Su.мрак - Награда для Героя
— С-спасибо, — Джордж проглотил рвавшиеся с губ ругательства. Его собеседница была права, Рон и Джинни сами виноваты во всех своих бедах, а злить зазря Смерть не стоило.
— О-о-о, сдержался? Умный мальчик. Может, передумаешь?
— Нет.
— Ну, что ж… Тогда пошёл вон! Отправляйся к своей «принцессе»-шпионке и «принцу»-чудовищу, вы друг друга стоите.
В ту же секунду Джорджа словно затянуло в водоворот. Душа, как утлое судёнышко болталось в тайфуне магической Силы, медленно, но верно пробивая себе путь в мир живых. И вот, когда маг уже считал, что захлебнётся, сгинет в этой круговерти, мир вокруг обрёл чёткие границы, а каждую клеточку вновь обретённого тела пронзила боль. Джордж до крови прикусил губу, едва сдерживая рвущийся из горла крик. «Боль — это хорошо. Боль — это жизнь».
— Слава Мерлину, ты вернулся! — сильные руки, способные, в чем Джордж не раз имел возможность убедиться, без всякой Магии размазать противника по помосту, подхватили его ослабленное болезнью тело с постели и очень бережно и нежно прижали к широкой, исчерченной шрамами груди. — Сволочь ты иглоязыкая, я уж думал, что никогда тебя не увижу… Панс, Панси, бросай свои микстуры и кончай втихаря реветь — он очнулся.
Джордж изо всех сил (правда, в измученном теле их оставалось с гулькин нос) обнял мощную шею, вдохнув полной грудью отчего-то ставший таким родным запах Басти, открыл глаза, встретился взглядом с миниатюрной коротко стриженой черноволосой ведьмой, застывшей на пороге с фиалами в руках, и улыбнулся:
— Я живой, и вот хрен вашим шаманам-целителям, калекой не останусь.
Женщина на пороге, чьё лицо, так же как лицо склонившегося над ним Лестранжа, выдавало усталость проведённых рядом с его постелью бессонных ночей с облегчением улыбнулась, разом превращаясь в прежнюю взбалмошную девчонку-слизеринку, нарочито-грубоватым тоном произнесла:
— Знаешь, Басти, я почему-то склонна верить этому наглому «грифферу». Истинно Морганий выкормыш, не успел вернуться из Бездны, а уже заявления делает.
— Панси, я тоже тебя люблю, — слова, которые он не говорил никому и никогда, сорвались с языка легко и свободно, оставляя ощущение правильности.
— Фигляр ты, Уизли, — улыбка на лице колдуньи сменилась привычной насмешливой маской, вновь превращая симпатичную женщину в лучшего шпиона Ассоциации — «Неуловимого Смита». — Получай своё рыжее чудовище, Ублюдок. Рада, что он очнулся, а то уж я думала, нам придётся вас обоих хоронить. Ладно, я пошла отсыпаться. Воркуйте, голубки.
— Эй, «малявка», ты чего?
Но Панси, не обращая внимания на вопрос рыжего громилы, развернулась и быстрым шагом покинула лазарет.
— Не понимаю, какая муха её укусила. Она не отходила от твоей постели все восемь дней, что ты был без сознания, а последние часы ревела от безысходности в три ручья, пряча глаза, чтобы я не видел. Мордред поймёт этих женщин! — Басти расстроено смотрел на дверь, разрываясь между стремлением броситься за Панси и желанием не оставлять человека, за какие-то несколько месяцев ставшего ему дороже жизни.
— Мы идиоты, Басти. Беги за ней и приволоки сюда, даже если она будет царапаться и кусаться! — только когда слизеринка вышла из лазарета, Джордж почувствовал, как болезненно рвутся нити притяжения, связывавшего его не только с Рабастаном, но и с этой не верящей в любовь женщиной.
— Что?
— Поймай нашу будущую жену до того, как она накрутит себя, напридумав всякой гадости, иначе нам с тобой никогда не стать настоящими партнёрами. Давай!
Наконец-то разобравшийся что к чему Басти рванул к выходу из лазарета, а Джордж в изнеможении откинулся на подушки. Встреча со Смертью словно встряхнула его, заставив заново переосмыслить свою жизнь. Панси, Рабастан, Хьюго, Рози — это для Вечной они были лишь ничего не значащими смертными людишками, чьи имена она даже не считала нужным запоминать. Для Джорджа эти люди стали единственной семьёй, и он собирался навсегда отказаться от привычного образа жизни и сделать всё возможное, чтобы никогда не потерять ни одного из них.
— Ты не дождёшься, Смерть. Я больше не буду плыть по течению. И, видит Мерлин, научусь ходить, сделаю их всех счастливыми и никогда не пожалею, что не согласился на твоё предложение. Никогда! Своей Магией клянусь! — маг с улыбкой встретил озарившую помещение ослепительно-белую вспышку принятой клятвы и, пересилив слабость, заставил себя сесть в постели и спустить пока ещё плохо слушавшиеся команд разума ноги на пол. Ему предстояло ещё столько дел…
… и всего лишь каких-то шесть десятков лет на их реализацию.
***
Блэк полулежал на кровати, пытаясь отбиться от третьего по счёту флакона с зельями, которые чуть ли не насильно вливала ему в рот Гермиона:
— Мио! Кхе! Тьфу, мерзость! Хватит!!! Всё со мной в порядке! Что с Люциусом?! Да отпусти ты меня! Я должен во всём разобраться… — после полученной почти в упор «Авады» он не то что «Диагностические» чары сотворить, «Люмос» не смог бы зажечь. Ему казалось, что каждая клеточка тела дрожит и сокращается в хаотичном порядке, а пережитые ещё совсем недавно мгновения дикого животного ужаса за жизнь любимого человека до сих пор заставляли сердце не боявшегося ни чёрта, ни бога мага колотиться где-то в горле.
— Гарольд Джеймс Блэк! Всё с твоим Партнёром в порядке… вон он от Северуса отбивается… — в нарочито-ворчливом голосе ведьмы явно проскальзывало едва сдерживаемое облегчение. — Прекрати вести себя как идиот… мне вот делать нечего, как только драться с уникумом, ухитрившимся поймать третью в жизни «Аваду»… Пей, а не то сейчас я тебя «Ступеффаем» приложу, зажму нос и спокойно волью зелье!! Без тебя найдётся, кому эту ревнивую дуру допросить! Северус вызвал Фейрфакса, вот пусть он и разбирается… Поверь моей интуиции, не надо тебе лезть в это дело…
Гарри заставил себя успокоиться, допил содержимое поднесённого к губам фиала, аккуратно, но твёрдо отстранив от себя подругу, встал с постели и, пошатываясь словно пьяный, направился к соседней кровати. Навстречу ему поднялся всё ещё бледный, но уже вполне владеющий собой Люциус. Их глаза встретились в безмолвном диалоге.
«Как ты?»
«Приемлемо. А ты?»
«Бывало и лучше… терпимо…»
С трудом заставив себя оторвать взгляд от Партнёра, Блэк развернулся и уже шагнул к кровати, отгороженной ширмой, когда на его плечо опустилась рука Малфоя:
— Гарри, леди Принц права. Не стоит. Сомневаюсь, что за её нападением стоит какая-то политическая сила. Скорее, банальная ревность… я видел выражение лица твоей бывшей жены во время атаки — это чистой воды аффект, каким-то расчётом там даже и не пахло.
