Андрей Круз - У Великой реки. Битва
— Пойду Лари предупрежу, — сказала Маша и выбежала из рубки.
Я тоже подтянул к себе поближе свой СВТ-К, проверил, как выставлены барабанчики на двукратном прицеле. Мало ли кто нам навстречу катит. Под торговца кто угодно замаскироваться может. Мы, например. Какие из нас торговцы-то?
Встречные суда приближались, взгляды я ощущал всё лучше и лучше. Наверняка гадают, кто им навстречу идёт. Всё здесь так всегда. И на реке оживлённо, и каждый друг друга опасается.
А что делать, если Великая стала хребтом всей местной цивилизации? Всё к ней стремится, всё на ней происходит. Из многих земель единственный путь в обход Хребтов да Болот — по её притокам. А уж как на её берегах всё смешалось… И кто только на них не смешался. Двести лет прошло, как наш народ сюда провалился, а порядок навести не получается. Ладно бы провалилось несколько областей целиком, а то и города-то кусочками. И расстояния все изменились. От Твери до Ярославля, если картам Старого мира верить, по реке было под четыреста вёрст, а теперь эта дистанция до тысячи вымахала. Впрочем, сама Волга, которая с Итилем вместе Великую образовала, была всего три с половиной тысячи километров от истока до Каспийского моря, а теперь она растянулась на шесть тысяч с лишним, забегая в тропики, куда утащило Астраханское княжество. Раньше арбузы были астраханскими, если верить книжкам о Старом мире, а теперь ананасы. Впрочем, арбузы там тоже растут хорошо. А дальше — только Южный океан с многочисленными островами.
Вскоре со стороны встречных судов послышался пока ещё негромкий, но уверенный и размеренный стук низкооборотных дизелей. Это баржи, широкие и неторопливые, вроде нашей. По крайней мере, не пираты, хоть от иных купцов неприятностей неменьших можно ждать. Впрочем, почему без ходовых огней? Приличные люди так не ходят по Великой.
Снова заглянула в рубку Маша, схватила бинокль с крючка, приложила к глазам. Я почувствовал лёгкое истечение Силы от неё… Чего это она задумала? Но спросил о другом:
— А что ты в такой темноте рассмотреть намерена?
— А я не в темноте… — пробормотала она. — Я «Кошачий глаз» активировала.
Вот что за заклинание я почувствовал. «Кошачий глаз» позволяет всё видеть в любой тьме, только в чёрно-белом цвете. Но только с таким заклятием можно смотреть в бинокль, любые другие с оптикой не работают.
— И кто там?
— Две баржи. На обеих люди на палубе. Или не люди, но ты меня понял… Несколько стоят, смотрят в нашу сторону. У всех винтовки, — быстро перечислила она всё, что ей открылось. — И сидит целая толпа, я головы вижу.
— Нападать собираются, как думаешь?
— Непохоже, — ответила она.
— Работорговцы?
— Ой… ты почему так решил? — резко обернулась она ко мне, чуть не выронив бинокль.
— Если несколько с винтовками стоят, а много сидит на палубе, и это всё ночью, то наверняка рабов везут. Такие суда днём в протоках отсиживаются, а движутся только по ночам, когда патрули неактивны, — объяснил я ей.
— Ой… а ведь похоже!
Она опять прижала к глазам бинокль, а я пожалел, что не выпил своего чаю для ночного зрения.
— Маш, буди гномов.
— Напасть хочешь? — удивилась она.
— Нет, не получится. Но что-то сделать надо: работорговцы в княжестве вне закона. Хотя бы патрульным дать знать. Буди, посоветуемся.
Она лишь кивнула, отдала мне бинокль и выбежала из рубки. Я услышал, как простучали по ступенькам трапа, ведущего вниз, её ботинки. А я задумался так, что мозги закипели. Что делать?
Мало кого я ненавижу так, как работорговцев. В Старых княжествах это нормально, на любом большом базаре есть шатры этой малопочтенной публики. А в Новых княжествах рассудили так: «Мы в ваши дела не лезем, но и вы нам со своими не попадайтесь». И объявили работорговцев вне закона. Тем бы фарватеры ярославские, тверские да казанские обходить десятой дорогой, — да как обойдёшь? Река не море, а государства пришлых воткнулись на этой земле, чередуясь с аборигенскими царствами. Середина реки нейтральна, да кто об этом печётся? Не пойдут же с теми же пограничниками разбираться за то, что остановили для досмотра в неположенном месте. Послать дело недолгое. Да и как узнаешь, что на середине реки остановили, если на второй день весь экипаж баржи в петле болтается?
Вот и приходится работорговцам подчас пересекать территории Новых княжеств по ночам, крадучись и скрываясь. В многочисленных притоках они заранее оборудуют логова, где прячутся днём, а идут по ночам: всё равно к этому времени патрульные силы на реке сокращаются и стягиваются поближе к своим базам — на их оборону от ночных тварей.
Эх, демон тёмный, и нет на этой барже дальней связи… Роскошь, конечно, такие амулеты с преобразователями ставятся разве что на ведущих судах купеческих караванов, но как бы сейчас пригодилась… Вызвали бы пограничников ярославских да и заложили им рабский караван. Но чего нет, того нет. Что ещё можем сделать? Обогнать не получится. Скорости у нас одинаковы. Значит, и предупредить кого-то перед ними не выйдет. Что ещё? Дойдём до самого Ярославля уже к утру, к тому времени работорговцы спрячутся в каком-то логове — и ищи-свищи их потом.
Снова в рубку забежала Маша.
— Разбудила? — обернулся я к ней.
— Нет! У меня идея!
— Что за идея?
Хоть у кого-то идея, и то хорошо. А то у меня ни единой, просто хоть шаром покати в башке.
— Рассказывай, не томи.
— А что тут рассказывать… — сказала она, разминая кисти рук. — Просто посмотри.
Она вышла на палубу, раскинула руки в стороны и запрокинула голову так, что подбородок задрался вверх. Затем руки поднялись вверх, опустились вперёд, сходясь в ладонях. Я почувствовал мощнейшую волну колдовства, причём колдовства злого, тяжёлого, чёрного. У неё между ладонями начал собираться небольшой сгусток тьмы, от которого несло такой злобой, что меня мороз по коже подрал и дыхание спёрло. Что же она такое задумала?
Маша прошептала какое-то заклинание, и тьма, превратившись в крошечное облачко, бесшумно сорвалась с её рук и поплыла в сторону уже поравнявшегося с нами каравана, всё ещё невидимого в темноте. Лишь звук дизелей доносился по воде, да взгляды я по-прежнему ощущал всей кожей.
Когда ночная тьма поглотила сгусток тьмы волшебной, Маша с резким выдохом опустила руки, после чего довольным голосом сказала:
— Всё, теперь никуда не денутся. Поймают их завтра, как бы ни прятались.
— А что ты сделала? — не понял я.
— Метку им сделала. Знаешь, что за облако было? Чистое Зло. Оно сядет на их суда и будет так фонить, что завтра их первый же патруль простейшим магическим детектором засечёт. Остановят, полезут обыскивать… а дальше всё понятно.
