Игорь Ковальчук - Бессмертные
Лишь на уровне подкорки он был способен понять, что едва ли не возненавидел нового ликвидатора.
Мэл лишь молча улыбался в глубине души. Он забрал списки, выяснил, когда надо прийти за документами, и ушел.
А вечером он нашел Роало. Это оказалось не так уж сложно. Какое-то сверхъестественное чутье при вело его в трущобный район столицы Центра, и там Белокурая Бестия умудрился чуть ли не с первого раза отыскать скромную квартирку на одном из верхних этажей в ветхом семиэтажном домишке без лифта. Входная дверь оказалась открыта нараспашку, Роало сидел на кухне и аккуратно раскладывал на столе спички из трех коробков на неравные кучки. На Мэла он даже не оглянулся.
— Привет, — сказал он негромко. — Зачем пришел?
Мэл присел на кривую табуретку и поставил перед Роало бутылку коньяка. Бывший ликвидатор посмотрел на нее равнодушно.
— Зачем? — спросил он.
— Хочешь — выпьешь, хочешь — разобьешь об стену.
— Спасибо. — Хозяин убогой квартиры вернулся к своему странному занятию. — Я вижу, несмотря ни на что, ты на меня не злишься.
— Нисколько.
— Зачем ты пришел?
— Просить тебя.
Впервые за все время их общения Роало посмотрел на Мэла с искренним изумлением.
— О чем?
— Слушай, друг, у тебя есть ухоронки?
— Ухоронки? Что ты имеешь в виду?
— Ну какие-нибудь укрытия, в которых ты прятался от мстителей? Тайные места. Уголки, где ты мог спрятаться от преследователей.
— Есть.
— Подари их мне. Насколько я понимаю, они тебе теперь ни к чему.
— Ни к чему, — согласился Роало. Смахнул спички в одну кучку. Подумал. — Подарю. Покажу. Отдам телепортационные артефакты. Пользуйся.
— Спасибо. — Белокурая Бестия немного помол чал, а потом встал. — Спасибо. Покажешь ухоронки-то?
— Покажу. Прямо сейчас. — Бывший ликвидатор смотрел на своего преемника снизу вверх. — Парень, слушай…
— Э?
— Ты в самом деле на меня совсем не сердишься?
— Конечно нет. Слово даю.
Роало поднялся и вяло потянул руку за ремнем, валяющимся на полочке возле старого, тоскливо завывающего холодильника. Покачал головой.
— Странный ты, парень. Очень странный.
Глава 5
Сон был тягостный, какой-то мутный, неясный. Несколько раз за ночь Моргана просыпалась, но, даже не осознав толком, что уже не спит, снова погружалась в дремоту. Ей ничего не снилось, осталось лишь смутное ощущение парения в пустоте, куда она то и дело проваливалась. Мысли и чувства оставили ее, но смутное сознание того, что она заключена в рамки сна, преследовало ее постоянно.
Очнувшись, девушка долго лежала ничком. Постепенно к ней вернулись все пять чувств. Принцесса поняла, что лежит на постели, правда, неразобранной, лицом в подушку. Потом ощутила, что ей мешают волосы, и лишь вслед за тем вспомнила обо всем, случившемся накануне. Да, накануне Руин согласился полечить ее от магической болезни, но для этого почему-то велел раздеться и позволить себя связать. Неприятные ощущения. Впрочем, второе понятно — она так билась, так рвалась. Наверное, именно этого он и ждал. Сперва было больно, потом просто плохо. Но теперь девушка понимала, что отбивалась больше из страха, чем от боли. Моргана вспомнила беспричинный ужас, терзавший ее, настолько сильный, что даже стыд в тот момент уже не имел никакого значения.
Она едва слышно застонала и шевельнулась. Все тело ломило, наверное, кожа теперь — один сплошной синяк. Собственная кровать показалась ей очень широкой. Принцесса приподнялась на постели, вздохнув, откинула с лица пышные черные волосы… Пышные? Черные?… Она не успела подумать об этом, потому что взглянула в зеркало туалетного столика, где вся кровать была видна как на ладони.
На темном тканом покрывале полулежала обнаженная девушка. При виде ее у Морганы перехватило дыхание. Назвать ее красивой значило не сказать ничего. В первый момент принцесса подумала, что видит какую-то таинственную богиню, ибо тело и лицо незнакомки были совершенны. Тонкая, матовая, белая, как лепестки лилии, кожа, которая покрывала тело, великолепные формы поразили ее воображение. У красавицы было безупречное лицо, безупречная фигура — видение дивной прелести, которая казалась неправдоподобной.
Моргана шевельнулась, чтоб рассмотреть поближе чудесное Зазеркалье, где живут такие женщины, и незнакомка шевельнулась тоже. Спустила с кровати длинные стройные ноги с маленькими, почти детскими ступнями, и стало заметно, какая у нее тонкая и гибкая талия, какая восхитительная грудь, какая шея и царственная посадка головы. Черные, как вороново крыло, волосы струились по плечам и закрывали всю спину, длинными прядями падали на грудь.
А потом принцесса внезапно поняла, что смотрит на саму себя. Не веря, она поднесла к глазам руки — гибкие, как виноградная лоза, — коснулась талии, на которой не осталось ни единой унции лишнего жира, а потом и плоского живота. От прикосновения кожа пошла мурашками, Моргана вдруг вспомнила о том, что сидит на постели совершенно голая, и схватила валяющийся на стуле халат. В халате она буквально утонула. Он был рассчитан на нее прежнюю, а теперь ее габариты уменьшились чуть ли не втрое — по крайней мере, девушке именно так показалось. Она огляделась и лишь тут заметила спящего на полу Дэйна. Одной рукой он по-прежнему сжимал шнур от балдахина. В неудобном кресле у двери, запрокинув голову, спал Руин. Осознав, что она всю ночь провела обнаженной в одной комнате с двумя мужчинами, пусть даже братьями, девушка мучительно покраснела. Потом, осторожно ступая, прошла к шкафчику и попыталась одеться.
Но дело оказалось не таким простым, как ей сперва показалось. Белье просто падало с нее, платья обвисали, волочились по полу и напоминали шторы, в которые грациозная девушка завернулась ради шутки. Даже обувь — и та теперь была слишком велика. С трудом найдя пару новых носков, Моргана понадежнее завернулась в халат и выглянула в коридор. Слуг не было видно.
До покоев матери она пробиралась перебежками, прячась где попало от посторонних взглядов. Постучалась, но, не выдержав, юркнула за дверь тут же, не дожидаясь разрешения, с облегчением закрыла дверь.
Дебора Дилани копалась в своем шкафу и не обернулась.
— Мама! — позвала девушка.
— А, Моргана, — не оборачиваясь, отозвалась супруга властителя — в аккуратно сложенной на полке кружевной сорочке запуталась пуговка манжеты, и Дебора старательно распутывала ее, стараясь не повредить тонкое, как паутинка, кружево. — Где ты пропадала три дня? Слуги сказали, ты не выходила из комнаты. Ты не заболела?
— Я здорова… Мам, ты не могла бы мне дать что-нибудь из своей одежды?
— Моргана, ты же знаешь, на твой размер у меня ничего нет, — возразила Дебора. Она выпутала пуговку и обернулась. Окаменела, меряя взглядом незнакомую ей девушку. — Ты кто такая? Моргана?
