Алексей Евтушенко - Колдун и Сыскарь
Григорий шагнул вплотную к могиле, простёр руки над холмиком земли, заваленным источающими вязкий дух увядания цветами и венками с траурными лентами, прикрыл глаза и принялся размеренно, чётко, негромко читать наговор.
Глава 12
К знакомому повороту с указателем «Кержачи» Андрей подъехал в половине восьмого вечера. Наверное, мог бы добраться и быстрее, но пока окончательно выспался, вторично принял душ, пообедал и собрался, прошло время. А гнать не хотелось. Хотелось, наоборот, ехать спокойно, не превышая скорость, и думать о том, что он скажет Светлане. То есть что он ей собирается сказать, в принципе было Сыскарю известно (по телефону он лишь узнал, что она уже в Кержачах, и сообщил, что сегодня приедет). Но вот какие подобрать слова… Тут возникал большой затык. Он честно и вслух попытался отрепетировать несколько вариантов и даже записал их на диктофон. Но, прослушав, безжалостно забраковал и уничтожил все. Выходило или слишком серьёзно и напыщенно, или глупо и смешно, или самоуверенно и пошло. Или всё вместе и сразу. Вконец иссякнув, Сыскарь плюнул и решил положиться на экспромт.
В конце концов, его профессиональная и личная жизнь складывалась так, что чаще всего приходилось действовать по обстоятельствам. И почти всегда выходило удачно. Так стоит ли менять правила игры? Приеду, оценю обстановку, а там… Она ведь даже не знает ещё, что Иван умер. Поэтому в любом случае начать придётся с этого. А там посмотрим. Да, посмотрим.
Вот и село. Первый же, попавшийся навстречу, мальчишка приветственно махнул рукой и крикнул:
— Здравствуйте!
Сыскарь шутливо откозырял в ответ. Вот чем деревня всегда будет бить город. Этот пацан только машину мою раньше и видел. Ну, может, и нас Иваном. Издалека. Но уже здоровается. Приятно. Говорят, на Западной Украине, в Карпатах, сохранились ещё сёла, где жители и вовсе здороваются с совершенно незнакомыми людьми. Первый раз попал в село, идешь по улице, а каждый встречный тебе кивает и желает доброго дня. Или говорит: «Слава Иисусу!», если видит в тебе христианина. Интересно, у нас в России такие места ещё остались? Судя по этому мальчишке, должны быть. Где-нибудь на Севере. Или в Сибири. А может, и не осталось таких мест, и мне только хочется, чтобы они были…
Вот и знакомый дом.
Он остановил машину и вышел, перепрыгивая глазами через забор и выискивая признаки, по которым можно было определить, дома ли Светлана. Нет ничего проще, конечно, чем позвонить по мобильному и узнать. В Москве или любом другом городе он так бы и сделал. Но здесь почему-то не хотелось. Мобильный телефон воспринимался как последний способ получения информации подобного рода. Войти в калитку, подняться на крыльцо и постучать. Вот это нормально. Хоть и страшно. Только сейчас он понял, что ему и впрямь страшно. Даже ноги слегка подгибаются. Чёрт. Кажется, лучше попасть в засаду боевиков на горной дороге. Там тоже страшно, но хотя бы знаешь, что делать…
— Добрый вечер, Андрей Владимирович!
Сыскарь обернулся.
Пожилая женщина, почти старушка. Идёт мимо, улыбается. Первый раз вижу. М-да. Оно, конечно, приятно и всё такое, но в чём город всегда будет бить деревню — это в возможности остаться незамеченным, когда надо. Особенно большой город. Ещё лучше — мегаполис.
— Добрый вечер, — улыбка в ответ. Будем надеяться, не слишком фальшивая.
— Дома Света, дома. Уж час как пришла.
— Э… спасибо.
Вот же, зараза, а? Но делать нечего — деревня.
Он толкнул калитку и вошёл. Добрый взгляд бабушки лежал на спине, будто солнечный зайчик от оптического прицела.
Ага, кажется, и впрямь не заперто.
Поднял враз отяжелевшую руку и постучал.
— Входите! — разрешил весёлый девичий голос.
Светлана встретила его в прихожей. Слева располагалась кухня, дверь в которую была открыта, и сквозь кухонное окно били закатные лучи, превращая ткань короткого ситцевого халата в полупрозрачную сияющую пелену.
— Здравствуй, — сказал Сыскарь, не в силах оторвать глаз от этого сияния. Ему захотелось снять шапку, но шапки не было. — Можно?
— Здравствуй, — светло улыбнулась она. — Конечно, можно. Проходи. Сейчас ужинать будем. Ты один?
Он шагнул ближе, взял её за руку и сказал, будто кинулся с обрыва в бурную реку:
— Свет, Ваня умер. Вчера похоронили. Я тебя люблю. Выходи за меня замуж. Пожалуйста.
Хотелось курить. Но голова Светланы уютно примостилась на его плече, и Сыскарь боялся шевелиться, чтобы не потревожить любимую.
«Только не смей засыпать раньше меня, — сказала она ему после того, как всё произошло. Чудесно, нежно, восхитительно. — Никогда. Хорошо?»
«Хорошо, — сказал он. — Не буду».
«Обещай, — пробормотала она уже сонным голосом. — Мне нужно, чтобы ты пообещал».
«Обещаю, — сказал он. — Спи. Я буду охранять твой сон».
«Спасибо…»
Это слово он едва расслышал, даже не расслышал — угадал, и через мгновение девушка уже спала.
Как бы всё-таки подняться… Водички попить было бы тоже совсем неплохо. Светлана неразборчиво пробормотала что-то во сне и перевернулась на другой бок. Очень хорошо. Сыскарь встал, натянул джинсы, набросил рубашку, сунул ноги в кроссовки и тихонько, стараясь не очень скрипеть дверью (не забыть утром смазать петли, как-никак мужчина в доме появился!), выбрался во двор. Чуток постаревшая, но всё ещё сильная луна давала достаточно света, чтобы обойтись без фонарика. Он спустился с крыльца и напился из колодезного ведра чистой холодной воды. Закурил, прислушиваясь к окружающей тишине и собственному сердцу, где рядом с болью от утраты друга уже поселилась яркая пьянящая радость только что обретённого будущего.
Она согласилась!!!
Она согласилась выйти за него, Андрея Сыскарёва, почти тридцатилетнего обормота, добывающего хлеб насущный, прямо скажем, не самой престижной и денежной профессией и к тому же подверженного довольно вредным привычкам. Как то винопитию и табакокурению. Оно, может, и в меру, но всё-таки.
Брошу курить, сказал он себе, докуривая сигарету. Обязательно. Она не курит, и я не стану. И вопрос с выпивкой рассмотрим также. В сторону увеличения интервалов между оной и уменьшения количества оной же. Да и с кем теперь выпивать? Ванька умер, а с другими мне не так интересно. А то и совсем не интересно. Эх, Ваня… Прости, друг. Хоть и не виноват я вроде а вроде, как и виноват. Так что прости по любому. И не думай, про то наше обещание насчёт свадьбы я не забыл.
Он аккуратно затушил окурок, щелчком отправил его в кусты и пошёл к дому.
Свадьбу решили надолго не откладывать и делать её здесь, в Кержачах. О первом Светлану попросил Сыскарь, а о втором она — его. Оба легко согласились с просьбами друг друга. Тут же съездили в город и подали заявление в районный загс. Теперь следовало приступить к решению организационных вопросов. Обойтись совсем без свадьбы не хотел никто. Но даже устройство самой скромной требует изрядных усилий. Особенно с учётом того факта, что Светлана была сиротой, а родители Андрея жили на юге, перебравшись из ставшей для них слишком шумной и суетливой Москвы поближе к морю.
