Брендон Сандерсон - Обреченное королевство
— Он хотел, чтобы против нас собралось побольше врагов, — сказал один из копейщиков, на плечах которого были узлы командира взвода. Варт. Внимательный и проницательный взгляд, не какой-нибудь неотесанный грубиян.
Я должен почувствовать гнев, подумал Каладин. Я должен почувствовать хоть что-нибудь…
Варт посмотрел на него, потом на тела трех мальчиков-посыльных.
— Ты ублюдок, — сказал Каладин. — Ты поставил их впереди.
— Я работаю с тем, что у меня есть, — сказал Варт, кивнув на своих людей, потом показал на свою позицию. — Они дали мне людей, которые не могут сражаться, вот я и нашел способ использовать их. — Он замолчал, его взвод уже уходил. Казалось, он о чем-то сожалеет. — Делай все, чтобы остаться в живых, сынок. Превращай обузу в преимущество всякий раз, когда сможешь. Запомни, если выживешь.
И торопливо ушел.
Каладин посмотрел вниз.
Почему я не смог защитить его? подумал он.
Глядя на Тьена, он вспоминал смех брата, его невинную улыбку, возбуждение, с которым он исследовал холмы Хартстоуна.
Пожалуйста. Дай мне защитить его. Сделай меня сильным.
Но он чувствовал себя таким слабым. Потеря крови. Он обнаружил, что повалился на бок. С трудом поднимая усталые руки, он сумел перевязать себя. Потом, чувствуя внутри себя одну пустоту, лег рядом с Тьеном и прижался к его телу.
— Не беспокойся, — прошептал он. И когда он успел заплакать? — Я принесу тебя домой. Я защищу тебя, Тьен. Я принесу тебя обратно…
Он держал тело в руках весь вечер, еще долго после того, как бой закончился; оно медленно остывало в его объятьях.
* * *Каладин мигнул. Он находился не в выбоине вместе с Тьеном. Он был на плато.
И слышал, как вдали умирают люди.
Он ненавидел думать о том дне. Он почти хотел даже не пытаться найти Тьена. Тогда он бы не увидел. И не стоял бы на коленях, не в силах ничего сделать, пока его брата убивали.
И это происходит опять. Камень, Моаш, Тефт. Все они умрут. А он лежит, обессиленный. Не способный пошевелить ни рукой, ни ногой. Полностью высушенный.
— Каладин? — прошептал чей-то голос. Он прищурился. Сил. Она порхала перед ним. — Ты знаешь Слова?
— Я хочу защитить их, — прошептал он.
— Поэтому я и пришла. Слова, Каладин.
— Они умрут. Сейчас. Я не могу спасти их. Я…
Амарам убил его людей прямо у него на глазах.
Безымянный Носитель Осколков убил Даллета.
Светлоглазый убил Тьена.
Нет.
Каладин перекатился и заставил себя встать, покачиваясь на слабых ногах.
Нет!
Четвертый Мост еще не поставил мост на место. Странно. Они все еще толкали его через расщелину, а возбужденные паршенди, собравшиеся на той стороне, пели, их песня стала еще безумнее. Ему казалось, что видение длилось несколько часов, а промелькнуло всего несколько ударов сердца.
НЕТ!
Перед Каладином стояли носилки Лоупена. И там, среди пустых бутылок и разорванных бинтов, блестел наконечник копья. И шептал ему. Страшил и соблазнял его.
«Я надеюсь, что ты будешь готов, когда время придет. Эти люди нуждаются в тебе».
Он взял в руку копье, первое настоящее оружие с того представления в расщелине, много недель назад. Он побежал. Сначала медленно. Потом набрал скорость. Безумие. Он еще не восстановился. Но он не остановился. Он толкал себя вперед. Быстрее, еще быстрее, он мчался к пропасти. Он только на полпути.
Сил, летевшая впереди, озабоченно оглянулась назад.
— Слова, Каладин!
Камень вскрикнул от удивления, когда Каладин побежал по качающемуся мосту, еще не достигшему края расщелины.
— Каладин, — заорал Тефт. — Что ты делаешь?
Достигнув края моста, Каладин закричал и, где-то найдя капельку силы, поднял копье и взмыл в воздух, взлетев над пустотой.
Все мостовики закричали, в один голос. Озабоченная Сил неслась над его головой. Паршенди от изумления раскрыли рты, увидев одинокого мостовика, летящего к ним по воздуху.
В его истощенном теле не осталось ни капли энергии. Но в это мгновение время сжалось, и он внимательно разглядел своих врагов. Мраморная черно-красная кожа. Замечательное оружие, поднятое вверх, как если бы они хотели сбить его с неба. Странные живые нагрудники и шлемы. Многие с заплетенными бородами.
Драгоценные камни, вплетенные в бороды.
И Каладин вдохнул.
Как сила самого спасения — или лучи солнечного света из глаза самого Всемогущего — из камней вырвался Штормсвет. Он потек через воздух, видимый, похожий на сверкающие колонны светящегося дыма, изогнутые и завивающиеся спиралью. Крошечные вихри вонзились в него, и он впитал их.
И Штормсвет вернул его к жизни.
Каладин ударился о каменную полку, ноги внезапно стали сильными, а все тело наполнилось энергией, ожило. Он приземлился на корточки, копье под мышкой, из него вылетело маленькое кольцо Штормсвета, ударилось о камни и стало расширяться, исчезая. Паршенди, потрясенные, отшатнулись, их глаза расширились, песня умолкла.
Струйка Штормсвета закрыла раны на руке. Он улыбнулся, держа копье перед собой. Оно было знакомым и желанным, как тело давно оставленной любовницы.
«Слова», требовательно сказал голос, прозвучавший, кажется, прямо в мозгу. И Каладин с удивлением понял, что знает их, хотя и никогда не слышал.
— Я спасу тех, кто не может защитить себя сам, — прошептал он.
Второй Идеал Сияющих Рыцарей.
* * *Страшный треск, похожий на удар грома, разорвал воздух. Тефт отшатнулся — мост только что встал на место — и обнаружил, что, как и весь Четвертый Мост, застыл, разинув рот.
Каладин взорвался энергией.
Из него вырвался поток белого дыма.
Штормсвет. Его сила смела первые ряды паршенди, отбросила их назад, и Тефту пришлось поднять руки, защищая глаза от вспыхнувшего перед ним солнца.
— Что-то изменилось, — прошептал Моаш, тоже прикрыв глаза. — Что-то важное.
Каладин поднял копье. Свет начал отступать, но засветилось его тело, хотя и более мягко. И от него поднимался дым. Сияющий, как от небесного огня.
Некоторые паршенди убежали, но оставшиеся шагнули вперед, с вызовом подняв свое оружие. Каладин бросился на них, живой шторм стали, дерева и решительности.
Глава шестьдесят восьмая
Эшонай
Они называют это Последним Опустошением, но они лгут. Наши боги лгут. О, как они лгут. Идет Вечный Шторм. Я слышу его шепот, вижу его волну, знаю его сердце.
