Наталья Баранова - Оборотень
Нодар вздрогнул. Еще б!
Парус! Опора жизни на этом странном корабле. Если б задуманное удалось, привычному укладу жизни пришел бы конец. Этот корабль был так непостижим! И все ж, и у него было одно уязвимая точка, место, удар по которому принес бы нам всем, если не мгновенную смерть, так затяжную агонию. Или ожидание конца. Парус!
— Вам не почудилось? — переспросил он.
Я пожала плечами. Видимо, достаточно красноречиво. Больше он не спорил. Нет, он не стал надеяться на мои охотничьи инстинкты, силу и выносливость, на хитрости оборотня. На арсенал интриг. Он просто достал коммуникатор и поднял на уши весь командный состав. Быстро, просто и изящно. Можно было не сомневаться, что около паруса выстроится пятикратное оцепление по истечении десятка секунд. Но мне не было так спокойно, как хотелось бы. И я не могла себя уверить, что все хорошо, все прекрасно и просто замечательно. К тому же наваливалась ватная усталость.
Нодар посмотрел на меня с высоты своего роста, вскинул на плечо и отнес в мои покои. Уложив на постель, вздохнул.
— Любите вы быть в гуще событий, — произнес он.
Я нечто невнятно промычала в ответ. Я куда — то уплывала из реальности бытия. Мне б сейчас метаться, а я спокойно закрывала глаза. Сил ни на что не было. Головокружение. Потолок плясал перед моим взглядом. Вздохнув, я закрыла глаза, что б не видеть этого. А, закрыв глаза, я быстрее понеслась в пучину, навстречу одинокой сияющей точке, мельтешащей перед моим внутренним взором.
Кажется, это входило в привычку — уплывать за пределы всем известной вселенной. Быть слабой, столь слабой, при этом гордясь возможностями и силой и нелюдским совершенством. Можно было диву даться на собственную непоследовательность. Только вот было мне это… до лампочки.
Глава 8
Очнулась я в обществе Леди Ингрид. Пифия смотрела на меня, и от ее пристального взгляда мне хотелось провалиться сквозь землю. Отчего — не пойму. Вроде как, ничего предосудительного я не делала. Ничего такого, за что была должна краснеть именно перед ней. А поди ж ты!!!!
Разглядывая леди украдкой, я искала объяснения нежданному визиту. Леди отнюдь не была обязана приходить ко мне. Это могла быть лишь ее прихоть. И, уж в чем я была уверена — водись за мной какой грешок, это меня б доставили в обществе десятка дюжих парней под ее светлые очи.
— Леди, — проговорила я, собираясь вскочить с постели, но мне не позволили.
Мягкий жест холеной руки остановил начатое было движение, позволив мне обратно рухнуть в подушки.
— Ты лежи, — спокойно заметила Леди. — Поговорить мы можем и так — без церемоний.
Я закусила губу. Что и говорить — многообещающее начало! Вздохнув, я прикрыла глаза ресницами. Не знаю, что в них отражалось — растерянность, недоумение, решимость, но мне не хотелось это показывать никому, оставив свои чувства при себе.
— Через несколько дней ты увидишь Эвир, — проговорила госпожа Ингрид без долгих предисловий. И, кажется, при этом мои ресницы дрогнули.
Эвир! Мир загадочный, неведомый. И вновь я стояла на пороге перемен. Эвир. Это название отдавалось в душе долгим эхо. Что — то было связано с этим местом. С этим миром. Что — то, неведомое мне, но явственно ощутимое. Стиснув пальцы, я открыла глаза и своими невинными, синими глазищами посмотрела в теплые, карие очи Леди.
— Хотя, — произнесла Леди, понизив голос, — если б не ты, мы б не увидели его никогда.
Что и говорить, захотелось присесть в реверансе. Пифия это, видимо, почувствовала. Легкая улыбка заиграла на губах. Но усилием воли эта, непостижимая женщина, вновь взяла себя в руки. Присев на край моей постели, она положила ладонь поверх моей ладони.
— Ни один оборотень еще не видел Эвира, — прошептала она. — Покуда мы чувствовали и знали, что по кораблю бродит нечисть, мы не должны были даже мечтать о возвращении в свой мир.
— Табу?
— Таковы условия Исполняющих желания.
— А я?
— А ты? Ну, у тебя видимо есть ключик даже к их душам. Потому как особо оговорено, что против твоего присутствия они не возражают. Хоть и предупреждают….
Пауза повисла в воздухе сиреневым туманом. Я покорно ждала, что ж скажет леди. А она не торопилась. Тонкие пальцы чуть подрагивали, выдавая волнение.
Внезапно решившись, я посмотрела ей в глаза прямо и вопрошающе. Как я устала от этих недомолвок! Нет, легче получить пулю в лоб, чем ожидать, получая информацию намеками, клянчить предупреждения! И так нервы ни к черту! И так я вся как сжатая пружина — либо выстрелю, либо лопну от этого постоянно сдерживаемого напряжения! Ну не могу я так! Не могу!
— Мне вы можете сказать, — проговорила я мягко.
— Нужно ли? — ответила она, сжимая мои пальцы. — Я боюсь подхлестнуть судьбу. Мне совсем не нравится то, что я знаю. Что вижу. О чем говорят и Они. Непроизнесенные вслух пророчества, порою не имеют такой силы, как начертанные. Словно нашим словам дано и самим что — то изменить. Я не хочу терять никого из дорогих мне людей. А именно это мне грезится. Я боюсь, что там, на Эвире, Хариолан и Аниду схлестнутся и не на жизнь, а на смерть. Здесь, под парусом, они еще сдерживаются.
Я поджала губы. Как же я могла позабыть!!!! О, да!!! Нет бы дать неведомому диверсанту возможность искромсать парус! Так надо было вмешаться. Впрочем, это ослепление любви делало меня глупой. Здесь на корабле, парус и был жизнью! Но отчего — то пифия ничуть не боялась того.
Вздохнув, я подняла взгляд к потолку. Хотелось отрешиться. Кто скал что мир — театр? Нет, мир — уравнение с бесчисленными сонмами неизвестных, которое не решить ни одному самому гениальному математику. Жизнь…. Лишь относясь к ней, как к игре, можно вырваться из тисков судьбы… или еще крепче угодить в трясину.
— Я боюсь за них, за всех, — прошептала Леди. — За взбалмошного мальчишку Аниду, за Хариолана, за его сестру и Раиса. И за тебя я боюсь тоже.
— Боитесь, что я наделаю глупостей и столкну всех их лбами? Клянусь, в моих мыслях этого не было!
— Я знаю. Но Эвир…. Впрочем…. - она поднялась и пошла к выходу. — Время покажет, Хильда, — проговорила Леди Ингрид на прощание, прежде чем оставить меня наедине с моими мыслями. Спутанными и невеселыми.
И, стоило ей уйти, я заставила — таки себя подняться на ноги. Сердечко мое билось часто и замирало. Я боялась и жаждала встречи с миром, мне неведомым. Ни один оборотень не должен был коснуться почвы этого мира. Но для меня было сделано исключение.
Но пугали слова Леди Ингрид. Госпожа, ведая или невольно, заковала сердце мое в тиски. Закусив губу, я думала лишь об одном — что может зависеть от меня. Что могу я?
