даниил опять подвел любимую. Пустое пространство насмехалось над ним, указывая, как недалеко он продвинулся за эти десять лет. Все так же один. Опять проиграл.
Но мужчина взял себя в руки. Позже можно будет заняться самобичеванием. Позже. Он присел, поднимая с влажного камня тонкий стилет. На лезвие была кровь. На полу была кровь. На ограде была кровь. Ее кровь. Он точно знал это. Воздух еще дышал жаром.
— Дьявол!! — Заревел мужчина в приступе бессильной ярости и злобы на весь мир. Он сжимал в руке стилет, имея почти невыносимую потребность вонзить ее в чью-либо плоть. Но и сам понимал, сколь глупо его желание. Словно это изменит что-то. Но как? Как они попали сюда? Под носом у него, у всего Конклава, в конце концов?
Позади раздался торопливый топот. Даниил резко развернулся на встречу, вбегающему в галерею Измилю. Воин затормозил, натыкаясь на бешенный яростный взгляд кашима.
— Какого черта? — Измиль окинул галерею взглядом. — Что происходит Даниил?
Тот с силой ударил по стене зажатым в руке стилетом, высекая искры из холодного гранита.
— Гарруны. — Прохрипел он, и сам не узнал своего голоса. — Мы упустили их, гори оно все пламенем!
Он видел, как застыл в накатывающем понимании Измиль. Но что это меняло? В голове царил хаос. В душе бушевало пламя. О, Отец! Что он должен сделать? Где она? Что с ней? Знают ли те, кто похитил Иллию о тайне Дочери?
— Дьявол!!
Воин в схожей ярости сжал кулаки.
— А Камень? Он тоже у них? — Измиль вопросительно смотрел на Даниила.
— К черту Камень! Пропади он пропадом! — Данил уже спускался вниз. — Хорес! Килим! Где все, погуби вас Мать?!
На бешеный крик мужчины в коридор стали выбегать члены Конклава, слуги, охрана. Но одного лица не было. Даниил ощутил, как каменеют мышцы, и холодеет душа. Пропади они все пропадом! Каким же слепцом он был… И не только он.
Подлетев к Килиму Даниил схватил наставника за плечо, вынуждая смотреть ему в глаза.
— Посмотри, чего вы добились! Глупцы! Ненавижу вас! Смотри! — И он развернул Оберегающего, заставляя осмотреть всех собравшихся. Килим непонимающе осматривался, Арман не смел вмешиваться, впрочем, как и другие. И постепенно, до сознания Килима дошла главная мысль.
Мужчина смертельно побледнел.
— О, Мать! Что же мы наделали?
Он перевел свой опустошенный взгляд на Даниила, но тот лишь отшвырнул от себя наставника.
— Я иду искать ее. Они не могли уйти далеко. Я почувствую Иллию. — Сказал он, скорее успокаивая себя, и быстро направился к двери.
