Ник Перумов - Дочь некроманта
…Пару месяцев спустя она уже прилично умела управляться с талисманами. Конечно, ее умению было далеко до изощренной магии старших — она с легкостью усваивала заклятья разрушения и уничтожения, но вот с созиданием выходило скверно, так что Фарбриан только вздыхал и качал головой.
— Это не по твоим способностям, Лейт, — укоризненно втолковывал он девочке, когда ей в очередной раз не удавалось заставить груду камней сложиться в некое подобие шагающего чучела. — Ты с легкостью спалишь весь лес вокруг монастыря или высушишь реку — так что ж такое с этим простеньким колдовством? Прошу тебя, сосредоточься и попробуй еще раз…
Она пробовала — и, совершенно выжатая, в конце концов дожидалась помилования.
— Ну, так себе, конечно, — бормотал Фарбриан. — Но все-таки лучше, чем в прошлый раз…
Ниакрис точно знала, что это неправда. Лучше не становилось. Так зачем старому волшебнику врать ей?
Луна дважды народилась и один раз умерла. Наставало второе новолуние — новолуние, время, когда силы ночи велики как никогда — и когда должны твориться все самые темные и разрушительные обряды.
Так, по крайней мере, утверждали книги. Но Ниакрис уже знала, что это неправда. Все зависит только от тебя самого. Ты можешь сплести чары ужаса и смерти даже посреди яркого солнечного дня. Как, собственно говоря, и поступали все настоящие волшебники.
Она узнала многое. Ей рассказывали об окрестных землях, о путях на юг и на восток, о народах и племенах, о странах и правителях — она старательно запоминала. Ей ведь еще предстоит отыскать Врага.
Среди всего прочего она запомнила и рассказ о Храме Мечей, стоящем среди мертвой пустыни одиноком Храме, где готовят лучших воинов Эвиала, бойцов, с которыми не могут сравниться даже тайные рыцари Церкви.
И стоит этот Храм, и нелегко попасть в него, а кто войдет — обратно выйдет только бойцом или не выйдет вообще. И воин Храма не нуждается в оружии, ибо его оружие — он сам и его дух…
Ниакрис постаралась как следует запомнить дорогу.
Шли дни.
…Ее позвали, когда она в очередной раз ворожила над Камнями. Фарбриан вошел в ее крошечную келью — девочка замерла над разложенными в порядке Камнями Власти, глаза плотно зажмурены, ладони быстро-быстро скользили над мерцающими гранями кристаллов, словно плетя какой-то неимоверно сложный, незримый узор. Лицо Лейт было безжизненно белым, словно все до единой жилы вдруг лишились живительной жизненной влаги.
Старик вежливо кашлянул. Девочка в глубоком трансе… прерывать опасно, но делать нечего — давно уже положение звезд не оказывалось настолько благоприятным…
Ресницы Лейт не дрожали, дыхание было очень-очень медленным и неглубоким — казалось, из всего ее тела живут только руки. И вдруг…
Глаза девочки открылись — она в упор взглянула на старого волшебника. Громадные расширенные зрачки, провалы тьмы — она словно и не чувствовала света.
Она молчала. Плотно, совершенно не по-детски сжимала губы и молчала — да так, что Фарбриану стало не по себе.
— Гм… милая Лейт… прости, что прервал твои штудии… но ты нужна нам. Тебя ждут все до одного аколиты нашего ордена… это очень важно… нет, нет, Камни оставь здесь. Ты же знаешь, никто, кроме тебя, не в силах к ним прикоснуться…
Лейт так же молча поднялась. Не глядя на Фарбриана, двинулась к дверям. Камни Власти остались мерцать на округлом мраморном диске — отчего-то очень напоминавшем сейчас палаческую колоду для отрубания голов.
Они прошли длинными коридорами, где все длилась и длилась пляска запертого в железные клетки пламени — факелы светили тускло и дымно, Лейт вдруг начала спотыкаться и кашлять.
На квадратном монастырском дворе и впрямь собрались все аколиты обители. Ниакрис обвела толпу взглядом — мало кто оказался в силах его выдержать. Голый камень, больше ничего, никаких магических приборов или артефактов, тут невозможно сотворить ничего серьезного — зачем ее сюда привели?..
Фарбриан легонько подтолкнул ее в спину, сам шагнул назад, сливаясь с остальными, — Ниакрис осталась одна, окруженная со всех сторон молчаливыми шеренгами людей в коричневых, черных и белых плащах. Горели бесчисленные факелы, роняя огненные капли; тишину ночи нарушал только треск пламени.
Ниакрис на миг растерялась. Что такое? Что все это значит?..
Из рядов аколитов вышли четверо в снежно-белых плащах — лица скрыты под низкими капюшонами. Руки они прятали за спиной.
Четверка приближалась нарочито неспешно, и душа девочки, как говорится, ушла в пятки. Но бежать было некуда — аколиты стояли плотной стеной, так что тут помогли б разве что крылья.
Ниакрис не стала искать Фарбриана, плакать или умолять. Что с ней собираются сделать, она не сомневалась.
А тем временем из окружавшего ее людского кольца появились еще четверо — на специальных носилках они осторожно, стараясь не качнуть, несли мраморный постамент со всеми без исключения Камнями Власти. Фарбриан сказал истинную правду — никто даже не попытался к ним притронуться.
Как страстно взмолилась в тот миг Ниакрис всем ведомым и неведомым силам, чтобы в ее руке оказался бы меч и чтобы она смогла бы сражаться хотя б вполовину того, как бился дядя!.. Уж она не стала б мешкать, она проложила б себе дорогу сквозь этих злодеев, она прошла бы по их телам, подобно той самой Тьме, которой они все так боятся; она не пощадила бы никого — как и они не щадят ее.
Аколиты затянули какой-то заунывный гимн; четверо в белых плащах медленно приближались к, казалось, парализованной ужасом девочке; они двигались размеренно и не спеша, и потому, наверное, пропустили миг ее рывка.
А спустя еще мгновение уже было поздно.
Ниакрис метнулась прямо навстречу той четверке, что несла на длинных плечевых шестах Камни Власти — ее камни, как она уже считала.
Хор не сбился, не замолчал — наверное, уже начинало работать какое-то их заклинание, и останавливаться они просто не могли — четверо несших Камни попытались было преградить ей дорогу; но носилки они выпустить так и не дерзнули, и Ниакрис дикой рысью прыгнула прямо к постаменту.
— Нет!!! — услыхала она отчаянный вопль Фарбриана.
Слишком поздно кричать, учитель…
Она успела схватить только один камень. Красный.
В следующий миг носилки опрокинулись, драгоценные реликвии покатились в пыль. Хор не умолкал, но теперь она слышала, как дрожат голоса певчих — они, похоже, поняли, что здесь творится.
На миг Ниакрис замерла, высоко подняв над головой алый камень Юга. Жаркого, иссушенного солнцем Юга, где безжалостные лучи ревниво расправляются с любой, даже самой крошечной былинкой, дерзнувшей поднять голову от растрескавшейся земли.
