Айя Субботина - Шаманы крови и костей
Хани скинула капюшон, не дожидаясь, пока ее попросит Раш. Она по старой привычке продолжала плести косы - Раш уверил ее, что за пределами Артумских земель, мало кто понимает истинное их значение, а, значит, и расспрашивать лишнего не станут.
- Я северянка, - сказала на своей речи, и, когда стражники переглянулись, повторила на общем. Впрочем, северное наречие и так выдавало ее с головой.
- А отчего у этого, - стражник ткнул в сторону Раша наконечником алебарды, - рожа пришпарена?
- Пожар был, - буркнул румиец. - Не видели что ли зарева? Огненные звезды на землю падали, половина Сьёра под землю провалилась.
Мужики махнули руками, мол, проезжайте, и тут же принялись обсуждать несчастия северян.
- Зачем ворота открытыми держать, если каждого путника непременно выспрашивать, кто и откуда? - спросила Хани, как только лошади прошли под острозубой решеткой. -
- Неспокойно сейчас в Эзершате, должно быть, всяких подозрительных переспрашивают, мало ли что. - Он подтянул край капюшона так, чтобы тень от него скрадывала ожоги.
Внутри города вонь стояла нестерпимая. Хани, которой даже запах столицы Северных земель становился поперек горла, то и дело морщилась, нет-нет да и прикрывая рукой нос. Домишки, кособокие и большей частью одноэтажные, тулились друг к другу, словно десяток нищих, которых пустили переждать дождь в собачью конуру. Все здесь было грязным, даже люди, хоть одежды их, как подметила Хани, были богаче тех, которые носили Артумцы.
Раш ухватил за шиворот какого-то паренька и расспросил, куда их занесло. Город назывался Сахил, правил в нем помазанный богами свободный король Бруг. Позже, когда мальчишка, получив свободу, улепетывал, напуганный обожженным лицом Раша, Хани переспросила, что такое "свободный король". "Значит, что правит он, пока его никто с трона не подвинет, - пояснил румиец. - Спорить могу на ухо, что перед ним не один уж такой на троне сидел, свободный. В таких городишках власть достается тому, у кого мечей больше и золота. Так и правят, от восстания до восстания. Господа друг друга по холке треплют, а крестьяне гроздьями на сучьях развешаны, за то, что не тому "свободному" повинности платили". После таких слов Хани надолго умолкла. Проведя всю недолгую жизнь далеко на севере, отрезанная от остального мира, знала о нем только из сказок и редких историй, которые передавались из уст в уста, и, как водится, перевирались с каждым новым рассказчиком. Но мир за пределами Артума казался ей величественнее. Теперь же, с каждым новым днем, образ, что взлелеяло воображение, все больше расходился трещинами.
Улочки Сахила оказались настолько малы, что ехать по ним можно было только по одному. Рогатая кобылка Хани нервничала, мотала головой и часто пряла ушами. Наверное, здешние запахи ей тоже не по вкусу, решила девушка. Их приезд остался незамеченным. Только несколько раз Хани чувствовала на затылке пристальные взгляды.
- Нам нужно остановиться на ночлег и найти торговца едой, - сказал Раш. Казалось, румиец говорит сам с собой - он даже не поворачивал головы в сторону девушки. - Мне одному слышится шум моря?
- Я тоже его слышу, - подтвердила Хани.
- Странно, я думал, что знаю все портовые города западного побережья, - его рука в перчатке почесала подбородок. На тех частях кожи, которые не тронул огонь, проступила темная щетина. - Ладно, одна холера. Нужно поглядеть и расспросить, что за суда здесь ходят. Если повезет - отплывем куда-нибудь подальше. В Иджал, например. Только, - тут он все же покосился на Хани, - жарко в тех краях, тамошний климат нечета Северным землям.
- Все равно, - пожала плечами Хани.
Отыскать постоялый двор оказалось несложно. Кособокое здание, с мутными слюдовыми окнами, жалось за следующим поворотом. Его деревянная крыша, словно израненное животное, была густо покрыта свежими бревенчатыми заплатками, а под ней густо разрослись птичьи гнеда. Стоило им подъехать, дверь отворилась, выпуская наружу пьянчугу, всего красного от злости. Он наотмашь косил серпом круг себя и отборно матерился. Раш спрыгнул с лошади, обошел задиру со спины, стараясь не попасть под удар - ржавый кончик серпа то и дело норовил схватить румийца то за плечо, то за бок. Выждав момент, когда здоровяк повернется в полспины, Раш выбил из пьяных пальцев мужика серп, и, пинком под зад, отправил буяна в придорожную пыль. Только после этого велел Хани спешиться.
Тут же появилась и хозяйка - немолодая, но стройная женщина, с тяжелой косой и пытливым взглядом. Она поблагодарила Раша за услугу, посулив бесплатный ужин, если путники решат у нее остановиться. Румиец не возражал.
Внутри смердело перебродившим хмелем, топленым салом, а по углам провисли сети пауков. Путникам отвели небольшую коморку - Раш ворчал, что даже в Яркии комнаты на постоялом пристойнее - и подали обещанный дармовой ужин. Пережаренная свинина, картошка, густо сдобренная луковой заправкой, салат из редьки и яиц. Хани без охоты поковыряла в тарелке, почти не притронувшись к еде.
- Скажите, милейшая госпожа, - придержал хозяйку румиец, когда та проходила мимо столов. Ее пальцы каким-то чудом удерживал по три кружки в ладони. - Как нам попасть в гавань?
- Нет гавани, - буркнула она. - Года три уж как нет. Раньше была, а потом спалили ее и разрушили до щебня. Теперь-то на том месте и выхода к морю нет - половина утеса в море сгинула, а с того, что осталось, только тропка к морю есть. Бывает, заходят корабли чьи-то, если по пути им, но в последнее время только эти и наведываются, чтоб им пусто было. - Женщина покривилась, и, на оклик кого-то из посетителей, огрызнулась пожеланием нассать себе в кружку и хлебать, если терпения нет.
- Эти - это кто? Нам надобно в Рхель попасть как можно скорее, а верховыми отсюда долго переходить.
- Рыбы эти соленые, пираты.
Она отошла к соседнему столу и грохнула кружками о столешницу, так, что брызги выпивки разлетелись в стороны. Но вскорости вернулась, и выразительно поглядела на румийца.
- Они с черными магами спелись - горожане видали их на корабле. Приплывают, рабов будто бы продавать, да только слухи не зря ходят, что когда ночь настает, румийцы на берег сходят и вынюхивают тут чего-то. Только заразу разносят, тьфу. Езжали бы лошадьми - оно так спокойнее. Да и не будут жабродышные с вами разговаривать - в море вышвырнут, как корабль от берега отойдет, и всего делов.
Когда они остались одни, Раш отодвинул от себя миску с недоеденным картофелем, и снова почесал подбородок.
- Плохо, - только и сказал он. - Пойдем, если еда в тебя не идет. Нужно припасы собирать и ноги уносить. Хотел тут ночь переждать, но, видать, не судьба. С та-хирцами нечего и думать договариваться, тем более, если с ними румийцы под одним парусом. Только не нравится мне, что они так запросто могут к берегу подходить. Сперва в Северных землях хозяйничали, теперь на западе ими смердит.
