Джеймс Клеменс - И пала тьма
— Ничто не может запятнать память сира Генри.
Для Катрин староста во многом заменил отца, которого она не знала. Ее мать, публичная девка, родила и бросила ребенка на улицах Киркалвана.
Казалось, Мирра ее не слышит.
— Позор больше не имеет значения. И для гордости не осталось времени. Я поведаю вам эту историю в тот день, когда в последний раз надену эмблему смотрительницы. — Дама провела пальцем по бриллиантовой броши на шее. — До полуночи изберут нового старосту, а как вам известно, исход выборов предрешен.
Да, это было известно и Перрилу, и Катрин. Группировка, которая поддерживала Аргента сира Филдса, уверенно шла к победе. Да и сама Катрин приняла решение кинуть свой камешек Аргенту.
— И какое отношение выборы имеют к Тилару?
— Полдюжины лет назад… — начала Мирра. Ее взгляд, казалось, устремился вдаль и то, что она там видела, сердило и одновременно утомляло ее. — Полдюжины лет назад твой возлюбленный оказался пешкой в большой игре. После того как он перестал приносить пользу, его отшвырнули. И хотя Тилар не безгрешен, он неповинен в кровавом преступлении, в котором его обвинили. Сам того не ведая, он положил начало серии событий, чуть не лишивших звания самого сира Генри. Чтобы сохранить орден Ташижана, чтобы оградить его от темных сил, Тилара пришлось принести в жертву.
У Катрины подогнулись ноги, и ей пришлось опереться о стол. За стенами замка прогремел удар грома.
— Значит, убийство семьи сапожника?..
Мирра покачала головой:
— На руках Тилара нет их крови.
Девушке казалось, что стены комнаты покачнулись. На глаза опускалась черная пелена. «Невиновен… он невиновен…»
Смотрительница вздохнула:
— Пока я не понимаю роли Тилара в недавних событиях. Я не знаю, просто ли это случайность, прихоть судьбы или чьи-то темные намерения. В любом случае он доказал, что даже снятая с доски пешка может снова вступить в бой и изменить ход игры.
Катрин потрясла головой, пытаясь собраться с мыслями.
— О какой игре вы говорите? — Злость распирала ее все больше. — Скажите!
Мирра спокойно продолжила:
— Сомневаюсь, что даже сир Генри знал все ее тонкости, а уж он был самым мудрым из нас. Но он верил, что ведущаяся в стенах Ташижана борьба — всего лишь отголосок войны, что идет во внешнем мире. В прошедшее десятилетие сир Генри положил немало сил, чтобы избавиться от тайного общества внутри ордена. Это общество называет себя Огненным Крестом…
Катрин глянула на Перрила, потом перевела взгляд на Мирру. Сколько она себя помнила, всегда ходили слухи о тайных ритуалах, исполняемых в глухую полночь, о подземных ходах и рыцарях-отщепенцах, прибегающих к темным Милостям. Но к ним относились как к страшным сказкам.
— Он действительно существует, этот Огненный Крест, — словно читая ее мысли, сказала Мирра. — И становится все сильнее, а скрывается все меньше. Их цель — превратить наш орден из божьих слуг и миротворцев в военную силу, наемных убийц для тех, у кого больше золота в кармане.
— Но наши обеты не позволят свершиться такому! — твердо сказал Перрил.
— Обеты можно изменить. — Мирра помолчала и загадочно добавила: — В давние времена так и сделали.
К Катрин вернулись силы, и она шагнула поближе к теплу очага.
— И как Тилар оказался замешан в эту борьбу?
— В неведении своем он встал между орденом и Крестом, и противоборствующие силы сокрушили его. Его обвинили в убийстве семьи сапожника, а чтобы доказать его невиновность, сиру Генри пришлось бы выдать своих людей, которым удалось втереться в доверие к Кресту. В итоге невинного Тилара приговорили к изгнанию из ордена и рабству. Все, чем смог ему помочь сир Генри, — это избавить твоего возлюбленного от виселицы.
Девушка положила ладонь на живот.
«Не всем было оказано подобное милосердие…»
— Тогда кто же убил семейство сапожника?
Голос Мирры понизился до шепота:
— Тот же человек, что убил и сира Генри.
Перрил отшатнулся.
— Не может быть…
Смерть сира Генри породила много пересудов. Его тело нашли на ступенях башни, на лице застыли ужас и боль, а пальцы обгорели до первого сустава. Но сир Генри увлекался алхимией и имел дело с опасными смесями. Совет мастеров решил, что причиной смерти послужил неудачный опыт, хотя расследование еще не закончилось.
Катрин содрогнулась, но подавила смятение и страх.
— Вы говорите правду?
Смотрительница неотступно несла свою вахту у очага, хотя в ее глазах блестели слезы.
— Я не смогу доказать, что его убили, но я совершенно уверена в этом.
— Кто же это сделал?
— Глава Огненного Креста. — Мирра плотнее завернулась в горностаевый плащ. — А если не он лично, то кто-то по его приказу.
— И вы знаете его имя?
Снова едва заметный кивок.
— У сира Генри имелись подозрения, но доказательств не было.
Катрин не собиралась легко сдаваться.
— И кто это?
Голос старой смотрительницы сломался от отчаяния:
— Будущий хранитель Ташижана… Аргент сир Филдс.
* * *Ужин из зажаренной с картофелем и репой свинины, к которой подали красное вино, Катрин разделила с Герродом Роткильдом. За столом царило мрачное настроение. Они ужинали в покоях Геррода, в том крыле, где жили мастера.
Комнаты Геррода отличались таким же порядком, как и его ум. В небольшом очаге алели угли, узкие окна закрывали толстые шерстяные занавеси без узора, а незамысловатую мебель из зеленого дерева украшала лишь медная отделка. Из обстановки выделялись четыре затейливые жаровни в форме лесных созданий: орла, скривирма, волка и тигра. Они стояли по углам комнаты. Но даже жаровни служили не только для красоты: обычно там горели редкие алхимические составы, помогавшие укрепить ум и собрать воедино мысли.
— И больше смотрительница Мирра ничего не сказала? — спросил Геррод.
Отвечать нужды не было, он уже четвертый раз задавал этот вопрос. Тем не менее Катрин кивнула.
Геррод с силой ткнул мясо вилкой. По своему обыкновению, он не снял бронзовых доспехов, лишь избавился от шлема. Он был не старше Катрин, но уже облысел, а голую кожу головы покрывали символы пятнадцати дисциплин, в которых он достиг мастерства. Кожа Геррода отличалась такой бледностью, что казалась прозрачной, даже губы. Только глаза остались темно-коричневыми, под стать доспехам.
Он поднес наколотый кусок ко рту, и в тишине за столом жужжание доспехов слышалось особенно громко. Доспехи скрывали и поддерживали тщедушную плоть. В детстве Геррод подавал большие надежды, и его обильно пользовали составами с Милостями огня и воздуха, чтобы подготовить его ум к учению, но мальчика нагрузили слишком сильно. Пятнадцать дисциплин стоили ему крепости костей и мышц, и теперь он мог управлять своими конечностями только при помощи доспехов.
