Ольга Денисова - Берендей
В него уже стреляли один раз. Почти в упор. Проводник-медвежатник. Стрелял из «Сайги» двенадцатого калибра. Рана в бедре теперь не давала о себе знать. Но перед этим болела долго и неприятно. А откуда у людей с улицы такой калибр? И кто посмеет подойти к нему так близко, чтобы стрелять в упор?
Но подсознательно Леонид все же опасался людей с оружием.
Он обошел Белицы с востока. Не торопясь. Теперь не было смысла торопиться. Предпраздничная суета многих выгоняла на улицу поздним вечером, и Леонид успел дважды устроить охоту перед тем, как вышел к заветному лесу. Манящему, притягивающему к себе, как магнитом.
Он еще ни разу не напал на женщину. Почему-то запах женщины не вызывал в нем аппетита. Женщина пахла самкой, и будила в нем совсем другие инстинкты.
Третья его охота оказалась неудачной – его заметили. Не просто заметили, а увидели, как он превращается в медведя. Это случилось утром. Двое мужчин, похоже, местных, шли по дороге вдоль леса. Поселок в этом месте разворачивался на два рукава, огибая заболоченную часть реки, и дорога вдоль леса соединяла края этих рукавов. Место, возможно, и оживленное летом, зимой было совершенно пустынным, во всяком случае, так показалось Леониду. Он ни разу еще не нападал на двоих сразу, и очень хотел рискнуть. Но просчитался.
Леонид вышел к ним из леса и заговорил. То ли вид его оставлял желать лучшего, то ли запах напугал их, то ли они просто почувствовали опасность шестым чувством, но, едва он приблизился, оба насторожились и отступили назад. Это его разозлило. Его вообще раздражало, когда люди отталкивали его в человеческом облике. Он считал, что не заслуживает этого. Леонид всегда считал себя человеком обаятельным и приятным в общении. И он превратился в зверя до того, как успел подойти к ним достаточно близко. А они не потеряли дар речи, ноги их не приросли к земле, как это обычно случалось с его жертвами – они с криками бросились бежать.
Леониду ничего не стоило догнать их, но на их крики тут же выбежали люди. Леонид и предположить не мог, что на участке с недостроенным домом, в покосившемся вагончике, кто-то есть. Но их было много, человек пять. То ли они в окно увидели происходящее, то ли просто отличались хорошей реакцией, но четверо из них заводили бензопилы прямо на ходу. И нисколько не боялись его. И Леонид отступил. Даже если бы ему удалось догнать и убить одного из убегавших, он бы все равно не смог им полакомиться. Так зачем ломать копья?
Инцидент был неприятный – могли пойти слухи о медведе. Думать Леонид, конечно, не хотел, но отлично понимал, что долго на одном месте охотиться опасно. Кто-то что-то увидит, кто-то найдет обглоданное тело, кто-то хватиться родственника. И рано или поздно его начнут выслеживать. Обкладывать, как зверя. И каким бы сильным и неуязвимым он не был, люди найдут способ его уничтожить.
Леонид решил на время уйти из Белиц. Он плохо представлял себе местность, и где находится ближайшее к Белицам жилье, но лес манил его сильней, чем голод.
Он уже прошел по его краю, но еще не ощутил как следует, что так манит его в этом лесу. И только углубившись в него на пару километров, понял. Это его лес. Каждое дерево здесь принадлежало ему. Каждая нахохлившаяся пичуга на ветке. Каждая зверюшка. Все до единого листочка в нем принадлежало ему. Верней, должно было принадлежать.
Он шел по лесу, как хозяин. Что ему это давало? Да ничего. Ощущение собственности само по себе доставляло ему удовольствие.
Леонид прошел километров семь, когда напал на след человека. Человека в лесу. Ему сразу показалось, что в этом есть что-то неправильное. Он принюхался. И снова в голову стукнуло непонятное раньше слово «Берендей». Откуда он узнал значение этого слова? Этот берендей не был дедом. Даже наоборот, он был совсем молодым. Леонид не столько по запаху понял это, сколько уловил подсознанием, совершенно неведомым ему до этого внутренним чутьем. Звериным.
Соперник. Почему-то этот берендей тоже считал его лес своим. Потому что ходил по лесу не таясь. Потому что в запахе его не чувствовалось страха, а в походке – осторожности. Потому что он был берендеем. Леонид поднялся на задние лапы и заревел, призывая невидимого соперника. Гнев и злоба переполнили его через край, и он выплеснул их в своем победоносном реве.
И он пошел по следу, решив во чтобы то ни стало найти неведомого берендея и уничтожить. Потому что никто не смеет оспаривать его прав на этот лес. Никто. Ни зверь, ни человек. Ни то и другое вместе.
Следы вывели его к охотничьему кордону на опушке леса. Кордон пребывал в запустении, сам Леонид никогда бы не согласился охотиться здесь. Да и зверья тут водилось мало. Из интересных вариантов можно было рассматривать только лосей, которые водились в лесу в изобилии. Наверняка какое-нибудь муниципальное охотхозяйство. Ни денег на приличное обустройство, ни желания что-то улучшать.
Вокруг кордона не нашлось других следов, кроме следов берендея. Леонид обошел охотничий домик, заглянув в окна. Домик был холодным и пустым. Он принюхался и уловил еле слышный запах дыма. Но дымом пахло со стороны. Леонид направился в сторону запаха и вскоре за деревьями увидел еще один дом. Не было сомнений в том, что это жилой дом. Не понадобилось приближаться к нему, чтобы это почувствовать.
«Это мой дом», – решил Леонид. И понял, что пока его уверенное желание не соответствует действительности. В этом доме жил берендей. Тот самый, что не таясь ходил по его лесу. Появилось острое желание напасть немедленно. Прогнать, уничтожить, растоптать. Но Леонид понимал, что берендей – это не одинокий прохожий. Надо было сперва хотя бы рассмотреть его, понять, чего от него можно ожидать.
Леонид затаился невдалеке от дома. Настолько, чтобы человек не учуял его, но так, чтобы разглядеть его получше. Он безошибочно выбрал расстояние, поскольку сам знал, насколько далеко может почувствовать чужой запах.
И его усилия увенчались успехом. Примерно через час из дома вышел берендей. Теперь не было никаких сомнений в том, что это берендей. Леонид отлично разглядел в нем зверя. Берендей шел за водой с двумя ведрами и насвистывал какую-то нехитрую мелодию. Он был совсем мальчишкой, лет двадцати с небольшим. Щенок.
Но зверь в нем просматривался совершенно отчетливо. Леонид мог с точностью сказать и цвет шерсти – светло-бурый, и размер – чуть больше двух метров, если поставить его на задние лапы, и вес – килограммов двести пятьдесят – двести восемьдесят. Как охотник он понимал, что это довольно крупный медведь. Для этой местности – просто гигант. Но ему захотелось рассмеяться, когда он мысленно поставил его рядом с собой. Кроме этого, берендей был еще молод. Возможно, если бы Леонид увидел перед собой матерого зверя, он бы действовал осмотрительней. Но перед ним стоял медведь-подросток, едва достигший половой зрелости.
