Ирина Тарасова - Хранящая
— Жаль.
— О чем сожалеешь?
— Да вот пришло в голову, что если б были мужчины — Хранящие, то они бы, наконец, почувствовали, что такое роды.
Мужчины хором закашлялись. А что я такого сказала? Я ж хожу уже столько времени "беременная" Дженнаром, что скоро на солененькое потянет!
Лес, поле, поле, лес, пыльная сухая дорога… Скучища. Весь зад отбила, хоть пешком иди. А еще хочется ванну и чистую постель. И нормальную еду, а не тот ужас, которым пытались накормить меня на прошлой ночевке. Отобрала вовремя продукты, а то бы до утра по кустам сидели. Меня радостно назначили главным кашеваром. Гады. Вечно мужики женщин на кухню запихнуть норовят!
За обработанными полями виднелись ухоженные деревья. То ли сады, то ли просто на дрова прореживали. Привычно растянув сетку пошире, радостно встрепенулась — судя по количеству народа, там или постоялый двор, или просто деревенька.
— Яр.
— Что? — настороженно отозвался брат, не сбавляя скорости.
— Впереди люди. Много.
— Можешь сказать — где? — мужчины опасливо заозирались.
— Не уверена. Но вроде там постоялый двор или таверна, или деревня. Я так далеко не определю.
— Вообще был там двор, — заметил Ветер. — Только я не помню, чтоб сильно людный.
— Вот и я не помню. — Ярослав придержал лошадь. — Ближе подъедем, посмотри еще.
Обязательно. Жалко, что в головы постояльцев только при прямой видимости метра на четыре — пять получается. Может, со временем (и образованием) и это смогу обойти? По крайней мере, магистр моим поведением пока был вполне доволен.
Из-за роскошных палисадников, полных огромных ярких цветов, вынырнул аккуратный, очень себе ничего домик. Добротный, большой, приятственно пахнущий едой. В стороне притулились конюшни, какие-то постройки, вроде даже огороды. Основательно люди обустроились. Я присмотрелась к потокам. Нормально, несколько всего тревожных ноток, но так и из-за стен или алкоголя "фонить" могут.
— Вроде чисто. Но ты не спи, — я кивнула брату.
— Хорошо.
— Алиса, запомни — мы наемники, везущие тебя из Дома Хранящих обратно домой. Так что молчи, слушайся и…
— Никуда не лезь, — закончила за него я. — Ванну мне закажи, наемник.
Ветер фыркнул, но промолчал. Магистра тоже можно было не спрашивать — у мужчин солидарности не меньше, чем у женщин. И она еще дурнее.
В просторном зале, меж столов и опорных столбов сновали разносчицы, пахло кислым вином и перегаром. Массивная деревянная мебель — чтоб не унесли, что ли? Свежего воздуха помещение не видело, наверное, со дня открытия.
— Знаешь, про ванну лучше забудь, — шепнула я брату.
А то чего доброго, заразу подхвачу.
Быстро договорившись о комнате, отправились наверх. Валлин долго бурчал над жесткой койкой в отведенном мне чулане, по недоразумению названному комнатой. Потом еще и над принесенной собственно постелью пассы творил, отказываясь объяснять, что делает — мол, спокойному сну не поможет. Ветер посмеялся и убежал. В общем, разделась, завалилась в кровать и стала ждать обещанного ужина в "номер". А мужчины-то внизу засели. И Яр стопроцентно велит мне вина не давать. А и фиг с ним, извергом. Все равно жажду не утолит. А я потом еще и Катарине нажалуюсь. Вот такая я коварная.
Стук в дверь застал меня врасплох за мечтами о сладкой и неотвратимой мести. Пришлось заворачиваться в простыню поверх длинной и полупрозрачной сорочки и открывать. Ветер с подносом еды мой видок не смутил. А жаль.
— Вот ужин, — поднос с величайшей осторожностью водрузили на колченогий стол.
— Спасибо. А пожелать приятного аппетита?
Молча указал на уши, я отрицательно качнула головой. Ну некому нас подслушивать, все внизу сидят, напиваются.
— Алис, осторожнее, ладно? Нам совсем ни к чему лишний раз раскрываться.
— Я понимаю. Просто, неужели нельзя разговаривать со мной по-человечески?
— По-человечески? Я чем-то тебя обидел?
— Да ты мне вообще слова не сказал, как из Вассета выехали, — я обиженно надулась.
— Извини. Я беспокоюсь и за тебя, и за успех нашей поездки. Понимаешь?
— Да. Все нормально, правда. Я просто тоже нервничаю.
— Я рад, что ты в порядке, — прикосновение теплой ладони к щеке было настолько мимолетным, что я уж думала, мне почудилось.
Ушел. Эх, жаль, комнаты раздельные. Даже не подслушать великих мужских тайн. С другой стороны, я понемногу присматривалась к ползающим на задворках дома двум явно нетрезвым товарищам — уж больно зигзагообразно ползали. Стук, донесшийся из окна, возвестил о попытке приставить к стене лестницу. Я торопливо оделась, завернулась поверх в простыню и подкралась поближе к окну. Интересно же, как пьяные мужики по лестнице полезут. Попыток было пять. То один падал, то другой. Потом решили вместе лезть, верхний упал, сшиб нижнего. Меня подмывало высунуться в окно и начать их подбадривать — а то с такими "соседями" до утра не уснешь. После пятой попытки сообразила, куда они, собственно, стремились. Ко мне. Видимо, решили, что раз в сопровождении наемников, то с деньгами еду. У пьяных логики, кстати, гораздо больше, чем у нормальных людей. И она неоспорима. Замечала не раз, на собственном опыте.
В конце концов, мне надоело слушать приглушенный мат и хлопанье тел о землю, тем более не горела желанием ждать, когда они протрезвеют. Решила лечить их от алкоголизма радикально. Осторожно влезла в простыне на подоконник, распахнула белые "крылья" и ка-а-ак завизжу! Пьяные протрезвели. Спавшие проснулись. Воцарилась мертвая тишина. Внизу совершенно трезвые мужики в благоговейном ужасе воззрились на меня, на автомате продолжая сжимать в руках злосчастную лестницу.
— Т-т-ты хто?
— Ужас, летящий в ночи, — ляпнула я первое, что вспомнила — известный такой мультик был.
И торопливо нырнула обратно в комнату. Потому как по лестнице внутри дома прогрохотали такие шаги, словно ее прыжками вверх на метр преодолевали. Внутрь ворвался Ветер с мечом наголо, следом такой же Яр, Учитель влетел последним, причем совершенно не запыхавшийся.
— Что?! — Ветер, рывком притянул меня к себе.
— Мышь! — пискнула я, показывая на ухо.
Мужчины кивнули и изобразили площадную ругань вполголоса. Я внимательно запоминала, указывая на окно и пантомимой изображая, что ко мне пытались прийти в гости. Осмотрев следы под окнами, три вопросительных взгляда скрестились на бедной мне.
— Оставайся. А то ей еще кто-нибудь примерещится! — жестко велел брат и они с магистром вышли.
Ветер же обнял, шепнул на ухо "молодец" и устроился на кровати. Я забралась ему на колени и шепотом описывала весь разыгранный под окнами спектакль как один большой анекдот. Мне так же шепотом сообщили, что орать надо было раньше — тогда от "гостей" ни рожек, ни ножек не осталось бы. Мало ли, что они пьяные и дураки. Под эти тихие наставления я как-то незаметно и уснула, пригревшись. Даже не почувствовала, как меня переложили в кровать и укрыли. Эх, какой вечер зря прошел! Хотя тоже как посмотреть — две печени от цирроза я спасла, и то радость.
