Барбара Хэмбли - Воздушные стены
— Нет, это не совсем хорошо. Я думаю, должно быть более подходящее выражение, — Альда вытянула ногу и аккуратно катнула мячик назад к Тиру, который весело играл им на полу. — Это скорее место, где собраны сосредоточения каких-то определенных сил, где люди могут видеть удаленные вещи или видения.
Джил размышляла, пока Тир сосредоточенно полз через соломенную циновку и старый камыш, покрывавший пол. Альда опустилась на колени, позволив ребенку схватить ее за пальцы, и подняла его на ножки. Тир запрокинул головку. Он весь сиял от удовольствия.
— Ты знаешь, — сказала Джил задумчиво, — держу пари, эти кладбища и стали Гнездами Дарков. — Она взяла табличку и бесцельно повертела ее в руках. На ощупь воск был холоден и гладок, как мрамор. — Бог его знает, место жуткое. Но скорее это что-то противоположное Гаенгу. Его атмосфера скорей разрушает всякое волшебство, чем генерирует его. Интересно, — пробормотала она.
— Что интересно? — удивилась Альда, удерживая руки сынишки в своих.
— То, что, похоже, в то время они совершенно отвергали идею того, что Дарки появляются из этих Гнезд. Это само по себе не так удивительно, как кажется на первый взгляд, — продолжала она, — ваше решение, что костер — первая линия защиты от них. Вот почему, собственно, у нас и нет никаких записей о Времени Тьмы.
Альда отпустила Тира, и ребенок пополз прочь, преследуя свой мячик.
— Как досадно, — сказала она невпопад.
— Это не просто досадно, — ответила Джил, присаживаясь на мешок с зерном и накрывая озябшие ноги своей мантией. — Из-за этого никто не смог дать отпор, когда все вновь повторилось. Я имею в виду, до прошлого лета никто ничего не слышал о Дарках.
— Нет, мы знали, — запротестовала Альда. — Но это было против Ингольда. Когда я была маленькой девочкой, моя няня говорила мне, чтобы я не вставала из кровати по ночам, а то придет Дарк и съест меня. Наверное, все няни говорили так, — голос Альды дрогнул: в конце концов именно ее няня Медда и была съедена Дарком. — Это как раз то, с чем мы подрастали. Маленькие дети в них верили. Не верили только их родители.
Джил представила себе судьбу какого-нибудь потрепанного, не похожего на других паломника, старавшегося убедить общество, что Бука действительно собирается проглотить Америку.
— Как же Элдор поверил ему, — пробормотала она.
— Элдор, — Минальда помолчала. — Элдор был исключением, пока был ребенком.
Джил быстро посмотрела на нее, почувствовав неожиданное напряжение в голосе. Взгляд Альды был устремлен в недосягаемую даль, она с трудом сдерживала слезы, внезапно появившиеся в ее глазах.
«Несмотря на ее любовь к Руди, — подумала Джил, — была еще одна любовь, которую нельзя отрицать». В последовавшей за этим тишине можно было расслышать голос Мелантрис, спорившей с Сейей о том, должна ли она сбросить плащ в рукопашной или нет.
Затем Альда выдавила из себя слабую печальную улыбку и смахнула слезы.
— Прости.
— Все в порядке.
— Нет, — сказала Альда. — Это просто потому, что иногда я не понимаю, что произошло между мной и Элдором. Потому что я никогда не пойму этого. Я думала, что смогу заставить его полюбить меня, если буду любить его очень сильно, может быть, я была просто дура, — она снова вытерла слезы. — Но это больно. Ты знаешь, обидно, когда отдаешь кому-то все, что имеешь, а он просто смотрит на это и отворачивается...
Она снова глянула в сторону, не в состоянии встретиться глазами с Джил, которая неловко молчала, не находя слов утешения.
Но Альда не обиделась на молчание. Казалось, в молчании ей было легче справиться с чувствами. Тир, достигнув конца комнаты, повернул и пополз назад со своей легкомысленной решительностью, и Альда улыбнулась, когда снова помогла ему встать на ноги. «Он очень похож на Альду», — думала Джил, глядя на мать с сыном, — оба были небольшие, но крепкие, со сверкающими утренней свежестью голубыми глазами.
Просто здорово, подумала она про себя, что в этом сорванце так мало от Элдора. Когда поддерживаешь отношения с мужчиной, которого Церковь объявила служителем Сатаны, страшно видеть перед глазами его точную копию.
Альда неожиданно подняла глаза, словно отбрасывая от себя боль и смущение этой своей первой, неразделенной любви.
— Итак, где же ты была? — спросила она Джил. — Стража сказала, что ты ушла сразу после завтрака.
— Ну... — Джил пожала плечами, — исследовала, искала. Ты никогда не натыкалась на упоминание о чем-то вроде наблюдательной комнаты в Убежище? Нет? Комнаты с черными каменными столами внутри, с чем-то вроде огромного кристалла в середине?
— Нет, — Альда нахмурилась. — Но что удивительно — это звучит так знакомо. Речь идет о кристальном диске, вмонтированном в поверхность стола?
— Да, это часть стола, — ответила Джил. — Как ты догадалась?
— Сама не знаю. У меня такое чувство, что когда-то давно я видела что-то подобное, но это было словно во сне, потому что я уверена, что никогда не видела ничего подобного, — удивленно продолжала Альда, снова усаживаясь на свой стул.
Ее лицо было омрачено. Тир, которого она подняла себе на колени, наконец-то добрался до ее бриллиантовой застежки, скрепляющей волосы, и Альда, вынув ее, подала сыну. Ее волосы темным потоком хлынули вниз, покрыв ее плечи и ее ребенка.
Джил положила перевязанную руку на колено.
— Почему удивительно? — спросила она.
— Потому что я чувствовала нечто подобное в Убежище много раз, — обеспокоенно ответила Альда. — Словно я вспоминала что-то, вспоминала то, что случилось здесь в далеком прошлом. Иногда, когда я спускалась по лестнице или бродила одна по пустым залам, я чувствовала, что уже когда-то была здесь раньше.
— Словно дейяву (это был технический термин на языке Вос для этого явления)? — обстоятельства показались Джил интересными.
— Не совсем.
— Словно унаследованные воспоминания, подобно тем, что передаются от родителей детям в некоторых семьях? — тихо спросила Джил. — Ты говорила мне, что твоя семья была ответвлением рода Дейра.
Альда обеспокоенно оглядела ее в смутном желтоватом свете лампы.
— Но память переходит только от отца к сыну, — сказала она мягко. — И Элдор рассказал мне однажды, что его воспоминания о других жизнях были словно его собственные воспоминания. Очень ясные, словно видения. А мои — просто чувства.
— Может быть, женщина наследует память иначе? — предположила Джил. — Может быть, она у женщины не так определенна и поэтому не использовалась веками, потому что в Доме Дейра не прерывалась мужская линия. Может, раньше тебя не тревожили воспоминания, потому что в этом не было необходимости. — Джил наклонилась вперед; зерно в мешке, на котором она сидела, тихо зашуршало, и по крошечной комнате распространился затхлый запах.
