Ольга Силаева - Драконье лето
Сквозь узкие окна, пробиваясь через дубовую листву, светило солнце. Завтра обязательно обойду и замок, и парк. И найду Лин — ей-то сейчас каково? Впрочем, если Марек успел взять ее в оборот, мне остается только делать крылья. Или с такой же скоростью втираться в доверие к местному архивисту.
На вершине лестницы меня ждал короткий солнечный коридор. Справа еще одна деревянная лесенка уходила наверх. Окно в конце коридора было распахнуто, и облака вырезали причудливые тени на деревянном полу.
Вторая дверь налево была приоткрыта. Я заглянул внутрь.
На другом конце комнаты Анри де Верг складывал в ящик книги движениями, которые со стороны казались небрежными. Когда он увидел меня, он выпрямился с видом, который неискушенный наблюдатель назвал бы непринужденным.
— Кажется, — я задумчиво огляделся, — тут живу я.
— Надолго ли? — хмыкнул он.
— Как получится, — в тон ему ответил я и плюхнулся на кровать. Как же болит спина после ночи в дилижансе, кто бы знал!
— А та девушка, Лин? Получила по лбу воротами? — де Верг, чему-то усмехаясь, потянулся на верхнюю полку. Мантия чуть приподнялась за ним, и я подумал, что мне придется пододвигать табурет или снимать книги на ощупь.
— Это смешно?
— Нет, что ты. Просто представил, каково здесь будет волшебнику меньшего роста, если ты меня понимаешь. — Он изящно смахнул в ящик пару свитков. — С девушкой все было понятно с самого начала. Огонь не скрывают, его показывают.
— Тем самым частенько напрашиваясь на неприятности.
— Именно, — он обернулся с веселой улыбкой. — Ты быстро все схватываешь.
С противоположного карниза на нас озабоченно смотрела ворона. Нет уж. В этот раз обойдемся без битья посуды.
— Ладно, — де Верг подхватил ящик, — мне пора принимать дела. Я скажу кому-нибудь, чтобы поставили ведро холодной водички над притолокой, — он перехватил ящик поудобнее и, небрежно кивнув, вышел.
Ударил колокол. У меня остался час.
Я откинулся на подушку. Подремлю полчаса, не больше, а потом на крышу. Может быть, увижу Сорлинн еще раз?
Лежать было сладко, даже слишком. Вскоре звуки утра поплыли вдаль, утонули в шелесте страниц забытой на окне тетради. Каркнула ворона, а потом все исчезло.
На плечо легла рука.
— Квентин, возвращайтесь.
Я сонно моргнул. Эйлин стояла рядом, крутя в пальцах золотую цепочку. Слишком тонкую, кстати… драконье золото? Фамильные драгоценности Ристов?
Я рывком сел.
— Сколько я спал?
— Три с половиной часа, — холодок в ее голосе сменился сочувствием. — Так устали?
— Нет… и да. Много всего случилось по дороге.
— Я слышала, — без улыбки кивнула она.
— Может, вы мне и подскажете, что со всем этим делать? — вздохнул я, вставая. — Кстати, ваш бывший подопечный забыл тетрадь.
— Это ваша, — ответила Эйлин. — Вам многое понадобится записать. Идемте.
— На крышу?
— О нет, — она засмеялась. — Невыспавшийся маг — страшная сила. Мы начнем с подвалов.
— Как вам будет угодно, — наклонил голову я. — Я следую за вами.
Спать хотелось неимоверно, куда сильнее, чем утром. С тех пор, как я ввязался в эту авантюру, мне ни разу не удалось выкроить нормальные десять часов, будто невидимая рука отрезала ночью минуты и передавала кому-то другому, свежему и выспавшемуся. Кто спит мой сон?
Я прикрыл рот ладонью, давя зевок. В следующую секунду я получил такой удар по запястью, что рука вмиг упала, беспомощно повиснув.
Сначала я даже не понял, что произошло, и изумленно обернулся, разминая кисть. На кровати, как и ожидалось, никого не было. Я повернулся к Эйлин.
— Что?..
— Прошу меня извинить, — Эйлин вздохнула. Вокруг ее пальцев плясали искры. — Представьте, что это сделали вы сами.
— Я еще не сошел с ума, — возразил я. Онемение прошло, и я зашипел сквозь зубы.
— Сошли, если подносите кисть рабочей стороной ко рту. Один ожог там, и вы выйдете из строя на неделю. Две глубокие раны крест-накрест, как пытали драконы, — и будете восстанавливаться полгода, если не больше.
— Пытали?
— Да, — ее лицо потемнело. — Маги, впрочем, не оставались в долгу; когда-нибудь вы узнаете подробности. Не отвлекайтесь.
Она подняла руку ко рту ладонью наружу.
— Вот так.
— Вы нанесли удар магией? — спросил я, отпуская запястье.
— Конечно. Физически вы сильнее меня, да я и не успела бы перехватить руку. Огонь изо рта идет у каждого начинающего мага, — продолжала Эйлин, делая мне знак следовать за собой, — но у вас это выражено куда как ярко.
Откуда ей знать? Ах да, Марек и де Верг; разбойники в лесу.
— И что мне делать? — спросил я, выходя из комнаты вслед за ней.
Мы начали спускаться, и голос Эйлин зазвучал приглушенно.
— Берегите ладони. Огонь должен идти только через руки — если вы чувствуете пламя за зубами, с вами определенно что-то не так.
— Да уж я думаю, — пробормотал я.
— Есть одна техника. Перед сном мысленно собирайте тепло в кистях рук. Проводите линии от рта к ладоням и ведите пламя по ним. Главное, — она с улыбкой обернулась, опираясь на резные перила, — не прожечь одеяло.
Мы обогнули анфиладу залов, по которой я шел утром, и долго спускались по узкой лестнице. Внизу мягко горели газовые лампы.
— Обычно мы не тратим газ зря, — пояснила Эйлин. — Но ради первого визита можно и пренебречь правилами.
Она толкнула дверь.
Внутри жило звездное небо. В полной темноте искрились сияющие капли, а вдоль стен матово светились одноцветные гравюры.
— Ну ничего себе… — прошептал я, оглядываясь.
— Существует много теорий, откуда мы пришли, — заговорила Эйлин. — Как возник мир — отдельный вопрос; мы знаем, что его нужно беречь, и довольно. А вот кто был первым, человек или дракон? Сколько правды в древних мифах?
— Если верить мифам, то дракон. А если не верить, то мы ничего не знаем.
— Почти, — согласилась Эйлин. — А вот если верить редким и разрозненным архивным свиткам, получается совсем наоборот: сначала и всегда были люди. И, не зная никакой магии, они переделали себя так, что с иными и жить в одном мире стало страшно. Некоторые из них, подражая еще более древним мифам, — я мысленно схватился за голову, — стали драконами, и отправились искать себе другой мир. Их яйцо упало в море, но они выбрались. Дальнейшие события описаны в наших мифах.
— Удивительная легенда. — Я посмотрел ей в глаза. — Или сказка для наивного адепта?
— Это правда — если в нее верить. Важно другое: если несколько смельчаков пересекли небо и прошли из мира в мир, уж в этом-то мире мы можем все. Или нет? Как вы думаете, Квентин, что невозможно совершить?
