Ева Никольская - Чужая невеста
— Одна. Часовой сказал, что сама повозкой управляла.
— И дорогу ведь знает мелкая. Откуда? — садясь рядом с собеседником, я чуть наклонилась к нему, желая положить руку на подлокотник кресла. Йен не отпрянул, и от этого почему-то стало так тепло на душе, что губы сами расползлись в улыбке.
— Многие знают дорогу, Лер, — снова накрыв ладонью мои пальцы, сказал "медведь". — Но не многие отваживаются к нам приехать.
— А она приехала… Видать, сильно надо было. И эта ссадина на ее шее…
— Мало ли есть способов, чтобы получить ссадину? — пожал плечами рыжий и снова начал поглаживать мою кожу, постепенно перебираясь на запястье, где бордовой нитью вился плохо заживающий шрам.
Это оказалось приятно. Слишком приятно! Настолько приятно, что я готова была плюнуть на все и променять удобный пуфик на мужские колени. Поэтому, осознав собственные желания, осторожно высвободила руку, виновато улыбнулась и честно предупредила:
— Если не хочешь быть снова поцелованным, лучше не трогай.
Будь с нами Лааш, он бы точно не оставил без внимания мою реплику, развив из нее целую дискуссию. Но элементаля рядом не наблюдалось, а его напарник не был расположен к обсуждению поцелуев. Тихо хмыкнув в ответ, он благоразумно сменил тему, неожиданно спросив:
— Ты вчера каталась на Фимаре? Верно? Не делай так больше, прошу тебя. Твой жених замечательный парень и хорошо обученный наемник, но порой он бывает безрассудным мальчишкой. Ночью горы опасны.
— Откуда ты знаешь, что… — начала было я, но, запнувшись, прищурилась и тихо поинтересовалась: — Таш разболтал?
Мужчина отрицательно качнул головой.
— Но тогда кто?
Йен указал на мою руку:
— След от зубов керса. Не сложно было догадаться, чьи именно клыки тебя пометили, невеста, — и, немного нахмурившись, добавил: — Укус горного кота долго будет заживать, особенно на твоей нежной коже. Пожалуй, я позову Илиса, чтобы посмотрел.
— Кого позовешь? Зачем? — заволновалась я. — Не надо никого звать, мне с тобой хорошо, — выпалила, не успев вовремя прикусить язычок, и… покраснела. Ну, точно, как юная дева! Вживание в образ прошло на ура, можно было собою гордиться.
— Я всегда буду рядом, — как-то не очень радостно пообещал мне "медведь", поднимаясь, — а Илис просто посмотрит ранку.
— Лекарь ваш, что ли? — дошло, наконец, до меня.
— Не совсем, — загадочно улыбнулся мужчина и, заправив мне за ухо черную прядь, коснулся губами макушки. — Сейчас приведу его, познакомишься, — и пошел к двери.
А я так и осталась сидеть, не поднимая ресниц, которые опустила в момент безумно нежного и до обидного целомудренного поцелуя.
— И Лааша приведи, ладно? — попросила, приоткрыв один глаз, когда в замке повернулся ключ. — Я по вам обоим за день жутко соскучилась.
— Лааш отбывает наказание в купальнях, — ответил Йен, чуть заметно улыбнувшись.
— И чем он так провинился? — искренне удивилась я, открыв и второй глаз тоже.
— Излишней болтливостью, — без подробностей ответил "медведь". — Но раз ты соскучилась, приведу и его.
Мужчина вышел, а я продолжала сидеть и гипнотизировать взглядом дверь, машинально потирая пальцем намотанный на здоровую руку шнурок. А ведь Йен не мог его не заметить, но вернуть не попросил. Почему? Чувствуя, что затаившиеся сомнения, снова наступают, я встала, взяла со столика графин и залпом допила весь успокаивающий отвар. Противный, но… лишь бы действовало!
Некоторое время спустя…
Когда Йен вернулся в сопровождении еще одного норда и подозрительно молчаливого "солнышка", я была спокойна, как танк. Ну, или мне так казалось. Мужчина, назвавшийся Илисом, выглядел странно. Вот вроде и та же мутация, что у всех меченных, но какая-то… идеальная, что ли. Лицо узкое, прямоугольное с гладкой кожей и чувственными губами. Опять же идеальной формы. Глаза чуть раскосые, по-кошачьи хищные и ненормально симметричные. Нос же плоский, как и у всех мужчин в Стортхэме, зато ноздри аккуратные и тоже идентичные, словно зеркальные отражения друг друга. На праздновании помолвки я этого норда, конечно, видела, но издалека, потому оценить детали не могла.
— Вот взгляни, — взяв меня за руку, "медведь" показал запястье тому, кого я приняла за лекаря. — Скил с этим ведь может справиться?
Мельком посмотрев на мою ранку, Илис неопределенно дернул плечом и сказал:
— Справится-то без проблем, а вот захочет ли — не знаю.
— Я поймаю для него ришву* на ближайшей же охоте, — сказал Йен, отпуская мою конечность.
— Ты не мне обещай, — идеальные губы идеального норда растянулись в идеальной улыбке. — Сам с ним договаривайся, ри.
Дальше произошло то, что заставило мой глаз нервно дернуться. Илис плавныем жестом откинул за спину блестящие темно-красные волосы и решительно дернул шнуровку на своей рубахе, открывая в глубоком вырезе мускулистую грудь и верхние кубики идеального пресса. В отличие от женских нарядов, мужчины здесь предпочитали пуговкам и крючкам что-то попроще. Норд же, не испытывая ни капли стеснения, продолжал обнажаться, и я невольно залюбовалась его уверенными движениями и красивым… действительно красивым телом.
— Хватит уже красоваться, — нарушил очарование момента Лааш. — нечего перед чужой невестой, — с нажимом на последних двух словах произнес он, — своими телесами трясти. Буди проглота! Тебя сюда за этим позвали, Ил.
Я с трудом подавила улыбку. И правда ведь соскучилась по этому огненному болтуну. Йен только фыркнул, А Илис, равнодушно проговорив "Как скажете", стянул с правого плеча рубаху и дал сам себе внушительный щелбан куда-то по ключицу.
Серая кожа мужской груди моментально взбугрилась, зашевелилась и… превратилась в мордочку, на которой распахнулись два больших глаза и рот, из которого тут же вылетело:
— А? Что? Где? Кушать???
Илис закатил глаза, Лааш плюнул призрачным огнем, а Йен добродушно сказал:
— С добрым утром, Скил, вернее с добрым вечером.
— Значит, не кушать, — сфокусировав взгляд на "медведе", вздохнула заспанная рожица. — Чего надо, рыжий? — сладко зевнув, спросил элементаль. Странный такой нагрудный элементаль, похожий на другие "солнышки" только округлостью своей физиономии.
— Царапину залечить, — не стал ходить вокруг да около Йен.
— Совсем сбрендил, да? — возмутился Скил. — Мужик ты или где? Царапину ему залечить, — проворчал он, прикрывая глаза и, тихо причмокнув, начал вновь растворяться в груди напарника.
— Не мне! — рявкнул мой друг так, что даже я подпрыгнула. Скил же снова выпучился, издал непереводимое "Бррр-уууу-еее-ууу!", и пожевав губами, уже внятно спросил:
