Дэвид Эддингс - Келльская пророчица
— Почему тут всегда так дурно пахнет? — спросила она своего хозяина, когда они ехали по заснеженным улочкам в сторону реки.
— Возможно, потому, что Дроста предоставил заботу о городской канализации одному из своих родственников. — Ярблек зябко вздрогнул и поднял воротник потрепанной куртки. — Горожане уплатили кучу денег в казну, чтобы эта система функционировала, но родственник Дросты оказался на поверку искусным растратчиком и никчемным инженером. Я думаю, это у них фамильное — Дроста ворует даже из собственной казны.
— Но ведь это нелепо!
— Наш король — вообще ходячая нелепица, Велла.
— А я думала, что дворец находится вон там. — И девушка указала в направлении центра города.
— В это время Дросты никогда не бывает во дворце, — ответил Ярблек. — На закате он начинает мучиться от одиночества и обычно отправляется на поиски теплой компании.
— Тогда он может быть где угодно.
— Не думаю. В Яр-Надраке есть всего несколько мест, где ему рады после наступления темноты. Ведь наш король не пользуется всенародной любовью. — Ярблек свернул на замусоренную аллею. — Поедем этим путем. Я хочу заехать в контору нашего агента и подобрать для тебя подходящий наряд.
— А чем плохо то, что на мне надето?
— Твои соболя, душечка, привлекут внимание в той части города, куда мы направляемся. Нам не следует вызывать подозрений.
Яр-надракская контора одного из многочисленных агентов торговой империи Шелка и Ярблека располагалась на чердаке склада, битком набитого связками ценных меховых шкурок и штабелями маллорейских ковров. Агентом оказался узкоглазый надракиец по имени Зелмит, на лице которого ясно написано было вероломство — и лицо это не лгало. Велла всегда его недолюбливала, поэтому, представ перед ним, взялась за рукояти своих кинжалов, позаботившись о том, чтобы Зелмит это заметил, — она хотела быть уверенной, что между ними не возникнет непонимания. Официально Велла была собственностью Ярблека, а Зелмит довольно вольно обращался со всем тем, что принадлежало его господину.
— Ну, как идут дела? — спросил Ярблек, когда они с Веллой вошли в тесный чулан под самой крышей.
— В общем и целом недурно, — проскрипел Зелмит.
— Нельзя ли поточнее, Зелмит? — раздраженно бросил Ярблек. — От общих фраз у меня зубы ноют.
— Мы нашли способ обойти и Боктор, и драснийские налоговые инспекции.
— Это весьма полезно.
— Конечно, обходной путь длиннее, но мы можем ввозить меха в Тол-Хонет, не уплачивая драснийским чиновникам подать. Таким образом, наш доход от продажи мехов возрастает на шестьдесят процентов.
Ярблек довольно улыбнулся.
— Если Шелк когда-нибудь будет здесь проезжать, то, полагаю, не следует тебе рассказывать ему об этом. Его периодически обуревают приступы безудержного патриотизма, а Поренн — его родная тетка.
— Я и не собирался с ним откровенничать. Но маллорейские ковры нам так или иначе придется возить через Драснию. Лучший рынок сбыта для них — это ярмарка в центральной Арендии, и пришлось слишком много уплатить тому, кто отважился бы провезти товар через земли улгов. — Он нахмурился. — Однако кто-то постоянно сбивает цену. Пока мы не дознаемся, что происходит, разумно было бы сократить импорт.
— А удалось тебе продать те драгоценные камни, что я привез из Маллореи?
— Естественно. Мы торговали ими из-под полы на всем протяжении нашего путешествия на юг.
— Хорошо. На рынке всегда начинается неразбериха, если вдруг появляется некто с полным ведром этих побрякушек. А не знаешь ли, нынче вечером Дроста там же, где и обычно?
Зелмит кивнул.
— Он направился туда сразу же, как солнце закатилось.
— Велле нужен какой-нибудь неприметный наряд, — сказал Ярблек.
Зелмит, сощурившись, оглядел девушку.
Велла распахнула полы собольей шубы и продемонстрировала свое оружие.
— Не хочешь ли попытать счастья, Зелмит? Давай поскорее со всем покончим.
— Я ни о чем таком и не думал, Велла, — с невинным видом ответил Зелмит. — Просто прикидывал, какой тебе нужен размер.
— Я заметила, — съехидничала девушка. — А что, рана на плече все еще беспокоит тебя?
— В плохую погоду немного ноет, — жалобно ответил он.
— Тогда ты больше не станешь распускать руки.
— Думаю, у меня есть старая шубка — тебе подойдет. Правда, она несколько потрепанная…
— Тем лучше, — ответил Ярблек. — Мы направляемся сейчас в «Одноглазую собаку» и должны выглядеть соответственно.
Велла выскользнула из собольей шубы и перекинула ее через спинку стула.
— Шуба не должна никуда запропаститься, — предупредила девушка Зелмита. — Она очень мне дорога, и, полагаю, мы оба будем весьма расстроены, если вдруг выяснится, что она отправилась с караваном в Тол-Хонет.
— Не надо стращать его, Велла, — мягко сказал Ярблек.
— Да разве я его пугаю? Просто мне надо знать наверняка, что мы с Зелмитом понимаем друг друга.
— Так я принесу другую шубку? — нерешительно спросил Зелмит.
— Неси.
Шубка оказалась не просто потрепанной, а выглядела так, словно ее рвала стая бешеных псов, и к тому же, судя по запаху, ее никогда не чистили. Велла с величайшей брезгливостью накинула ее на плечи.
— Накинь-ка капюшон, — велел Ярблек.
— Но ведь потом мне придется голову мыть!
— Ну и что?
— Знаешь, как долго зимой сохнут волосы — особенно такие, как у меня.
— Делай, что я велю, Велла! Почему ты вечно мне прекословишь?
— Но это дело принципа.
Ярблек обреченно вздохнул.
— Пригляди за лошадьми, — велел он Зелмиту. — Остаток пути мы проделаем пешком. — И он повел Веллу к выходу.
Едва они вышли на улицу, Ярблек достал из кармана длинную позвякивающую цепочку, прикрепленную к кожаному ошейнику.
— Надень, — велел он девушке.
— Я уже много лет не надевала ни цепей, ни ошейника…
— Это для твоей же безопасности, Велла, — устало объяснил он. — Мы идем в трущобы, а «Одноглазая собака» — самое грязное место в этих трущобах. Надень цепь, и к тебе никто не привяжется — если, конечно, не вознамерится помериться со мной силой. Если ты просто войдешь в таверну рядом со мной, тамошние кавалеры могут это неверно истолковать.
— Но ведь на этот случай у меня есть кинжалы, Ярблек.
— Прошу тебя, послушайся, Велла. Ты мне весьма по душе, и я не хочу подвергать тебя опасности.
— Так я нравлюсь тебе, Ярблек? — Велла расхохоталась. — А я-то думала, что ты ничего не любишь, кроме денег.
— Я не вполне законченный негодяй, Велла.
— Ничего, все еще впереди, — сказала она, застегивая на шее кожаный ремешок. — Кстати, ты тоже мне не противен.
