Клайв Льюис - «Покоритель Зари», или Плавание на край света
Через несколько минут корабль описал круг, и все увидели на воде тёмный комок – Рипичипа. Он возбуждённо кричал, но никто его не понимал, так как он наглотался воды.
– Он всё выболтает, если не заткнуть ему рот, – сказал Дриниан, поспешил к борту и бросил Рипичипу верёвку, а окружавшим его матросам крикнул:
– Все по местам! Я сам его вытащу.
Когда Рипичип карабкался наверх – не слишком проворно, ибо порядком намок и отяжелел, – Дриниан наклонился над бортом и прошептал:
– Молчи! Ничего не рассказывай!
Когда же промокший Мыш оказался на палубе, выяснилось, что жители моря его ничуть не волнуют.
– Она не солёная… – пищал он. – Пресная…
– Ты о чём? – сердито спросил Дриниан. – Да не отряхивайся ты на меня!
– Вода здесь пресная, – отвечал Мыш. – Морская, но не солёная.
Никто не понимал, как это важно, пока Рипичип не пропел знакомые всем слова своей колыбельной:
…Где вода морская не солона,
Вот там, мой дружок,
Найдёшь ты Восток
Самый восточный Восток…
– Ринельф, подай ведро! – сказал Дриниан.
Тот подал ведро, Дриниан опустил его на верёвках за борт и поднял на палубу. Вода в ведре блестела, словно стекло.
– Ваше величество, – сказал Дриниан Каспиану, – надеюсь, вы испробуете воду первым.
Король взял ведро обеими руками, поднёс его к губам, отхлебнул немного, потом отпил больше и поднял голову. Глаза его сияли, лицо просветлело.
– Да, – сказал он, – вода не солёная. Просто вода. Не знаю, умру ли я от неё, но, если бы можно было выбирать себе смерть, я бы выбрал такую.
– Что ты хочешь сказать? – спросил Эдмунд.
– Она похожа на свет, – сказал Каспиан.
– Именно, – согласился Рипичип. – На жидкий свет. Свет, который можно пить. Наверное, наша цель совсем близка.
Минуту стояло молчание. Потом Люси опустилась на колени и отхлебнула из ведра.
– Как вкусно, – сказала она, переведя дух. – И какая она… крепкая. Теперь нам и есть не надо.
Все, один за другим, испробовали воды и долго молчали, слишком было хорошо.
А через некоторое время они заметили ещё одну вещь: как я уже говорил, с тех пор, как они покинули остров Раманду, всё сияло и сверкало; солнце стало больше (хотя и не грело сильнее), море блестело, воздух светился. Теперь свет стал ещё ярче, но, как ни странно, он меньше резал глаза. Более того, они могли, не мигая, смотреть прямо на солнце! Палуба, парус, их собственные лица и тела стали совсем светлыми, и даже канаты сияли. А на следующее утро, когда взошло солнце (на этот раз оно было в пять или шесть раз больше обычного), они долго смотрели на него и даже видели, как с солнца слетают белоснежные птицы.
За весь день на борту никто не произнёс ни слова, и только к вечеру (обедать не стали, все просто напились воды) Дриниан сказал:
– Ничего не понимаю! Ветра нет и в помине, парус висит, море гладкое, словно пруд, а мы плывем так быстро, словно нас гонит штормовой ветер. Что бы это значило?
– Я тоже об этом думаю, – сказал Каспиан. – Наверное, мы попали в какое-то сильное течение.
– М-да… – пробормотал Эдмунд. – Если у мира действительно есть край и мы к нему приближаемся, хорошего в этом мало.
– Ты считаешь, – спросил Каспиан, – что мы можем… ну, перелиться через этот край?
– Вот именно! – вскричал Рипичип, хлопая от радости в ладоши. – Так я всегда и думал: мир – словно большой круглый стол, и воды всех океанов непрестанно переливаются через его край. Корабль подплывёт к краю, мы заглянем вниз – и стремительно понесёмся туда…
– Что же, по-твоему, нас ожидает внизу? – спросил Дриниан.
– Вероятно, страна Аслана, – сказал Рипичип, поблёскивая глазками. – А может, никакого низа и нет. Мы будем падать всю жизнь. Да что там, неужели этого мало – хоть на один миг заглянуть за край света?
– Послушай, – не вытерпел Юстэс. – Какая чепуха! Мир действительно круглый, но не как стол, а как шар.
– Наш мир, – поправил Эдмунд. – А этот?
– Не хотите ли вы сказать, – спросил Каспиан, – что вы трое прибыли сюда с круглого, как шар, мира? Почему вы раньше не говорили? Я очень любил в детстве сказки о таких мирах. Правда, я не думал, что миры эти есть на самом деле, но очень этого хотел и хотел побывать там. Я бы что угодно отдал… кстати, почему вы попадаете в наш мир, а мы в ваш – нет? Ах, попасть бы туда! Как интересно жить на шаре! А вы бывали в тех местах, где люди ходят вверх ногами?
Эдмунд покачал головой.
– Нет, – сказал он и добавил: – Круглый мир ничуть не интересен, когда ты на нём живешь.
Глава шестнадцатая
Самый край света
Только Рипичип, не считая, конечно, Люси с Эдмундом и Дринианом, заметил жителей моря. Он нырнул в воду, ибо, увидев, как морской король потряс своим копьём, усмотрел в этом угрозу или вызов и решил безотлагательно выяснить вопрос на месте. Обнаружив, однако, что вода не солёная, он разволновался и забыл о морских жителях; и, прежде чем он про них вспомнил, Люси и Дриниан отвели его в сторону и попросили никому ничего не говорить.
Как вскоре выяснилось, беспокоиться и не стоило, ибо корабль плыл теперь над необитаемой частью дна. Никто, кроме Люси, больше не видел подводных людей, да и она – лишь один раз, и то мельком. Всё следующее утро плыли по довольно мелкой воде, над густыми зарослями. Незадолго до полудня Люси заметила огромную стаю рыб. Все они что-то жевали и медленно плыли в одном направлении. «Совсем как овцы», – подумала Люси и вдруг увидела неподалёку от стаи морскую девочку примерно своих лет – тихую одинокую девочку с хворостиной в руке. Люси решила, что это пастушка, а стая рыб – стадо, которое она пасёт. И рыбы, и девочка были совсем близко от поверхности. Когда девочка и перегнувшаяся через борт Люси оказались друг против друга, пастушка подняла голову и посмотрела Люси прямо в глаза. Никто из них не произнёс ни слова, и секунду спустя девочка осталась далеко за кормой. Но Люси на всю жизнь запомнила её лицо, не злое и не испуганное, как у вчерашних жителей моря. Девочка очень понравилась Люси, и, наверное, Люси понравилась девочке. Они подружились за один миг. Я не думаю, что они встретятся в этом мире (да и в любом другом), но если встретятся, очень обрадуются.
Потом корабль довольно долго скользил по тихому морю. С каждым днём и с каждым часом свет становился всё ярче и всё мягче. Никто не ел и не спал. Они черпали из моря сверкающую воду, которая была крепче вина и как-то мокрее воды обычной, и молча выпивали её за здоровье остальных. Двое пожилых матросов начали молодеть прямо на глазах. Все радовались, но не той радостью, от которой говорят без умолку. Чем дальше они плыли, тем меньше говорили, и то шёпотом. Спокойствие Последнего моря передалось и людям.
