Алла Щедрина - Право вредности
Однорукий вздрогнул, но ни возгласом, ни выражением лица не выдал боли — лишь глаза вспыхнули. Арику словно холодом окатило — хватит одного жеста и они с Роджером оба — покойники! Но она, нисколько не раскаиваясь в содеянном и стараясь не показывать страха, в упор глядя на однорукого, бросила:
— Вы могли убить Роджера! Этим. — Она кивнула на труп.
Однорукий поудобней расположился в кресле и поинтересовался:
— Надеюсь, с игрой в сыщиков покончено?
Арика удивленно вздрогнула: подобный вопрос мог прозвучать только в одном случае. Но поспешила кивнуть.
— Все остальное предполагается по умолчанию, не так ли? — Однорукий никак не указал на труп, но ясно было, что он имеет ввиду именно это.
— При условии нашей безопасности — безусловно.
— Вы свободны.
Арика, вновь кивнув, крепко взяла Роджера за руку и направилась к выходу. Движения робота были явственно механическими, девушка от всей души надеялась, что он продержится до дома. Иначе его придется транспортировать. Неизвестно как. Голос однорукого застиг ее врасплох:
— Вы не хотите ничего спросить?
Она удивленно обернулась, и, подняв брови, отрицательно покачала головой.
— Не думаю, что вы настолько нелюбопытны. Значит, боитесь гораздо сильней, чем хотите показать.
— Простите, вы про что?
— На ваших глазах произошло убийство, а вы даже не интересуетесь причинами?
Арика резко ответила:
— Меня сейчас интересует лишь состояние Роджера. Можно, чтобы нас отвезли ко мне домой, а не к Десторджу?
Однорукий какое-то время задумчиво глядел на девушку, затем кивнул:
— Как скажете.
— Спасибо. Прощайте.
Арика, дождавшись, когда Лонг отойдет от Роджера, вопросительно подняла брови:
— Ты как?
— В норме, — коротко ответил Роджер.
Она помолчала и поинтересовалась:
— Ты раньше видел смерть?
— Нет.
— Что ж. Я рада, что ты выжил.
— Я вообще — не живой. И рисковать…
Арика резко прервала его:
— Хватит. Я слишком устала, чтобы спорить.
— Извини. — В тоне робота раскаяния не слышалось и в помине. Совсем наоборот, всем своим видом он показывал, что считает себя правым.
Девушка несколько секунд смотрела на Роджера, борясь с желанием хорошенько его стукнуть. Потом взгляд смягчился, и она уже спокойно сказала:
— Это ты извини — за грубость. Но я правда устала.
Она действительно чувствовала себя полностью разбитой — сказывалось прошедшее напряжение. Это, да еще то, что она больше получаса держала активированным Умение, выжало ее полностью.
— Я пошла спать. Да! Если вдруг позвонит Дестордж, скажете, что со мной все в порядке. Но что я занята.
Лонг уточнил:
— И как долго ты будешь для него занята?
— Ближайшую неделю — точно, — она пожала плечами. — А там посмотрим.
Честно говоря, Арика сильно сомневалась, что Дестордж позвонит. И распоряжение сделала просто на всякий случай.
— Прошу прощения, я должен сказать, — голос Лонга звучал неуверенно.
Девушка страдальчески подняла брови:
— Что-то архиважное? Может, после сна?
— Не очень важное, но лучше, если ты узнаешь новость сейчас. Тем более, это не займет много времени. Звонила госпожа Вета и пригласила тебя с Десторджем на свое бракосочетание с Доритасом. Тебя приглашают, кстати, в качестве подружки.
— Что-о?! Когда? — Арика даже на несколько секунд встрепенулась, почувствовав прилив энергии.
— Через четыре дня.
— Ничего себе! Так это же… Ой! — она представила, сколько ей предстоит беготни. И решительно потрясла головой — сначала — выспаться! Иначе она набегает.
Но Лонг понял ее по-своему.
— Вот именно. Может, отменишь свое решение насчет Десторджа?
— Нет. Вместо Десторджа со мной пойдешь ты, Роджер. Надеюсь, не против?
Часть 3. СВИТОК
Книготорговец указал Арике на кресло. Неторопливо расположился напротив. Арика молчала, давая ему возможность собраться с мыслями.
— Четыре дня назад мне принесли свиток. Материал — кожа какого-то животного, выделанная очень тщательно. Впрочем, сама сейчас увидишь. Если захочешь. Анализ показал, что свитку около девяти с половиной тысячелетий.
— Что?!
— Да, ты не ослышалась. Мне его принес Дорис.
— Небось, содрал жуткую цену?
— В том-то и дело. То есть запрошенная вначале цена соответствовала его обычным аппетитам. Я сказал, что подумаю. С подобными вещами я еще не сталкивался и хотел выяснить, хотя бы приблизительно, порядок стоимости. Но ни в одном из официальных каталогов не оказалось ничего подобного. Меня это очень заинтересовало. В каталогах есть более ранние книги и свитки, вплоть до одиннадцати тысяч лет. Но ничего похожего на этот нет. Я, естественно, решил его купить. Но Дорис, придя ко мне через два дня, а не через неделю, как было назначено, неожиданно сбавил цену, мотивируя это тем, что ему надо срочно уезжать.
— Ворованный?
— Нет, я проверял. Я купил его, и, поверь, как только Дорис передал его мне, в его глазах я увидел странное облегчение!
— Были неприятности?
— Была странность. Я искал что-нибудь об этом свитке, как вдруг, два дня назад, ко мне приезжает человек. Предлагает за свиток очень хорошую цену, но отказывается давать какую-либо информацию.
— А откуда он узнал, что свиток у тебя?
— Сам не пойму. Ольг — так он назвался — во время разговора задавал абсолютно дурацкие вопросы — почему-то настойчиво интересовался моим самочувствием, необычными случаями, происходящими в последнее время. Кроме появления Ольга, ничего необычного и близко не было. Короче, в результате он мне рассказал вот что. Есть три подобных свитка. Место их происхождения Ольг сообщить отказался. Каждый из них каким-то образом дополняет два других. Один находится у Ольга. Второй сейчас у меня. Но смысл свитки приобретут только после соединения всех трех. Ольг сказал, что сообщит мне приблизительное местоположение третьего свитка — и оговорил сумму вознаграждения — как в случае удачи, так и в случае неудачи. Договор будет заключен, как только я продам ему второй свиток. Я пока не сказал ни «да», ни «нет» — если кто за третьим свитком и поедет, то только ты. Так что решай — будешь ли ты браться за это дело.
— А первый он тебе показывал?
Нааль молча покачал головой.
— Т-так. Можно взглянуть на твой?
Книготорговец вытащил из сейфа, стоящего в углу комнаты, кожаный футляр и протянул его Арике.
Как только пальцы Арики коснулись свитка, она вздрогнула. На лице проступила гримаса отвращения, впрочем, тут же исчезнувшая. Свиток был белый, с темно-голубой вязью букв основного текста. Заглавные буквы и рисунки поражали яркостью красок, алфавит и язык ничего Арике не говорили.
