Кассандра Клэр - Draco Veritas
Гэбриэл сморщился:
— Он отдаёт луком.
— У магглов есть чудесный афоризм про нищих и тех, кто выбирает, Гэбриэл. Думаю, было бы неплохо, если бы ты его выучил. А теперь ступай, — Вольдеморт, а следом и вампир вышли из комнаты.
Когда за ними захлопнулась дверь, Рон развернулся к Рисенн, которая за весь разговор не проронила ни слова. Дьяволица ответила ему пристальным взглядом тёмно-серых глаз.
— Кого он имел в виду, говоря о слугах-людях? Кто это такие?
— Если вампир укусит тебя, но не выпьет всю кровь, он станет твоим хозяином. Что-то, слегка напоминающее Проклятье Imperius. На самом деле, вампир может командовать целой армией, состоящей из людей, притом, что они остались людьми, и тогда анти-демоническая защита Гарри не сможет ему помочь.
— У Гарри есть Заклятье, охраняющее его от демонов?
— Рунический браслет, что он носит на поясе, — пояснила Рисенн.
Рон с подозрением прищурился:
— Ты ведь знала это, да? И промолчала?
Рисенн рассматривала свои ногти.
— Гарри с Гермионой, — начал вслух размышлять Рон. — Мне показалось, что червехвостов шпион говорил тут, что она с Драко.
— Однажды наступит день, — со скучающим видом заявила Рисенн, — когда я пойму, почему из-за этой девицы столько шума. Ведь она даже не красива.
Рон пропустил её слова мимо ушей.
— Прислуживающие ему люди… Как думаешь, он не забудет предупредить, чтобы они не ранили её? Должен ли я…
— Они сделают всё, как велено. Тёмный Лорд сказал Гэбриэлу, чтобы её не трогали.
— И ещё он сказал, чтобы тот держался от меня подальше, — заметил Рон. — Зачем? Что такого, если он меня укусит?
— Как, ты не знал? — удивилась Рисенн. — Ведь твоя кровь нужна ему самому.
* * *
Гарри не шелохнулся, когда Гермиона подошла к кровати. Как она подозревала, не последнюю роль сыграло то, что, в общем-то, ему некуда было двигаться: Драко туго привязал его. Возможно, ему не было больно, но вот неудобно почти наверняка. Юноша приподнял голову, когда она присела рядом. Над правым глазом у него красовался чёрно-фиолетовый синяк.
— Больно? — она поймала себя на мысли, что хочет коснуться его лица.
— Да, — в лице и линии рта читалась напряжённость и настороженность. — Гермиона, не могла бы ты…
— Конечно, — она вскинула палочку, верёвки развязались, и руки Гарри упали на колени. Юноша с унылым видом потёр запястья и настороженно поинтересовался:
— Ты тоже собираешься на меня кричать, да?
После короткого раздумья Гермиона ответила:
— Нечто подобное мне сегодня сказал Драко. Подозреваю, что в последнее время я слишком много кричала на вас обоих. Прости…
Гарри замер. Его упрямство как ветром сдуло.
— Так ты не сердишься?
— Ладно, сержусь, — безнадёжно согласилась Гермиона. — Ты бросил меня и убежал, влип в неприятности… Гарри, почему ты возвращался так поздно? Виктор же велел тебе не выходить после захода солнца! Или ты решил просто не обращать внимания на его слова?
У Гарри сразу стал очень раздражённый вид.
— Нет, я… — он вздохнул. — Не могла бы ты передать мне мой плащ? Драко кинул его куда-то в ноги.
Чуть удивлённая, Гермиона передала ему, что он просил и, сунув руку в оттопыривающийся левый карман, Гарри вытащил небольшую зелёную книжку с золотыми буквами.
Кодекс поведения семейства Малфоев.
— Книга Драко? — спросила Гермиона.
— Можно и так сказать. Он подарил её мне на Рождество, — гладя большим пальцем корешок, ответил Гарри, — и я взял её с собой почитать… тут, в квартире, не было ни одной книги на английском. И…
— …и забыл где-то? — закончила Гермиона. — И был вынужден за ней вернуться?
Гарри смущённо опустил взгляд.
— Да, я не мог призвать её — эта книга защищена от подобных вещей массой заклинаний…
— И не мог вернуться за ней завтра?
— К тому времени кто-нибудь швырнул бы её в мусорку! — возмутился Гарри. — Или стащил, или… Гермиона, неужели ты не понимаешь, как это важно…
— Ну, да — это же подарил тебе Драко…
— Он не подарил, он — доверил мне её! — Гарри осторожно положил книгу на ночной столик. — Он доверил мне много разных вещей, и я не оправдал его доверия почти ни в чём, так что не стоит подводить его и в этом. Это — фамильная реликвия, а ты знаешь, как он относится к подобным вещам. Фамильным… — юноша снова скривился и замолчал. — Мои щиколотки. Я почти забыл.
— Ой, сейчас, — Гермиона палочкой коснулась его ног, и верёвки упали. Подняв глаза, она снова встретилась с унылым взглядом Гарри, мрачно растирающим свои лодыжки.
— Знаешь, я, наверное, раз сто представлял, как мы увидимся, но, должен тебе сказать, мне и в голову не приходило ничего подобного.
— Мне жаль, что всё произошло именно так, Гарри, — она старалась, чтобы её голос звучал спокойно. Ей до боли захотелось коснуться его, захотелось убрать со лба налипшие волосы, захотелось припасть губами к его щекам, обнять его и снова почувствовать мерные, знакомые удары сердца. Но она промолчала и не двинулась с места: она сидела, сложив руки на коленях, уставясь в одну точку где-то чуть ниже его левого уха.
— Как? — Гарри наклонился и убрал верёвку со своих ног. Гермиона подвинулась, чтобы дать ему место. — Малфой совсем в уме тронулся?
— Он был вынужден ударить тебя. Иначе ты бы снова убежал.
— Он не должен был привязывать меня к кровати.
— Ну, если честно, я думала, он свяжет тебя и положит на диван, но, думаю, тебе разница показалась бы весьма несущественной.
Гарри глухо заворчал.
— Не хочу говорить о Малфое. Ты что — тоже меня ненавидишь? Из-за чего весь сыр-бор?
На этот раз она взглянула на него в упор:
— Ненавижу то, что ты сделал. Что ты бросил меня.
Судорога исказила лицо Гарри.
— Гермиона, я…
— Я ненавижу то, что ты сделал с Драко.
— Я не хочу о нём говорить.
— Ты поступил плохо. Очень плохо, — бесчувственно произнесла Гермиона. — И если ты думаешь, что я позволю тебе уйти отсюда в одиночку, ты выжил из ума, Гарри Поттер. Я понятия не имею, с чего ты вбил себе в голову, что в одиночку спасёшь мир…
— Я не хочу уходить отсюда без тебя, — тихо откликнулся он.
Гермиона пристально взглянула на него. Ей раньше не приходило в голову, что он может лгать, но Гарри не лгал. Драко тоже не лгал себе, но из других побуждений: просто заблуждение для него являлось слабостью, а слабость презренна. Гарри же не лгал, потому что не мог. Пальцы юноши судорожно теребили край покрывала.
