Дженнифер Арментроут - Грешные
Переполняемая любопытством, я тут же написала:
«Кто это?»
Ответ не заставил себя ждать.
«Рен».
Как же я сразу не догадалась? Он, должно быть, узнал мой номер из досье, но мою голову даже не посещала мысль о том, что он сохранит его даже несмотря на то, что обещал позвонить. Я и не проверяла, звонил ли он, так что стоит это сделать хотя бы сейчас. Пропущенный звонок в пятницу вечером с его номера.
«За что ты меня благодаришь?» — ответила я.
Его ответа я так и не получила. Но все же, я сохранила его номер, хоть мне это и показалось немного чудоковатым. Никогда прежде не записывала чей—либо номер, не зная его фамилии.
Видимо, пока меня не было, к нашему порогу заявился мистер почтальон и поэтому мне пришлось ненадолго остановиться, чтобы подхватить две коробки. Открыв дверь, я вошла внутрь и положила их на рядом стоявшее кресло.
Ни на секунду не сомневаясь, где сейчас находится Динь, я пошла в сторону кухни. Я застала его как раз в тот момент, когда он откусывал от пралине огромный кусок. По правде говоря, на его фоне эта сладость напоминала гигантскую пиццу.
— Ты вернулась! И смотрите—ка, тебя даже не подстрелили, — сказал Динь, отложив в сторону конфету, в то время как я бросила ключи на стойку возле него. — Пожалуйста, скажи мне, что тебя снова не подстрелили.
— Нет. На этот раз, меня никто не подстрелил.
Он взял конфету так, словно поднимает за меня тост, после чего одним махом проглотил ее. Не понимаю, как он все еще остается в форме. Мне бы так. Подскочив на свои босые ноги, он упер руки в боки.
— Знаешь, что я тут понял, пока тебя не было?
— Что же? — зевнув, я начала вытаскивать шпильки из волос.
— Тот парень, что завалился сюда прошлой ночью... — он взял в руки шпильку, которую я положила на стойку, и стал расхаживать с ней взад—вперед, вертя из стороны в сторону, будто нес полицейскую дубинку. — Думаю, ты хочешь закадрить его.
— Эм, что? — я распустила волосы. — Боюсь спросить, что привело тебя к такому выводу?
— Ты не вышвырнула его отсюда даже после того, как он тайком проник в дом. И знаешь, что? Вы, женщины, просто чокнутые. Парни вламываются к вам в дом, а вы млеете так, будто в мире нет ничего романтичнее взлома с проникновением, — он все разглагольствовал, продолжая крутить в руках ярко—розовую шпильку. — А знаешь, что бы сделали женщины моего вида, если бы с ними случилось нечто подобное? Они бы приготовили из него обед. В самом, что ни на есть прямом смысле этого слова. И начали бы они прямо с мужского достоинства, — он схватился за своё хозяйство, как бы демонстрируя. — А затем они бы...
— Хорошо—хорошо, я поняла. Но начнем с того, что я не считаю проникновение в чей—либо дом романтичным. Хоть я и очень сильно сомневаюсь, что остальные девушки придерживаются того же мнения. И кстати говоря, Рену даже взламывать ничего не пришлось, потому что кое—кто, — я многозначительно посмотрела на него, — оставил французские двери незапертыми.
Его глаза расширились:
— Что ты на меня так смотришь? Я понятия не имею о чем ты.
Я выгнула бровь.
— Ну ла—адно. Может, я и понимаю о чем ты, но факт остается фактом: он взобрался по стене, чтобы пробраться во внутрь, и это так... ну, это действительно впечатляет, — он поднял шпильку, указывая ею на меня. — Держу пари, что у него в мыслишках он уже охмурил тебя и...
— О боже, Динь, ты серьёзно? Он член Ордена, который только недавно поселился здесь. И, как оказалось, он не очень—то терпеливый: он просто не собирался ждать моего звонка. Это, по—твоему, означает, что мы собирались раздеться и начать плодить детишек? Определенно — нет, — странное чувство разочарования захлестнуло меня, и я постаралась запихнуть его куда подальше. — Этого не произойдёт. И я не разговариваю о сексе с тобой.
Он бросил шпильку на стойку и взлетел в воздух, в последствии чего мой взгляд оказался на одном уровне с его загорелой грудью.
— Ну—у—у—у. Давай поговорим о сексе.
— Нет, — я ушла, закатив глаза.
— Секс — это естественно, это хорошо!
— Заткнись, Динь.
— Секс — это весело! — продолжал он вопить.
Я покачала головой.
— Ты занимался этим только с неодушевленными предметами: так откуда тебе—то знать?
Он проигнорировал меня.
— Сексом лучше всего заниматься вдвоем!
Застыв посреди прихожей, я обернулась и увидела, как он пританцовывает, вращая бедрами.
— Разве это не из песни Джорджа Майкла ?
— Возможно. Но он не прав. Думаю, секс шикарнее втроем. Это более захватывающе!
— Неважно. Спокойной ночи, Динь.
Когда я закрыла дверь, он врубил Солт—эн—Пэ́па.
— Ты родился не в ту эпоху, Динь! — прокричала я и засмеялась от того, что он запустил чем—то в мою дверь, посылая вслед ругательства.
После вечерних процедур, мне потребовалась еще какое—то время, чтобы заснуть. Когда же я, наконец, смогла задремать, мне приснилось, что я лежу уже не одна. Я чувствовала тяжесть упругого мужского тела на себе. Руки были повсюду, лаская меня в самых интимных местах так, как я и представить не могла. Я слышала свое имя, и голос казался смутно знакомым; мне померещилась тень, но я слишком глубоко провалилась в свой сон, чтобы обращать на это внимание. Меня все целовали и целовали, а затем, все те же губы ласкали мое тело там, где раньше были руки; я почувствовала шелк волос, когда запустила пальцы в его шевелюру, прижимая его к себе, направляя его губы туда, куда мне хотелось...
Проснулась я внезапно, будто что—то выдернуло меня из сна и погрузило в реальный мир. Кровать пуста. Ни рук, ни рта, ни восхитительно запретных ласк, ни шелковистых волос, струящихся сквозь мои пальцы. Я лежала совершенно одна, глядя на потолок в рассветных лучах, пробивающихся сквозь шторы. Меня лихорадило. Простынь обернулась вокруг моей талии. Грудь сдавило, кончики грудей затвердели и были чувствительны даже к хлопковой ткани моей футболки. Между бедрами поселилась такая боль, и это казалось абсолютно несправедливым, при этом смутно я понимала, что последний раз такие ощущения во мне пробуждал только Шон.
И, если честно, даже тогда я не испытывала ничего подобного. Нет, проблем у нас не было, просто мы были слишком молоды, а этот переход из невинной дружбы в нечто большее произошел слишком быстро. Первое время мы больше дурачились, но он... Шон был отличным парнем: всегда советовался с Холли и Адрианом, когда дело касалось меня. Наш первый раз случился, когда нам обоим было по восемнадцать, и это был единственный раз. Было чертовски хорошо и приятно, так нежно и немного неловко, как это бывает, когда впервые занимаешься сексом с человеком, которому ты не безразлична. Я много раз воображала, что было бы, если бы нам отвели больше времени.
