Валерий Афанасьев - Игра вслепую
— Есть какие-нибудь новости из Абудага?
— Новостей много. — Голос у парня сорвался, когда он посмотрел на меня. — О леди Найе ничего не известно. Наверняка она просто не знает, куда слать курьера.
— Может быть.
— Мастер, а что вообще происходит? Как могли гвардейцы напасть на вас — дворянина, известного человека?
— Лучше не спрашивай, Зирит. И вообще, держись от этой истории подальше.
— Мастер, а давайте напишем обо всем этом в газете, — предложил поэт.
— Мысль хорошая, но этого мы делать не будем.
— Но почему?
— Мне жалко газету. Это первый росток, и будет досадно, если он погибнет. «Весть» пока не трогают, но это только пока. Стоит нам включить ее в борьбу — и ее дни сочтены. Пусть она несет людям новости и не вмешивается в политику.
Для императора закрыть наше издание ничего не стоит, и никто не посмеет оспорить это решение. Общественное мнение? При средневековой монархии его значимость сильно преувеличена. К тому же неясно, кто затеял против нас игру. Нет, не стоит терять газету, меняя ее на холостой выстрел.
— Вы уверены, мастер? — переспросил Зирит.
— Да. Сейчас мы не можем использовать возможности газеты против наших врагов.
Мы обговорили текущие дела, и я вернулся в торговое представительство. Не успел я как следует расположиться в комнате, как в дверь постучали:
— Позволите войти, виконт?
— Проходите, Апунт.
Наверняка купец пришел не просто так.
— Ваше распоряжение выполнено. Семьи гвардейцев опрошены. Подарки им розданы, — отрапортовал пришедший.
— Неужели всех успели обойти? — удивился я.
— Пока что не всех, — смутился купец. — Но кое-что узнать все же удалось.
— Излагайте.
— О том, куда именно направляется герцог, никому ничего не известно, но он должен был вернуться к концу лета.
— Вот как?
Это были еще более сжатые сроки, чем те, что назвал управляющий.
— Это подтвердили несколько человек.
— Спасибо, вы мне помогли. Если будут новости, дайте знать.
— Непременно. Я вот что подумал… — Купец замялся.
— Говорите.
— Не связано ли исчезновение герцога с исчезновением караванов, идущих на юг?
— Ну-ну, поподробнее.
Эта новость обошла меня стороной. Неужели опять караваны начали пропадать по пути к вольным городам?
— Точных сведений у меня нет, но люди болтали о двух небольших караванах, не вернувшихся с юга.
— Насколько этому можно верить?
— Думаю, с достаточной долей вероятности. Небольшие караваны, организованные в складчину купцами, которые живут ниже по реке, пропали бесследно.
— Странно, что я об этом ничего не слышал.
— Слухи стали распространяться лишь осенью, когда движение по реке прекратилось.
— Досадно. Это может подвигнуть купцов к сокращению торговли с югом.
— Вряд ли. Десятки удачно завершенных походов и два пропавших каравана. Прибыль от торговли с югом слишком велика, чтобы о походах забыли. Думаю, караваны будут укрупняться.
Что же все-таки произошло? Опять взялись за свое люди-рыбы, проживающие в низовьях Ропы? Но их тактика хорошо известна, как и меры противодействия ей. Вряд ли они могли придумать что-то новое. До караванов все-таки удалось добраться степнякам? Это более вероятно — тилукмены не оставляют попыток захватить корабли, идущие мимо их кочевий. Некоторые вылазки могли увенчаться успехом. Меры, которые следует предпринять, известны, Апунт их сам и озвучил — это укрупнение караванов. Надеюсь, это ясно и другим.
Известие было тревожным, но оно мало объясняло, при чем здесь герцог. Он отправился к вольным городам? Но для чего? Торговые караваны из Занту ходят на юг три года без участия его светлости. Да и найденная в кабинете Фагуа испорченная копия карты говорила против такого предположения — нет по дороге к вольным городам местности, хотя бы близко похожей на то, что пытался изобразить герцог.
— Это полезные сведения. Спасибо, — поблагодарил я Апунта. — О бароне Липеце ничего не удалось узнать?
— Нет, пока ничего, но младшие купцы предупреждены, они расспрашивают всех приезжих.
— Будьте осторожнее. Это очень опасный человек.
— Я передам, чтобы расспросы вели аккуратно. Будут еще какие-нибудь распоряжения?
— Пока нет.
Купец исчез так же тактично, как и появился.
Следующий день выдался спокойным, и это было ужасно. Тревога за близких, которую удавалось немного отогнать текущими делами, навалилась в полной мере.
Как там Найя и Лесли? Удалось ли им добраться до Абудага? Удалось ли Нимли разыскать их?
Тоска и беспокойство приняли просто угрожающие размеры. Надо было срочно что-то предпринять. Я разыскал Сонъера:
— Пойдем прогуляемся.
— Как скажете, мастер. Лук брать или только меч?
— Меча хватит, за город я сегодня не собираюсь.
Через пять минут мы вышли за ворота представительства, миновав обычную толпу зевак у входа.
Поход этот не ознаменовался бы ничем интересным, если бы не одна неожиданная встреча.
— А ты паразит! Что наделал, негодник!
Я невольно оглянулся. Такая темпераментная тирада не могла остаться незамеченной. Дед весьма почтенного вида схватил хворостину и самым решительным образом направился к юному отроку лет двенадцати. Тот испуганно отскочил в сторону, но совсем убегать не спешил.
— Получишь у меня сейчас! Опять из-за тебя забор красить!
— Деда, так же красивее, — тонким голосом оправдывался парнишка.
— Я тебе покажу «красивее»! Где это видано, чтобы забор был размалеванный?
— Смотри, Сонъер, а неплохо получилось.
Малолетний художник изобразил на заборе углем того самого деда, что приближался сейчас к нему с хворостиной. Сходство было заметно с первого взгляда. На картине дед гнал хворостиной козу. Юному художнику даже удалось передать удивленное выражение на морде животного.
— Да, похоже, — согласился охотник.
— Талант.
— Извините, милсдарь, — остановился дед. — Сейчас этот талант у меня получит.
— Отчего так строго? Красиво же получилось.
— На заборах рисовать не порядок, — как отрезал дед.
— А где мне еще рисовать? — Юное дарование шмыгнуло носом.
— Иди, закрашивай, — бросил дед. — И когда только успел набедокурить?
Парнишка отправился за кистью и краской.
— Так говорите, он быстро это нарисовал?
— Сладу с ним нет, милсдарь. Только успеешь отвернуться…
Парнишка вернулся, упрямо шмыгая носом.
— А еще что-нибудь нарисовать сможешь? — спросил я.
— А то как же. Могу животных или деревья. Или людей. Хотите, вас, мисдарь, нарисую?
