Марк Энтони - Родственные души
«Уф»— проворчал Танис, его колени едва не подогнулись, когда он ухватился за большое деревянное кресло. «Я знаю, Флинт, что ты не слишком высок, но ты слегка крупноват». Со значительным усилием, он вернул кресло на место, но гном не казался особо благодарным.
«А, какая разница, что я упаду, если я в любом случае умираю?»— угрюмо произнес гром. Он высморкался в свой льняной носовой платок, подарок Беседующего с Солнцем, со звуком плохо настроенной трубы. — «По крайней мере, таким образом, я займу нужное положение и буду готов к тому, чтобы меня поместили в гроб». Флинт глубже завернулся в свое шерстяное одеяло и сунул ноги с крупными пальцами в дымящееся ведро с водой. Даже столь близко к светящимся углям горна, жар последнего не мог выгнать озноб из гномьих костей, и его зубы клацали в такт лихорадке.
«К тому же я, в любом случае, практически превратился в ледышку. Меня вполне можно официально объявлять мертвым», — пожаловался Флинт.
«Я могу подогреть тебе немного эльфийского цветочного вина».
Флинт сердито посмотрел. «Почему бы тебе не взять свой меч и не прекратить быстро мои мучения? Я не отправлюсь к Реорксу забальзамированным в эльфийских духах!»
«Флинт», — рассудительно сказал Танис, — «Я знаю, ты будешь ужасно разочарован. Но у тебя всего лишь простуда. Ты не умираешь».
«Ну, и откуда ты это знаешь?»— проворчал Флинт. — «Ты когда-нибудь умирал?» Флинт издал еще один грандиозный чих, его выпуклый нос покраснел, дополняя свет садящегося солнца. Танис только мог покачать головой. В утверждении гнома была своеобразная логика.
«Больше никаких приключений», — прорычал Флинт. — «Больше никаких тайлоров. Лучше дайте мне людоеда. Больше никаких сла-мори. Больше никаких прогулок под дождем по краю эльфийской версии Бездны». Он сделал паузу, чтобы набраться сил для еще одного залпа. «Это все потому, что я принял ванну. Гномы не должны погружаться в воду два дня подряд!» Эта последняя фраза, заметил Танис, больше звучала как: «Гзомы не доззы погузадьзя в возу дза дзя подзяд!»
Трудно было поверить, что они вдвоем, всего лишь днем ранее, уютно сидели здесь, у горна, подумал полуэльф.
Флинт высморкался и снова продул свой нос. Он положил на макушку теплую мочалку и, завернутый в темное одеяло, он выглядел почти как какой-нибудь дешевый фокусник на сельской ярмарке. «В последний раз я совершил такую ошибку, послушав тебя», — в энный раз проворчал он.
Танис с трудом спрятал улыбку, наливая гному горячий чай и вкладывая кружку в его кряжистые руки. «Дождь прекратился. Мне нужно идти тренироваться с Тайрезианом».
«Так поздно? Здорово, оставляешь меня умирать в одиночестве», — сказал Флинт. «Но когда вернешься, не жди, что я скажу ‘Привет, Танис, как дела? Не желаешь войти и разрушить день старого гнома?’ В конце концов, я ведь буду мертв. У тебя остался всего лишь час-другой дневного света. Увидимся», — сказал он, махнув Танису рукой. «А, скорее всего, уже нет», — мрачно добавил он.
Танис покачал головой. Когда Флинт был в таком настроении, как сейчас, самым лучшим выходом было просто оставить его наслаждаться своим нытьем. Танис проверил, что чайник находился у гнома под рукой, и что вода в ведре была достаточно горячей. Он наложил Флинту большую порцию тушеного мяса на деревянный поднос, затем взял свой длинный лук и стрелы и собрался покинуть гнома.
Но когда полуэльф шагнул к двери мастерской, он столкнулся лицом к лицу с двумя посетителями — Беседующим с Солнцем и лордом Тайрезианом.
Тайрезиан проигнорировал гнома и резко спросил полуэльфа: «Ты всегда опаздываешь на уроки?», а затем возобновил жаркую дискуссию с Беседующим. Это казалось односторонней дискуссией; Солостаран сегодня выглядел невозмутимым, рассудительно кивая в ответ на энергичные комментарии эльфийского лорда, но не делая замечаний, которые могли бы быть интерпретированы как согласие.
Если это в принципе было возможно, Тайрезиан стал более уверенным в себе за последние двадцать лет, что Флинт знал его. Даже несмотря на короткие волосы, что было несвойственно эльфам, эльфийский лорд был красивым, с острыми, правильными чертами лица и проницательными глазами цвета осеннего неба. Тайрезиан в разговоре с Беседующим грациозно жестикулировал, и даже стоя в дверном проеме грубого жилища гнома, одетый в простую сизо-серую тунику, он сохранял властную осанку.
«Люди говорят, что появление такой редкой и опасной твари, как тайлор, является доказательством того, что ваша политика в отношении посторонних», — и здесь взгляд лорда метнулся к Флинту, а затем, полный абсурд, на полуэльфа, — «ошибочна».
Солостаран остановился и посмотрел на эльфийского лорда, на лице Беседующего наконец появилась тень эмоций. Однако этой эмоцией было изумление. «Интересный ход мыслей, лорд Тайрезиан», — сказал он. — «Расскажите мне, как вы пришли к такому выводу».
«Пожалуйста, Беседующий, поймите, я не констатирую свою собственную точку зрения, скорее точки зрения других, которых я слышал», — учтиво произнес голубоглазый эльфийский лорд.
«В самом деле», — холодно сказал Солостаран.
«Я просто знаю, что вы, как Беседующий с Солнцем, интересуетесь точками зрения на ваши поступки», — добавил Тайрезиан.
«Пожалуйста, ближе к делу». В голосе Солостарана впервые, как эта пара возникла в дверях Флинта, послышалось раздражение. Однако, до сих пор никто из вновь прибывших не поприветствовал гнома. Флинт бросил взгляд на Таниса. На лице гномьего друга было упрямое выражение, которое всегда появлялось у полуэльфа, когда поблизости оказывался кто-нибудь еще, помимо Флинта, Мирала или Лораны. Выражение лица Таниса сделало бы честь Быстроногой, подумал гном.
Флинт открыл, было, рот, чтобы вставить замечание, но Тайрезиан продолжил, проведя рукой по коротким светлым волосам. Флинт обратил внимание, что руки эльфа, показавшиеся из-под эластичной рубашки с коротким рукавом, которую он носил под туникой, были отмечены шрамами — несомненно, результат многолетнего фехтования с его компаньоном Ультеном.
«Говорят, что тайлоры предпочитают скрытые берлоги возле оживленных троп, чтобы эти твари могли охотиться на путешественников. Говорят, что даже хотя вы и продолжаете препятствовать большинству путешественников из Квалиноста», — и эльфийский лорд метнул взгляд в Флинта, — «торговля увеличила число эльфов, покидающих город и королевство с товарами».
«Лорд Тайрезиан…»— терпение Солостарана лопалось, но эльфийский лорд был слишком возбужден, чтобы вспомнить о придворном этикете.
«Говорят, Беседующий, что было неправильно, 'не по-эльфийски', установить эти… эти гномьи ванны во дворце».
