Филлип Бругелитт - Девять ворот
— Они унесли ее! — кричал Накула, хватаясь за мистика.
Он промахнулся, и рука его безжизненно упала. Гопал подумал, что незнакомец говорит про его сестру, Китти. Мистик взял обе руки Накулы в свои руки.
— Это произошло так быстро, — продолжал Накула, останавливаясь, чтобы перевести дух. — Моя дочь!.. Мы убежали из города. Я не смог найти жену, и мы вынуждены были уйти! Они были везде!
Вьяса протер ему щеки и лоб, пытаясь успокоить его.
— Я стоял на вырубке. Я думал, что мы в безопасности. Я услышал всплеск. — Голос человека стал прерывистым, а кожа побледнела. — Когда я обернулся, то увидел две, может быть три, эти белые высушенные штуковины, выпрыгнувшие из ручья. Клянусь, я видел их скелеты сквозь кожу. Они схватили мою дочь и затолкали ее в ручей. Я выхватил кинжал и побежал за ней, но она исчезла… под водой.
Рана давала себя знать. Накула прошептал:
— Я бросился в воду, чтобы найти ее, но из воды выскочило еще больше этих штуковин, и они схватили меня. Я начал отбиваться и молиться, чтобы дэвы защитили меня, и тогда я почувствовал, как что-то ударило меня по голове.
Веки Накулы упали. Голова откинулась.
— Он мертв, — сказал Вьяса.
— Что случилось? — сказал Гопал. — Что происходит?
Вьяса встал и, погруженный в свои мысли, пошел к ручью, не обращая внимания на вопросы Гопала, занятый своими собственными. Но Гопал пошел за ним, ожидая ответа.
— Этот человек прикоснулся к яду писаки, — объяснил Вьяса. — Умереть от руки писаки означает быть приговоренным к рабству в Била-свагре в качестве тришны.
По лицу Гопала было видно, что он ничего об этом не знает.
— Это мучительное существование как раба последователей Бхутанаты.
В глазах Гопала был страх за сестру. Вьяса посмотрел на своего ученика.
— Судама хорошо освоил искусство исцеления Аюры. Когда-нибудь он станет отличным целителем. Смесь, которую мы дали Накуле, и мантры, которые я прочел, иногда противодействуют черному искусству.
— Иногда? — изумленно выдохнул Гопал, осознавая, как он зависит от этих людей в поисках своей сестры.
— Ничего в этом Круге не гарантировано, — ответил мистик. — Если божество хочет спасти тебя, то ничто не сможет тебя убить. Если божество хочет убить тебя, то ничто тебя не спасет. Мы, мистики, находимся здесь в случае, когда божество хочет спасти вас. — Он грустно улыбнулся. — Я боюсь, что дочь этого человека была взята в Била-свагру, и боюсь, что с твоей сестрой случилось то же самое.
Теперь Гопал побледнел:
— Взята в Била-свагру? Что ты имеешь в виду?
Он вспомнил девушек, которых гнали через Голоку.
Вьяса наклонился к искрящемуся потоку. Набрав в пригоршню воды, он смотрел, как она просачивается сквозь пальцы. Он вытер руку об изношенную чотту, которая все еще была на его плечах.
— Судя по тому состоянию, в котором был Накула, очевидно, что он столкнулся с преданными Бхутанаты — писаки.
Гопал мельком взглянул на тело незнакомца, на Нимаи и присел рядом с Вьясой.
— Китти мертва?
— Нет, я так не думаю, — продолжал Вьяса, вглядываясь в стремнину. — Она жива.
Он опять сделал паузу и посмотрел на воду.
— По крайней мере, на некоторое время.
Он ударил ладонью по воде, разбрызгивая и нарушая ее течение.
— Если я прав…
Слова и мысли мистика ушли внутрь. Гопал глядел в лицо мистика, ожидая большего.
— Иногда… они берут женщин из Второго Круга для жертвоприношений, — сказал Вьяса.
— Что?
Гопал не мог поверить в услышанное.
— Мы должны что-то сделать! — шумно потребовал он, быстро поднимаясь и вступая одной ногой в холодную воду. — Почему мы стоим…
— Успокойся, — сказал Судама, присоединяясь к ним и отвечая за мистика.
Нимаи стоял сзади. Сандалия Гопала уже была под водой. Шагнув назад, он тряхнул ногой, как вымокшее животное, разбрызгивая холодные капли на мистика и Судаму.
— Если есть что-то, что Вьяса может сделать, — объяснил Судама, — он это сделает.
— Вот, возьми это.
Вьяса, чтобы отвлечь юношу, вручил ему немного зеленого едкого порошка, достав его из своей сумки.
— Посыпь этим вдоль вырубки по кругу.
Гопал взял порошок и поднес его к носу.
— Известно, что чеснок и пепел могут отпугнуть писаку.
Гопал отвернул нос от смеси и неохотно последовал указанию мистика. Он нерешительно шел по краю вырубки, разбрасывая порошок и бормоча что-то под нос.
«Кукла», — послышалось Вьясе.
— Я буду держать свой кинжал наготове, — выкрикнул Гопал, — как только твой мешок с фокусами не сработает.
— Здесь, должно быть, происходит что-то еще, что-то, о чем я еще не знаю…
Голос Вьясы постепенно затихал, как будто он продолжал дискуссию с кем-то еще и где-то в другом месте. Мистик вошел в транс. Затем опять из его рта стали выходить слова; он вышел из транса.
— …я не думаю, что они поняли, что Накула был здесь, когда они схватили его дочь. Они и тогда не были уверены, что он здесь один, иначе они, конечно, убили бы и изуродовали его. Они исчезли быстро… возможно, боясь, что здесь могли быть другие.
— Тогда их было немного, — сказал Судама, когда Гопал подошел к ним.
— Я думаю так же.
— Так что, мы пойдем по ручью? — спросил Гопал, готовый отправиться в путь. Вьяса кивнул, и все вместе пошли вдоль воды. Гопал, размышляя о том, что могло произойти с его сестрой, хотел бы, чтобы они шли побыстрей, но на этот раз он держал свои мысли при себе. Лес был необычно тих в это утро, не слышно было пения птиц. Не было даже болтовни обезьян, обычной для таких лесов. Хотя Гопал был и не в Голоке, он знал, что животные здесь не должны сильно отличаться, но сравнивать было не с чем. Он настороженно заглядывал за каждый куст или дерево, ожидая, что кто-то или что-то выпрыгнет из-за них или свалится с ветвей.
Когда поток расширился, поглотив тропу, они были вынуждены идти, балансируя по скользким камням. Судама поскользнулся и погрузился по пояс в воду, но как истинный брахмачарья, он не позволял неудобству помешать его заданию. Гопал вынужден был восхититься Судамой. Ученику было указано направление. Он знал, чего он хотел, и следовал этому курсу. Он был очевидно предан Вьясе и пожинал плоды этой преданности. Целитель искусства Аюры! Кажется, это была цель Судамы, как сказал Вьяса. Самоотверженность брахмачарьи была очевидной. Может быть, он в конце концов чему-нибудь научится у этих людей. Странная тишина, нарушаемая только приглушенными звуками их шагов во мху и редкими всплесками, вскоре привела всех в тревожное состояние. Вьяса, шедший чуть впереди Гопала, резко остановился, и Гопал, весь в своих раздумьях, врезался ему в спину, приходя в себя.
