Геннадий Ищенко - Неудачник (СИ)
— На тебя–то за что? — улыбнулся юноша. — И они вправе распоряжаться собой. Ничего, я себе попутчиков найду. Давай прощаться!
Они обнялись, после чего Колин с мокрыми глазами выбежал из комнаты.
— А со мной он не простился, — заметила Сента.
— Он просто сильно волновался и боялся разреветься, — вступился за друга Клод. — А Игорь, наверное, вообще не придет. Не из–за того, что не захочет проститься, просто ему стыдно, что меня оставили одного. Все друзья разъехались, остались только мы с тобой.
— Я пока не буду отправлять гонцов, — сказала девушка. — А то приедут через три дня, и ты останешься совсем один. Хочешь, я с тобой поеду в столицу?
— У тебя нет лошади, а на одной ехать неудобно, — отказал он. — Особенно в теплой одежде. Я постараюсь все сделать быстро и не задерживаться.
У граверов он действительно не задержался. Гербов у дворянства не было, поэтому граверы готовили печати заранее, изображая на них замысловатые рисунки, и перед продажей вырезали только имя владельца. Заплатив восемь серебряных монет, он забрал печать и поехал в королевский дворец. Вход в канцелярию был отдельно от парадного входа, и в него беспрепятственно пускали всех дворян. В канцелярии пришлось задержаться. Сначала он выстоял небольшую очередь, а потом ждал, пока зарегистрируют печать и выдадут на нее свидетельство, а так же изготовят дубликаты его грамоты и документы на брата и сестру. Все это ему обошлось в два золотых, но кипа бумаг, заверенных малой королевской печатью, придала уверенность. Забрав у коновязи лошадь сержанта, он завернул на городской рынок, на котором купил для Сенты вяленые фрукты. На обед позвонили, когда он поставил лошадь в школьную конюшню и хотел ее расседлать.
— Идите обедать, господин маг, — сказал ему солдат. — Я все сделаю сам. И спасибо вам за нашего сержанта. Ему сильно полегчало.
— Я и вами сегодня займусь, — пообещал он. — Хотел это сделать с утра, но приехали забирать друга.
В столовой обедали всего три десятка ребят — все, кто еще остались в школе. Сента сидела за их столом и нехотя ела кашу.
— Сделал все, что хотел, — сказал он, садясь на свое место. — Что это ты ковыряешься в тарелке? Невкусно приготовили?
— Нормально приготовили, — ответила она. — Просто не хочу есть. Что–то давит в груди. Кажется, что вот сейчас за мной придут, и жизнь кончится, потому что без тебя…
— Женщины все такие? — спросил он, с аппетитом налегая на кашу. — Посмотри на себя — какая тебе сейчас любовь? Вся из острых углов, а на грудь только намек. Вот через два года точно будешь красавицей, тогда и ищи свою судьбу. Куда ты так спешишь?
— Дурак! — ответила она. — Зачем мне сейчас грудь, если я не собираюсь рожать? Я бы и год ждала, и два, но где и как я тебя потом буду искать? И нужна ли я тебе буду? Это вы можете ехать, куда захотите, а кто меня отпустит? Даже если убегу, я до тебя не доберусь. Не помогут ни шпага, ни моя хилая магия! Разве я виновата в том, что полюбила? Если бы ты обещал прийти, я бы и дольше ждала!
Предчувствие не обмануло, и за Сентой пришли на следующий день, когда она была в комнате Клода и сидела рядом с ним на кровати. Опять дверь распахнули без стука, и на пороге появился здоровенный дворянин, чью могучую фигуру не смогла скрыть меховая одежда. За его спиной стоял высокий, худощавый мужчина, который оказался магом.
— Так! — сказал он, посмотрев на Клода. — Это кто же соблазнил мою дочь?
— Отец! — вскочила Сента. — Как ты здесь очутился?
— Похорошела, — посмотрел на дочь барон. — И уже округлилась в нужных местах. О пропавшей худобе я не говорю. Ребенка еще не носишь? Чья это работа?
— Моя это работа! — сказал Клод, поднявшись с кровати. — Вы изуродовали свою дочь, я ей вернул нормальное тело. Если ваш маг еще раз такое сотворит, я постараюсь, чтобы это было последнее, что он сможет сделать.
— Ух ты! — ухмыльнулся барон. — А сможешь? Ты хоть кто такой?
— Первым представляется гость, — сказал юноша. — А вы мало того, что этого не сделали, так даже не постучались.
— Барон Кай Штабер, — представился он. — Мне выйти и постучать?
— Барон Клод Шефер, — сказал Клод. — Можете остаться здесь. Учитывая, что вы отец Сенты, я вас прощаю.
— Ты мне нравишься, парень! — расхохотался барон. — А что, неплохая партия. Высок, хорош собой, да еще барон. И дочь в тебя втюрилась — это сразу видно. Я не возражаю против свадьбы. Тебе уже есть шестнадцать?
— Сента, выйди! — сказал Клод девочке и повернулся к магу. — Вас это тоже касается!
Сента молча вышла, а маг это сделал только после приказа барона.
— Мне четырнадцать лет, — сказал Клод. — Тело усилено магией примерно так же, как и у вашей дочери. Мне оформлена самостоятельность, но это ничего не значит. Сента в меня влюбилась, но мне пока женщины не нужны. Для меня она только подруга.
— Вот оно как! — сказал барон. — Значит, все эти мышцы — это магия?
— Не совсем так, — ответил он. — Магия только помогает. Если не нагружать мышцы, они потом превратятся в жир. Со мной отец год занимался фехтованием, а ваша дочь сама занималась в комнате и ходила на занятия шпагой к нашему учителю. Она очень настойчивая и способная и после каких–то трех месяцев занятий уже может за себя постоять не только магией, но и сталью.
— Что настырная — это точно! — довольно сказал барон. — Вся в меня. Ладно, женщины тебе пока без надобности и с моей дочерью ты не спал — это я понял. Но она тебе хотя бы нравится?
— Как она может не нравиться? — ответил Клод. — Она уже сейчас очень славная, а через пару лет станет настоящей красавицей.
— Ну так в чем же дело? — спросил барон. — Я вас обручу, а свадьбу сыграем позже. Надеюсь, твои родители против нашего родства возражать не будут.
— Некому возражать, — сказал Клод. — Мать умерла родами, а отца убили на этой войне. Он предполагал такой исход, поэтому и оформил мне самостоятельность раньше времени.
— Жаль, — сказал барон. — Но ты–то согласен?
— Нет, — ответил он. — Выслушайте, а потом будете шуметь. Мне нужно ехать к оставленной семье, а потом вывезти родных в империю. Деньги у меня для этого есть, хоть и немного.
— Ничего не понял! — почесал затылок здоровяк. — Ты хочешь бросить баронство и бежать в империю? Это не из–за войны?
— Нет никакого баронства, — хмуро сказал Клод. — Мой отец был шевалье и владел небольшой деревней. Десять лет назад ему не повезло оказать услугу королю. Титул, которым его наградили ничего, кроме неприятностей, не принес. Чтобы избавиться от повинности солдатами, он отправил меня сюда на учебу. Мне неоткуда взять солдат и некого посылать учиться. Но дело не только в этом. У нас вражда с графом, и я не могу оставлять своих близких на его милость. И наконец, по мнению всех, с кем я говорил, наш король проиграл Аделрику. Вы представляете, чем это может грозить для всех нас?
