Игорь Дравин - Ученик
Не забыл. Берг, сука. Умом я понимаю, что для него это был лучший выход. Жертвуешь малым, сохраняя большое, а учитывая, что я для него вообще никто… Нет, умом то я понимаю. Он прав, но когда такая правда идет в отношении меня любимого, верх берут эмоции. Ладно, хватит, пора и самому подкрепиться.
Выйдя из конюшни, я ополоснул руки и направился в дом. Дуняша уже уставила стол тарелками. М-м-м, как вкусно, если это все готовит сестренка, то подавляющее большинство земных поваров, в подметки ей не годится. А вот и она. Поставила кружку с пивом и присела рядом на лавку. Волшебница, опять угадала. Попробуем это блюдо. К пиву самый раз, в меру перченное и соленое мясо направляем в живот, стремительно запивая пивом.
— Влад, — оторвала меня от уничтожения продуктов Дуняша, — что произошло у тебя с Натой?
— Ничего, о чем следует знать маленькой девочке.
— Я серьезно. Она вышла от тебя какая-то задумчивая, присела со мной поговорить, но думала явно о другом. Ответила несколько раз невпопад, а потом начала выспрашивать о тебе, о твоем прошлом. Что я знаю о твоей пассии? Почему ты сбежал из баронства?
— И что ты ответила?
— Отговорилась, что сама о тебе мало знаю, а она слушает и улыбается все время. Знаешь, я очень редко видела кого-то из волчиц улыбающихся, а тем более так.
— Как так?
— Так нежно, задумчиво, мечтательно, с какой-то грустью.
— Ну, что доча, опять Владу зубы заговариваешь.
Появившийся Матвей избавил меня от любопытной сестренки.
— Привет, Матвей. Как себя чувствуешь?
— Отлично. С утра вот в гильдию решил зайти, да и подзадержался. Дуняшь, сейчас к нам гость придет, хватит прохлаждаться.
— Кто?
— Вот любопытная. Дорн Секира.
— Ой, я быстро.
— Давай уж.
Дашуня метнулась на кухню.
— Как дела? — спросил я.
— Не очень, сейчас Дорн придет и поговорим.
Недоумевая, я попытался быстрее закончить с едой. Почему не очень? Ночью все вроде сделали, вот и Берг не имел ко мне никаких претензий. Что случилось? Ладно, сами объяснят.
А вот и Дорн в привычной, для местного населения, одежде, рубашка, штаны, сапоги, кожаный нагрудник, меч с кинжалом на поясе и берет.
— Здравствуй, Влад, — сказал Дорн, садясь за стол.
— Дядя Дорн, — счастливый вопль Дашуни.
— Здравствуй, вертихвостка.
— Вечно вы все на меня наговариваете, — притворно обиделась она и, положив на стол три кружки с пивом, чмокнула его в щеку.
— Ладно, доча, нам поговорить надо, — сказал Матвей.
Скривив мордочку и показав язык, всем присутствующим, Дуняша ушла на кухню.
— Вот хулиганка, а ведь замуж давно пора, но кто ж такую возьмет — с самым серьезным видом заявил Матвей.
— Да, такую не возьмут, — покачал головой Дорн, — сразу с руками оторвут, только свистни.
Посмеявшись, Матвей внимательно посмотрел на меня.
— Да готов я к разговору. Выкладывай, Матвей.
— Вот и ладно. Ты не здешний и многое не знаешь, — Матвей едва заметно дернул веком, — поэтому постараюсь кратко все объяснить, что не ясно, спрашивай. Начну издалека, в своей деревне ты мог этого не знать.
Дождавшись моего кивка, Матвей продолжил. — Дело в том, что во время Смуты основной торговый путь с южных стран на север оказался перекрыт. Второстепенный путь, проходящий через Беспокойное море, оказался почти под полным контролем королевства Нарина. Те подонки были тщательно опекаемы при жизни влиятельными родственниками из верхушки знати королевства. В результате вчерашних событий все они оказались мертвы. Дело уже получило большую огласку. Посол Нарины в Орхете пришел в бешенство. Что бы как-то сгладить углы завтра из столицы прибывает королевский инспектор с помощниками и посол Нарины граф Лэнса, тот еще мерзавец. Надежды на беспристрастное разбирательство у меня очень мало. Вон, даже на телепорт разорились сучьи дети.
Вот и телепорт тут есть. Хотя Абу уже о нем упоминал.
— Скажи еще, что у тебя нет ее совсем, — перебил его Дорн. — Товары с юга составляют значительную часть всех ввозимых в Орхет товаров, шелк, специи, ювелирные изделия, много чего.
— Последствия недовольства короля Нарины выразятся в торговой блокаде? — спросил я Дорна.
— Руки у них коротки, — ухмыльнулся он. Но проблемы нашим купцам создать может. Вплоть до запрещения им торговать и передвигаться по Нарине. Придется купцам из Торговой гильдии Орхета покупать весь товар не на самом юге, а гораздо ближе. Сам понимаешь, прибыль будет не та.
— Поэтому на королевское правосудие будут давить с двух сторон, — понятно протянул я.
Боже, как все знакомо и предсказуемо. Послушаем дальше.
— Единственное за что столичные хлыщи могут зацепиться, — продолжил Матвей, — это за твой статус ученика.
— А что с ним не так? Амулет вот на груди висит, — недоуменно сказал я.
— Так-то оно так. Но есть один нюанс. По закону гильдии Охотников статус ученика до окончания обучения имеет тот, кто получил амулет перед воротами погани, он служил доказательством его пребывания там. Этот закон был принят почти семьсот лет назад, во время образования гильдии и его точную формулировку почти никто не помнит. Так сложилось со временем, что, получая амулет, ученик становился полноправным охотником. Именно тогда, а не после посещения погани. Сегодня я зашел в гильдию, что бы оформить на тебя документы и признать своим учеником. Там я и переговорил с нашим главой Каром Вулканом и Бергом. Вот Берг об этом нам и рассказал. Ему утром сообщили о прибытии гостей вот, он и вспомнил. Точно знать писаные законы до последней буквы, это его обязанность.
— Чем это мне грозит?
— Не знаю, но всегда найдутся вераты, любящие половить рыбку в мутной воде. А тут такой случай, лазейка между буквой закона и духом.
Уже второе слово я не понял сначала, драк потом верат, а если вспомнить, то еще и дэрг. Так, все потом.
— С чего это Бергу так суетиться?
— Он хоть стал комендантом и покрылся плесенью, но в свое время это был лихой воин таким и остался. Есть предел, который он не переступит. Дух закона гильдии для него и остальных охотников, важнее буквы.
— А также он наверняка учитывает возможность волнений, — вслух подумал я.
— Это тоже, Влад, — произнес Матвей, — но клянусь тебе своей кровью. Я знаю Берга двадцать лет и для него важнее первая причина.
Мне стало неудобно. Слишком редкое явление в моем мире чиновник с принципами и честью, вот и меряю всех одной гребенкой.
— Ладно, проехали, — говорю возмущенному Матвею. — Не подумал.
— Думай, прежде чем говоришь Влад. В Белгоре слово много значит.
