Ольга Силаева - Драконье лето
Марек весело кивнул в ответ.
— Не ожидали?
— Нет, — тихо сказал Квентин. — Вы превосходно прячетесь.
— Ну, этот прут маскирует свое отсутствие еще лучше, — Марек небрежно махнул рукой в сторону ограды. Звена действительно не хватало. — Стало быть, вы оба готовы пройти испытания?
— Да, — решительно ответила я.
— Да, — наклонил голову Квентин.
— Тогда прошу за мной. Нам и осталось-то, — Марек прищурился, оценивая расстояние до ворот, — шагов двадцать.
— Так испытания начнутся во дворе?
— Ворота и есть испытание. Помнишь, Анри пожелал тебе…
— …Удачи в воротах? Так это и есть испы… а-а-а!
— Именно. Тебе всего лишь придется через них пройти. — Он поманил меня за собой.
— А если я и впрямь не волшебница? — Я не двинулась с места. — Что случится тогда?
— Страшный огонь поразит тебя! — Марек натянуто улыбнулся. — Ворота не откроются, только и всего. Во время войны, да, бывало, что пламя охватывало металл, но этот секрет, увы, утерян. Идем, покончим с этим.
Всего лишь одно движение… Несколько шагов, и я все узнаю…
Драконы создали эту ограду, чтобы не-драконы не могли войти, но магией огня владели и чародеи. Они с легкостью распахнули неприступные ворота, и замок Рист пал, став цитаделью магов. Людям же здесь по-прежнему нет места.
Я сейчас могу стать одной из них. Одной из тех, кто стоит, скрестив руки на груди, и холодно цедит: «Не-магам вход закрыт».
А оно того стоит?
Квентин напряженно шагнул вперед, и я со вздохом последовала за ним.
Марек смешливо коснулся ворот ладонью, показывая, что уж его-то они не послушаются ни за что, и отошел.
— Ты уверен, что они распознают любого мага? — спросила я. — Даже самого слабого?
— Однажды их коснулся пахарь, не знавший огня, — Марек развел руками. — Створки аж до забора долетели. Просите, и отворят вам. Или не отворят.
— Значит, если ворота не признают меня, мечтам конец?
— Разговорам конец, — сухо ответил Марек. — Квентин.
Мой спутник поднял руки. На его лице не было неуверенности — лишь холодное презрение. Кончики пальцев коснулись створок, и чугунные ворота отпрянули, скрылись в ворохе искр.
Как пьяный, Квентин сделал несколько движений, заплетая ногу за ногу, и остановился. Ворота закрылись за ним с ужасающим скрипом.
За спиной кто-то взвизгнул. Хлопнул ставень; я обернулась. В стороне останавливались пешеходы, привлеченные зрелищем.
Замечательно. Только благодарной публики мне и не хватало.
— Лин.
Я посмотрела на Марека.
— Быстрее, Лин, — мягко сказал Марек. — Чем скорее главная минута твоей жизни останется позади, тем меньше вероятность, что они это поймут.
— После Квентина, и не поймут? Не смеши меня, — я тряхнула головой. — Погибать, так с треском!
И героически пнула ворота — левой рукой и правой ногой.
Больно-то как…
Я опустилась на землю.
— Добро пожаловать, Квентин, — произнес женский голос где-то далеко-далеко, в двух шагах и десяти жизнях отсюда. — Меня зовут Эйлин.
Я закрыла глаза.
ЧАСТЬ II
ГАЛАВЕР
ГЛАВА 1
Квентин
Я шел по каменному коридору. Голубое платье Эйлин мелькало впереди.
В ушах звенело. Мы даже не поздоровались толком. Когда она наклонила голову в знак приветствия, я не пошевелился. Вместо того чтобы ответить, обернулся к воротам, к Мареку и Лин, и наткнулся, как на стену, на хлесткое «Иди!» в два голоса.
Соберись, Квентин. Двери закрыты. Время вспоминать прошлое сгорело у костра, время пережевывать ошибки просыпалось сквозь пальцы в дилижансе, время оплакивать судьбу осталось в Теми, время сходить с ума сгинуло в Херре.
Поливать замки огнем ты уже пробовал, вышло не очень-то. Так почему бы не перевоплотиться в наивного школяра? Тем более что маска будет как раз впору.
Мы вышли на крытую галерею. Эйлин, по-детски подпрыгнув, уселась на высокие перила, и я впервые смог ее разглядеть.
Ей можно было дать и двадцать восемь, и сорок. Ясное небо в проеме арки рисовало стройную фигуру, темные витые косы отливали золотом. Глаза, не улыбаясь, безмятежно следили за мной.
— Простите мне мои дурные манеры, — я коротко поклонился. — Меня зовут Квентин, как вы знаете. Я родился…
— Яблоко? — бесцеремонно перебила она.
Я моргнул.
— Конечно.
Эйлин рассеянно кивнула, глядя вдаль. Пальцы прокатились по голубой ткани и соскользнули с колена. Запястье изогнулось, волшебница повернула голову — и протянула мне плотное желтое яблоко.
Я почувствовал, что расплываюсь в улыбке, как ребенок. Эйлин расправила складки платья — в руке непостижимым образом зарумянилось второе яблоко — и невозмутимо надкусила фрукт.
Интересно, а вступительные испытания точно закончились?
— Потайной карман я бы заметил, — рассудил я. — Снаружи за перилами ничего нет. Магия на это не способна. Яблоко могло прилететь из чулана, но порыв ветра нельзя не ощутить.
Эйлин кивнула.
— Марек вырос перед вами как из-под земли, — сказала она. Голос у нее был под стать облику: глубокий, с теплыми насмешливыми нотками. — О поломанном пруте знает любой школяр, но для новоприбывших чародеев это каждый раз маленькое чудо. Такое же, — она легко соскочила с перил, — как эта корзина.
В боковой нише, что закрывало платье Эйлин, яйцами диковинной птицы желтели пять яблок в плетеном гнезде. Каменный выступ прятал тайник от чужих глаз. Эйлин внимательно смотрела на меня, а я чувствовал, что должен что-то сказать. И совсем не то, чего от меня ждут.
— Прут давно бы расшатали и вытоптали тропинку, а от яблок остались бы одни огрызки, — произнес я. — Значит, кто-то очень любит это место. И этот кто-то — каждый маг. Волшебник — тот, кто бережет маленькие чудеса?
— Скажем, так, — помолчав, сказала Эйлин, — если мои студенты разгромят трактир у Трех Ворот, я отнесусь к этому гораздо спокойнее.
— Студенты?
— Мои ученики. Те, — она лукаво наклонила голову, — кто интересуется. Здесь читают и общий курс наук: историю, грамоту, простые заклинания. Любой школяр после Галавера будет могучим магом, но чародея, что решится пойти дальше, не превзойдет никто. В ясный день он сам себе армия.
— Не ударит такая мощь в голову?
— А на этот случай, — Эйлин тонко улыбнулась, — существуют ненастные дни.
— Маг, который захочет идти дальше, — задумчиво обронил я. — Или должен будет идти дальше?
Эйлин развела руками.
