Наталья Столярова - Дмитрий Русский
— Здравствуй, Корсул.
— Здравствуй, — голос старика оказался густым и мягким.
— Я знаю, пришло твоё время проститься с этим миром, отдай мне имя, и уходи.
— И что ты будешь делать с ним? — старик усмехнулся.
— Я понесу людям главную истину — истину тьмы, и сделаю их счастливыми во время жизни на земле.
— Ты не так глуп, потому что сумел найти меня. Но ты не получишь имя, я заберу его с собой.
Парень принялся трясти старика за плечи, содрогаясь в конвульсиях и крича, брызгая слюной, одно слово: «Отдай!». Откуда-то с потолка на обидчика ринулась сорока. Она металась черно-белым пятном и остервенело клевала его лицо, раздирая когтями щёки. Тот изловчился и рубанул её изо всех сил рукой, откинув под лавку.
Старик уже почти не дышал. Константин наклонился над ним, припал к его рту и стал высасывать последние вздохи. А когда распрямился, то глаза его светились тем же огнём, что и у старика. Он не удосужился прикрыть потухшие глаза мертвеца или накрыть его тело. Просто повернулся и вышел.
Отойдя метра на три, поднял руку, направил ладонь к двери, и избушка вспыхнула белым огнём. В последний момент быстрой тенью метнулась из пламени сорока…
Обратно Константин вернулся тем же путём.
Следующий месяц жизни Кости мелькал перед глазами Митяя быстро сменяющими друг друга кадрами: всё больше людей собирались у него в квартире, потом они переместились в какое-то огромное помещение. И все его звали — Корсул.
В их глазах Митяй видел обожание и любовь к своему кумиру. Они выполняли сложные ритуалы, делали себе татуировки и носили чёрные одежды. И мелькала среди них та самая девушка, что раньше приходила к Косте и пыталась остановить его в начале пути. Теперь и она делала всё, что прикажет Костя-Корсул.
Видел Митяй, как собрались те ребята, что затеяли тот спор. Они пришли с тремя бутылками коньяка, признали, что проиграли, и пытались убедить Костю, чтобы он прекратил эту «игру». Говорили, что он окончательно сбрендит, если не выйдет из этой роли. Но он их не слышал…
Парни ушли, обсуждая по дороге, не сдать ли Костю в психушку, пока не поздно.
Потом Корсул убеждал девушку в том, что ей придётся совершить главный ритуал, и требовал помощи:
— Я всё высчитал. В это положение звёзды встанут только через пятьдесят лет, а я не могу столько ждать. Я хочу всё и немедленно, пока молодой. Мне нужна эта сила, я должен вызвать Элмо.
— И что тогда?
— Тогда я стану Великим, для меня не будет никаких преград. Смогу повелевать Элмо, а значит и всем миром.
— Ты и сейчас — мой повелитель, Корсул. Что мне сделать для тебя?
— Так удачно сложилось, что Куликино болото — один из центров силы. Но его мало, нужен ударный резонанс. Нам с тобой придётся разделиться.
— Зачем?
— Ты проведёшь ритуал на болоте, а я — в шахте. Мы возьмём с собой всех адептов, у нас их достаточно.
— Да, я готова. И сделаю все, что ты прикажешь, Корсул.
Действие перенеслось на болото. Митяй увидел, что почти двадцать человек стояли в кругу, посреди него — девушка с чёрной свечой. Затем начался какой-то сложный танец с пением заклинаний.
Одновременно в шахте за городом Корсул выполнял этот же ритуал. Они действовали почти синхронно, как будто чувствовали друг друга на расстоянии. А Митяй мог видеть всё, что происходило в обоих местах: люди опускались на четвереньки, лица их искажались, тела дергались в судорогах, многие рвали на себе волосы и одежду.
Это продолжалось около двух часов, но силы у людей не убывали, а как будто умножались. Они продолжали ритмичные движения, в них появился единый порыв, и казалось, все они слились в одно существо. Вокруг них как будто уплотнился воздух, и сгущалась тьма. Земля вибрировала под ногами, а у людей это вызывало восторг и исступление такой силы, что они соединялись в общем крике, от которого, казалось, начало сотрясаться даже небо.
Когда прозвучал очередной дикий вопль толпы, на болоте взметнулась почва… И всё произошло в считанные секунды: поляна в центре болота обрушилась, образовав чёрный провал. И наступила тишина.
В это же время начался обвал в шахте: опоры затрещали, посыпались камни, и люди, опомнившись, ринулись к выходу. Успели все. Кроме Корсула.
Он бежал в другую сторону, продолжая на ходу выкрикивать заклятья. За его спиной рухнула стена, но он этого не заметил, его гнала вперёд неведомая сила.
Корсул не останавливался, минуя один за другим подземные переходы и ни на минуту не прерывая свой страстный монолог. Голос его становился всё громче, он заполнял собой всё пространство. И уже появился какой-то зловонный запах, по стенам стекала слизь, словно в катакомбах старой подземной канализации.
Неожиданно Корсул остановился и начал вращаться вокруг своей оси, с каждым оборотом увеличивая скорость. В его глазах метался ужас… Митяю показалось, что всё вокруг заполнилось вязкой массой, и она разрывает Корсула на части: тот кричал страшно, как от невыносимой боли. Последний вопль сотряс стены, и тело Корсула поглотила мерзкая тьма.
А на том месте, где только что крутился волчком Корсул, остались лежать двое новорожденных детей — мальчик и девочка.
Митяй очнулся… Над ним стоял Георгий и держал в руках стакан с водой:
— Выпей таблетки. Все свалились. Одновременно. Лина, Иван и ты. Я врача вызвал.
— А близнецы?
— Да нет, они молодцы — помогают. Как бы я один управился? Они возле Лины с Ваней. Компрессы меняют.
Толя с Элей заглянули в комнату.
— Ого, Митяй очнулся. Ну, вы даёте! Договорились, что ли?
— А мы не болеем. Нам прививки сделали!
— Ага, от птичьего гриппа! Помнишь, когда Ёське ставили?
Георгий шикнул на них:
— Идите отсюда, не мешайте. У вас есть дело? Вот и шагайте к ребятам. Сейчас врач приедет.
Митяй спросил:
— А что, от птичьего гриппа людям разве ставят?
— Да слушай ты их. Тогда они ветеринара так достали, что он им витамины вколол, лишь бы отвязались.
— Но здорово же. Вот они поверили, и не заболели.
— Да кто спорит. Вера, она важнее всего. Кажется, «скорая» пришла. Ты лежи, я сейчас врача приведу.
Георгий спустился вниз. Митяй закрыл глаза и попытался ещё раз, в деталях, представить то, что увидел. И уже не успокаивал себя тем, что это сон или горячечный бред. Он знал, что всё так и есть на самом деле.
Днём стало немного легче. Митяй поднялся и пошёл к Лине. С первого взгляда ему показалось, что она скоро растает в воздухе: такой стала бледной и невесомой, что он даже прикоснулся к её руке, чтобы ощутить тепло. Лина обрадовалась, сжала его руку и улыбнулась:
