Игорь Вагант - Монастырь
Всего в двух сотнях шагов рос небольшой дубовый лесок. Да где ж тут спрятаться-то можно, только и успел подумать Элла, как вдруг из ниоткуда перед ним возникла фигура в сером плаще. Низко надвинутый на лицо капюшон открывал лишь тщательно выбритый подбородок с глубокими морщинами вокруг рта.
– Ты напугал меня, Хедин.
Тот склонился в низком поклоне.
– Я тоже рад видеть вашу милость.
Голос был тих и хрипловат. Элла усмехнулся. По сути, он о Хедине не знал ничего. Тот обретался при дворе довольно долго: его приставили к принцу в качестве наставника, когда тому едва минуло десять лет. Учить надлежало историю королей Корнваллиса, и не более того, но вскоре, заметив тягу мальчика к знаниям, Хедин принялся преподавать ему азы грамоты.
Став чуть старше, Элла стал подмечать некоторые особенности в поведении своего учителя. Тот был немногословен и скрытен; нередко исчезал из Лонхенбурга по тайным делам и так же неожиданно появлялся.
И он много знал – больше, чем полагается скромному монаху. О том, что творится при дворах светлейших герцогов, с каким грузом намедни приплыли в Анеурин корабли Морского народа, и прочее, и прочее. При этом он был тих и незаметен, а в придворной иерархии занимал место младшего писаря. Добиться от Хедина лишнего слова не проще, чем пальцами вытащить ухналь из лошадиного копыта, но долгое общение и терпеливость Эллы (когда он хотел, то мог быть терпелив) привели к тому, что между принцем и его учителем завязалось некое подобие дружбы.
– Ты можешь снять капюшон, – сказал Элла, – тут никого нет. Узнал что-нибудь?
Едва заметно поколебавшись, Хедин обнажил голову. Немолодой, хотя сказать определенно, сколько ему лет, Элла не смог бы. Бритый череп с тоненькой косичкой сзади, серые глаза и слегка рябая кожа могли принадлежать и тридцатилетнему, и пятидесятилетнему человеку, и лишь морщины в уголках плотно сжатых губ намекали на возраст.
– Кое-что, ваша милость… – Хедин мельком огляделся вокруг.
Элла вопросительно приподнял левую бровь.
– Ну?..
– Его светлость Сигеберт объявляется единственным законным государем всея Корнваллиса. Его старший брат Теодрик получает герцогство Когар и место в Совете, Беорн – графство Кловис и должность королевского сотрапезника.
Хедин замолчал.
– Та-ак… – с выжиданием протянул Элла.
– Его милость Элла получает баронство Глоу и должность наместника короля в Черных горах.
Элла стиснул зубы.
– Все?
Хедин поклонился.
– Глоу, – щелкнул пальцами Элла, – это, если не ошибаюсь, деревня такая с дюжиной хижин?
Хедин поклонился еще раз.
– Твою мать… – взорвался принц, – это Хэвейд, *censored*н сын…
Элла принялся расхаживать взад и вперед, нервно покусывая губы. Хедин привалился к дереву, бесстрастно наблюдая за беготней своего господина. Притомившись, наконец, носиться туда-сюда, Элла уселся на траву и, засунув между зубов тростинку, уставился вдаль невидящим взором.
Хедин едва заметно пошевелился.
– А вы хотели стать королем, ваша милость? – тихо спросил он.
– А почему нет? – рявкнул Элла. – И, уж во всяком случае, не гнить в какой-то дыре среди немытых горцев…
Монах пожал плечами, вновь замолчав.
Принц посидел еще немного, о чем-то раздумывая, затем медленно повернулся в сторону Хедина.
– Первый раз слышу, чтобы ты сказал что-то по своему почину… или, тем паче – спросил. Говори, что хотел.
– Как прикажете, ваша милость. – Монах прокашлялся. – Почти четыреста лет назад вождь корнов Эдгар, по прозвищу Длинная Шея, вторгся на этот остров и подчинил его огнем и мечом. Он приплыл сюда на семи кораблях, и каждым из них командовал свой эорлин. Эдгар был одним из них, а кроме него: Артайр, Рикберт, Вуффа, Гутрум…
– Хм, – пробормотал Элла, – ты хочешь убаюкать меня древними легендами? Я знаю про Эдгара.
– И знаете про «Правду корнов»?
Элла отрицательно покачал головой.
– Хорошо. Так имейте терпение. Не каждый из эорлинов считал Эдгара своим королем – они лишь согласились присоединиться к нему на время грабительского похода. А когда Эдгар возложил на себя корону и провозгласил себя государем всего Корнваллиса, они взбунтовались. Что произошло дальше, вы знаете.
– Да. Эдгар проиграл, королевство поделили на семь частей, но корону оставили Эдгару. В «Хрониках Корнваллиса» написано, что, несмотря на поражение, он остался самым могущественным из них…
– Чушь. А теперь слушайте внимательно. Их было семеро, и они считались равными друг другу. И именно так записано в «Правде корнов».
– Да что это такое, в самом деле?
– Первый закон Корнваллиса.
Элла пожал плечами.
– Почему я ничего не слышал о нем?
– Не только вы. После того, как собиратель королевства Мередидд Уриен нанес жестокое поражение герцогам Корнваллиса, заставив их признать свою власть, «Правду корнов» спрятали, уничтожили, сожгли.
– Почему?
– Все первые семь князей там признавались потомками древних богов, и каждый из них – имеющим право на корону по праву первой крови. Король должен был избираться общим решением из их числа.
– Почему они избрали Эдгара?
Монах усмехнулся.
– По окончании войны он оказался самым слабым из всех. А зачем герцогам иметь сильного короля?
Элла задумался. Хедин открыл рот, чтобы продолжить, но принц только махнул рукой, призывая к молчанию.
– То есть, – медленно произнес он, – каждый из первородных князей имеет право на корону Корнваллиса? Каким образом это поможет мне?
– Каждый из них или их потомков. По праву первой крови, что течет в их венах.
– Уф, у меня голова крГЅгом. То есть ты предполагаешь, что я подниму мятеж против своего брата, и призову на помощь князей?
– Не так скоро, сир. Нужны гарантии, чтобы хоть кто-то из них тебя поддержал.
– П-ф, – фыркнул Элла, – интересно, и какую же гарантию я могу предложить?
– Себя, сир.
Элла задумался.
– О-о… ты имеешь в виду женитьбу?
– Именно, мой принц. На женщине с первой кровью.
Элла почесал нос.
– Но зачем кому-либо из герцогов родниться со мной? Они скорее предпочтут Сигеберта, чем барона Глоу, младшего в роду…
Монах как будто начал раздражаться.
– Я думал, вы уже поняли. Королевская власть сейчас достаточно окрепла. Кроме того, ее поддерживает Орден Вопрошающих со всеми своими шпионами и, главное, с десятью тысячами наемников. И, чем могущественнее будет король, тем меньше власти останется на долю сиятельных герцогов. Они бы уже сейчас начали войну, да только меж собой договориться не могут.
