Четвертое крыло (ЛП) - Яррос Ребекка

Он сжимает мою руку в захвате подчинения, и белая боль пронзает конечность, я вскрикиваю, роняя кинжал, но он не закончил. Нет, его колено упирается мне в ребра, и, хотя он держит мою руку одной рукой, другой он выхватывает кинжал из ножен и бросает его к ногам Даина, а затем берет другой и приставляет его к нежному месту, где моя челюсть пересекается с шеей.

Затем он наклоняется ближе. "Устранить врага до битвы — это очень умно, это я тебе скажу", — шепчет он, его теплое дыхание касается раковины моего уха.

О боги. Он знает, что я делала. Боль в руке ничто по сравнению с тошнотой, подкатывающей к моему желудку при мысли о том, что он может сделать с этим знанием.

"Проблема в том, что если ты не проверяешь себя здесь", — он проводит кинжалом по моей шее, но теплой струйки крови нет, поэтому я знаю, что он не порезал меня, — "то тебе не станет лучше".

"Ты бы предпочел, чтобы я умерла, без сомнения", — отвечаю я, вжимаясь лицом в коврик. Это не просто больно, это унизительно.

"И лишиться удовольствия от твоего общества?" — насмехается он.

"Я, блядь, ненавижу тебя". Слова пролетают мимо моих губ прежде, чем я успеваю закрыть рот.

"Это не делает тебя особенной".

Давление спадает с моей груди и руки, когда он поднимается на ноги, отбрасывая оба кинжала в сторону Даина.

Еще два. У меня осталось только два, и теперь мое возмущение и гнев намного перевешивают мой страх.

Не обращая внимания на протянутую руку Ксадена, я встаю на ноги, и его губы кривятся в одобрительной улыбке. "Ее можно научить".

"Она быстро учится", — отвечаю я.

"Это еще предстоит увидеть". Он отступает на два шага назад, оставляя между нами небольшое пространство, прежде чем снова ткнуть в меня пальцем.

"Ты сделал свое чертово дело", — говорю я достаточно громко, чтобы Имоджен вздохнула.

"Поверь мне, я едва начал". Он складывает руки и откидывается на пятки, явно ожидая, что я начну действовать.

Я не думаю. Я просто действую, опускаюсь ниже и бью сзади по его коленям.

Он падает как дерево, звук более чем приятный, и я набрасываюсь, пытаясь взять его за голову. Неважно, насколько велик человек — ему все равно нужен воздух. Поймав его горло в локтевой сгиб, я сжимаю его.

Вместо того, чтобы схватить меня за руки, он изворачивается, хватаясь за заднюю часть моих бедер, так что я теряю рычаг, и наши тела перекатываются. Он выходит сверху.

Конечно, он.

Его предплечье упирается мне в горло, не перекрывая воздух, но определенно способное это сделать, а его бедра прижимают мои, мои ноги бесполезны по обе стороны от его, так как он лежит между моих бедер. Он неподвижен.

Все вокруг нас исчезает, и мой мир сужается до высокомерного блеска в его взгляде. Он — все, что я могу видеть, все, что я могу чувствовать.

И я не могу позволить ему победить.

Я выхватываю один из своих последних кинжалов и бросаюсь к его плечу.

Он перехватывает мое запястье и заносит его над головой.

Черт. Черт. ЧЕРТ.

Жар пробегает по моей шее и пламя лижет мои щеки, когда он опускает свое лицо так, что его губы оказываются всего в нескольких дюймах от моих. Я могу различить каждую крупинку золота в его ониксовых глазах, каждый бугорок и гребень его шрама.

Прекрасно. Блядь. Засранец.

У меня перехватывает дыхание, а тело согревается, предательская сука. Тебя не должны привлекать токсичные мужчины, напоминаю я себе, и все же, вот она я, меня влечет. Если быть честной, то с первой секунды, как я его увидела.

Он вдавливает свои пальцы в мой кулак, заставляя его раскрыться, затем посылает лезвие по коврику, прежде чем отпустить мое запястье.

"Возьми свой кинжал", — приказывает он.

"Что?" Мои глаза широко раскрываются. Он держит меня беззащитной и уже в позиции убийства.

"Возьми. Свой. Кинжал", — повторяет он, берет мою руку в свою и достает последний клинок, который у меня есть. Его пальцы переплетаются с моими, сжимая рукоять.

Огонь пробегает по моей коже, когда его пальцы сцепляются с моими.

Токсичен. Опасный. Хочет убить тебя. Нет, неважно. Мой пульс все еще скачет, как у подростка.

"Ты маленькая". Он говорит это как оскорбление.

"Хорошо знаю". Мои глаза сужаются.

"Так что перестань делать большие движения, которые разоблачают тебя". Он проводит кончиком кинжала по своему боку. "Удар в ребро сработал бы просто отлично". Затем он проводит нашими руками по своей спине, делая себя уязвимым. "Почки тоже хорошо подходят под этим углом".

Я сглатываю, отказываясь думать о других вещах, которые хорошо подходят под этим углом.

Он ведет наши руки к своей талии, его взгляд не покидает меня. "Есть шанс, что если твой противник в доспехах, то они слабые здесь. Это три легких места, куда ты могла бы нанести удар, прежде чем твой противник успел бы остановить тебя".

Это также смертельные раны, и я избегала их любой ценой.

"Ты слышишь меня?"

Я киваю.

"Хорошо. Потому что ты не сможешь отравить каждого врага, который тебе попадется", — шепчет он, и я осекаюсь. "У тебя не будет времени предложить чай какому-нибудь грифону из Браеви, когда они набросятся на тебя".

"Откуда ты знаешь?" наконец спрашиваю я. Мои мышцы напрягаются, включая бедра, которые, как оказалось, все еще сжимают его бедра.

Его глаза темнеют. "О, Насилие, ты хороша, но я знал лучших мастеров яда. Фокус в том, чтобы не делать это так явно".

Мои губы раздвигаются, и я сдерживаюсь, чтобы не ответить, что я старалась не быть очевидной.

"Думаю, на сегодня с нее достаточно", — рявкает Даин, напоминая мне, что мы далеко не одни. Нет, мы — чертово зрелище.

"Он всегда такой чрезмерно заботливый?" ворчит Ксаден, приподнимаясь с мата на несколько дюймов.

"Он заботится обо мне". Я смотрю на него.

"Он сдерживает тебя. Не волнуйся. Твой маленький секрет отравления в безопасности со мной". Ксаден вскидывает бровь, как бы напоминая мне, что я тоже являюсь хранителем одного из его секретов. Затем он возвращает наши руки к моим ребрам и засовывает рубиновый клинок обратно в ножны.

Это движение нервирует… возбуждает.

"Ты не собираешься меня разоружить?" спрашиваю я, когда он ослабляет хватку и приподнимается, убирая свой вес с моего тела. Мои ребра расширяются, когда я делаю первый полный вдох.

"Нет. Беззащитные женщины никогда не были в моем вкусе. На сегодня мы закончили". Он встает и уходит, не говоря ни слова, забирая свое оружие у Имоджен, а я опускаюсь на колени. Каждая часть моего тела болит, но мне удается стоять.

В глазах Даина читается облегчение, когда я подхожу к нему, чтобы забрать кинжалы, которые забрал у меня Ксаден. "Ты в порядке?"

Я киваю, мои пальцы дрожат, когда я перевооружаюсь. У него были все шансы и все причины убить меня, а теперь он дважды позволил мне уйти. Что за игру он затеял?

"Аэтос", — зовет Ксаден с другого конца мата.

Даин вскидывает голову, и его челюсть смыкается.

"Ей не помешало бы поменьше защиты и побольше обучения". Ксаден смотрит на Даина, пока тот не кивает.

Профессор Эметтерио объявляет следующий вызов.

…

"Я просто удивлен, что он оставил тебя в живых", — говорит Даин позже той ночью в своей комнате, когда его большие пальцы впиваются в мышцу между моей шеей и плечом.

Это так восхитительно больно, что боль стоила того, чтобы пробраться сюда.

"Вряд ли он будет вызывать уважение, свернув мне шею на коврике". Его одеяла мягко прижимаются к моему животу и груди, когда я лежу на его кровати, обнаженная от пояса до талии, за исключением стягивающего пояса вокруг груди и ребер. "Кроме того, это не его путь".