Воскрешение - Юрин Денис Юрьевич
– Те то знать лишнее! – нахмурил густые брови Грабл. – От тя лишь нужно в оговоренное время в нужном месте появиться. Можно прям так прийти, мечом добрым да доспехом крепким я обеспечу. Не боись, с ножичком смешным на дело серьезное не отправлю!
– А хоть кем товарищи мои, так сказать, по оружию будут, я могу знать или тоже утаишь? – усмехнулся моррон. – Согласись, ведь не все же равно, с кем бок о бок насмерть биться и кому спину свою доверять!
– Прав ты, – закивал головой хитро прищурившийся Грабл, – знать-то оно того… должно, да только помочь в том те ничем не могу. Говорю же, все они люди пришлые, я их знаю не долее тебя. Я специально отряд из чужаков набирал, чтоб никого из своих, из альмирских, в нем не было. Мне же здеся дальше жить! Не хочу, чтоб соратнички мне после дела глаза мозолили да по кабакам лишнего трепали… Народец у нас, как везде, шибко завистливый, до чужого добра жадный. Не хочу остаток жизни трястись, боясь, што однажды ее отнимут.
– Ты хоть понимаешь, о чем разговор ведешь?! – громко выказал возмущение Дарк, вполне понятное и уместное. – Так большие дела не делаются! Идти в бой непонятно с кем, неизвестно против кого и когда… да еще без задатка!
Убедительно изобразив расстройство из-за пустой траты времени, Дарк поднялся с табурета и сделал вид, что уходит. Он ждал от Грабла знака остаться и затем хотя бы малого откровения, которое приоткрыло бы его карты. Жест вернуться на место от хозяина подвала последовал, а вот откровенное признание, увы, нет.
– А ты подумай, пораскинь мыслишками еще разок! Я ж от тя ответа сразу не требую… Я и сам пока не знаю, в какой день на дело пойдем. Но я перед тем обязательно тя найду, посыльного к Фанорию пришлю, те весточку передать. Ты, главное, от старичка не съезжай! Мальчонка мой те скажет день, час и место, где отряд наш соберется, а уж те решать, прийти на встречу иль босяком на всю жизнь остаться… Так што, вишь, дельце-то добровольное, я ж те к глотке нож не приставляю. Захочешь рискнуть и разбогатеть, придешь; а коли тя опаска замучает, так и вшестером управимся. Пока ж я вот што спросить тя хочу…
Собеседник смолк. Дарку не довелось услышать вопрос, поскольку сверху донесся тихий стук. Кто-то, возможно, из посетителей заведения, но, скорее всего, из слуг, пробарабанил кованым каблуком по полу четыре раза. Глаза Грабла мгновенно расширились от удивления, щеки покрылись пунцовым румянцем, а руки судорожно затряслись. Делец вскочил и быстро заметался по комнате, нервно теребя куцую бородку. В этот миг почтенный, преисполненный наиглубочайшего уважения к своей собственной персоне, контрабандист походил на прыщавого недоросля, пойманного строгими родителями во время подглядывания за купанием обнаженных девиц.
– Что, стража в гости нежданно пожаловала? – высказал предположение Аламез, хотя на самом деле моррону казалось, что появление блюстителей порядка не могло вызвать такой переполох. Скорее уж в «Последний приют» пожаловал кто-то, у кого водились с Граблом старые счеты.
– Не-е-е, не тот стук… – скороговоркой пробормотал авантюрист, внезапно прекративший без толку метаться по комнате и помчавшийся со всех ног к двери. Однако, достигнув выхода, он резко остановился и, ловко развернувшись на каблуках, произнес: – Значитца, так, ты пока здеся посиди. Разговорчик недолгим будет, но видеть тя они не должны. Сиди тихо! Понял?!
Не собираясь дожидаться ответа на вопрос, который скорее уж был приказом, Грабл нашарил в кармане штанов ключ и после недолгой, но нервной и суматошной возни с замком покинул комнату. Хоть контрабандист и торопился, но запереть дверь снаружи не забыл, что говорило о его основательном подходе к делу, ведь даже в спешке он помнил о мелочах. Судя по фразе, брошенной впопыхах, Дарк предположил, что таинственные «они» не были недругами корчмаря и уж тем более не разгневанными кредиторами. Скорее всего, в «Последний приют» пожаловали сами высокопоставленные заказчики грязного дела или, на худой конец, их доверенные лица.
Примерно с минуту моррон бездействовал, примерно с минуту он обдумывал непростую ситуацию, в которую его завлекло стремление поглубже окунуться в гущу событий и в их сумасшедшей круговерти обнаружить след собратьев по клану. Дарк не мог ни в чем себя упрекнуть, он действовал безукоризненно и ни в чем не оплошал. Грабл проникся к нему доверием и предложил поучаствовать в темном дельце, что было очень даже неплохо… но затем в почти доведенную до конца игру вмешалось коварное Провидение. Ни моррон, ни делец не могли знать, что в «Приюте» появятся загадочные посетители; да и до момента расставания оба собеседника в равной степени недоумевали, что же послужило причиной внезапного ночного визита. Теперь Грабл наверняка уже был в курсе дел, а Дарк по-прежнему пребывал в неведении, и это обстоятельство, надо сказать, ничуть его не радовало.
Интриги, заговоры, налеты и убийства, связанные с дележом солидного куша или борьбой за власть, являются очень сложными, скользкими делами, и судьбы их участников порой висят на волоске. Тут неизвестно, с какой стороны последует смертельный удар и не вонзится ли в следующий миг в твою спину кинжал соратника. Ожидание в кладовой могло закончиться чем угодно. Возможно, ночные визитеры пришли, чтобы отменить или отложить на неопределенный срок задуманное дело, но и в том, и в другом случаях Аламез становился для Грабла ненужной обузой, человеком, который хоть мало, но все же кое-что знал и, что еще опасней, не был повязан кровью, а следовательно, оставался волен трепать языком. На встрече, которая сейчас, скорее всего, проходила за той самой запертой дверью, которую он увидел, как только спустился по лестнице в подвал, могло произойти что угодно, и шанс, что Грабл попытается от него избавиться, был опасно высок.
Дарк не сомневался, что если в подвал ворвутся несколько вооруженных людей, пусть даже мастерски владеющих клинками, он сможет какое-то время продержаться, а что будет потом? Опять забытье, опять воскрешение и жалкие попытки наверстать впустую потраченное время. Такого поворота событий моррон позволить себе не мог, поэтому и решил более не рисковать, своевременно оборвать нить интриги, которая, возможно, его куда-нибудь да привела бы. В конце концов, синица в руках у него уже была, а журавлей по небу летает много… Промахнулся в одного, подстрелишь другого!
Дарк окончательно решил не дожидаться завершения переговоров и, не прощаясь с дельцом, покинуть подвал, но, к сожалению, одного лишь желания зачастую оказывается мало, нужно иметь и возможность. Входная дверь заперта, а попытаться выломать ее не было смысла. Если даже Грабл наврал и преграда не столь уж и крепка, то все равно грохот ударов лишь усугубил бы положение то ли гостя, то ли пленника. При первом же соприкосновении тяжелого предмета, например подошвы его сапога, с крепкими дубовыми досками на шум сбежались бы люди. Их намерения вряд ли были бы дружелюбны по отношению к нему. Выбираться нужно тихо, не как храброму солдату, а как заправскому вору, благо что на столах кладовой лежало много хитрых воровских инструментов, в основном для этих целей и предназначенных. Одна лишь беда – Аламез не умел пользоваться ни отмычками, ни иными замысловато выглядевшими приспособлениями, названий которых даже не знал.
Сначала морону было страшно браться за незнакомое дело, и казалось, что он лишь попусту тратит время, однако уже после четверти часа усилий и нескольких сломанных инструментов Дарк добился кое-каких успехов. Нет, замок он пока еще не открыл, но зато разобрался в его довольно хитром устройстве, а также понял, как правильно засовывать отмычку в узкое отверстие и где ею там шерудить. Познав основные принципы взлома, быстро набирая опыт и имея под рукой практически неограниченный запас воровских инструментов, моррон был просто обречен на успех, однако злодейка-судьба не позволила ему насладиться итогом тяжких трудов и вероломно похитила победу.
Дверь была толстой и не пропускала звуков внутрь комнаты, но Дарк все же что-то услышал: не крадущиеся шаги, не скрежет, не частое дыхание и не шебуршение складками платья, а что-то еще… Моррон не смог определить природу мимолетного шума, но шум этот встревожил его и заставил прекратить ковыряться в замке. Несколько долгих секунд Аламез провел в томительном ожидании, вслушиваясь, казалось, в оглушительно громкое завывание сквозняка, врывающегося в комнату холодным потоком в замочную скважину. Все было тихо, но интуиция подсказывала моррону, что за так и оставшейся запертой дверью кто-то стоял и занимался тем же делом, что и он, то есть прислушивался.
