Геннадий Ищенко - Неудачник (СИ)
— Взять меня с собой… — сказала она, прижавшись к его плечу.
— Куда? — спросил он. — Я могу взять Игоря, потому что ему все равно некуда идти, но не тебя! Я сам не знаю, удастся ли уцелеть и спасти сестру и брата! И надо не просто спасти, но еще как–то устроиться на чужбине. А у нас есть очень сильный враг, который постарается этому помешать. И Колин прав в том, что твой отец не смирится с пропажей дочери и будет тебя искать.
— И самое главное, что ты меня не любишь! — добавила она. — Если бы любил, не прикидывал бы, что может случиться, и кто там меня будет искать. Посадил бы на коня и увез!
— Наверное, и это тоже, — согласился он.
— К вам можно? — спросил ворвавшийся в комнату Колин.
— Нельзя, — сказал Клод. — Что у тебя случилось?
— Одевайтесь и бегите к казначею! — выпалил он. — Его увольняют, поэтому тем, кто сейчас не получат свои деньги, придется идти за ними в королевское казначейство. А туда проще отдать деньги, чем их получить.
— У меня все деньги с собой, — сказала Сента. — Я их у него взяла еще вчера.
— А я схожу, — сказал Клод, соскочил с подоконника и полез в шкаф за плащом.
Друзья разошлись по своим комнатам, а он запер дверь и, спустившись к выходу, побежал к зданию школы. На пургу хорошо смотреть с подоконника, пробежка доставила ему гораздо меньше удовольствия. Сняв в школе плащ, он выбил из него снег и поднялся на второй этаж к комнате, в которой жил казначей. Когда он после стука открыл дверь, увидел не только казначея, но и сидевшего рядом с ним сержанта.
— Хорошо, что ты пришел, — сказал Клоду казначей. — А то я уже сам хотел к тебе идти. Это было бы легче сделать, чем идти с твоими деньгами в казначейство. Все взяли свои деньги, одному тебе они почему–то не нужны. Вон на столе кошелек. Раз я со всеми рассчитался, пойду за конем. А вам, Робер, счастливо оставаться. Да, Клод, раз уж пришел, помог бы сержанту. Он пролил свою кровь в бою, а вы все от него воротите морды. Ты хоть какое–то лечение знаешь? Вот и примени свои знания, чтобы у него быстрее зажила нога. Господин Робер в ваших бедах не виноват.
Он простился и ушел, а юноша подошел к сержанту.
— Меня зовут Клодом, — сказал он. — Что у вас за рана?
— Плохая рана, — ответил сержант. — Рассечены мышцы на ноге, и рана почему–то плохо заживает, хотя прошло уже двадцать дней. Смотреть будете?
— Я не умею нормально лечить, — сказал Клод. — Просто знаю заклинание, которое заставит вашу рану быстрее зажить. Только просто так я ничего делать не буду.
— И сколько вам заплатить? — спросил сержант, потянувшись за кошельком. — Денег у меня немного, иначе я бы не мучился с ногой, а обратился к магу.
— Мне ваши деньги ни к чему, — сказал Клод. — Плата будет другим. Вы мне расскажите о войне. У меня на ней совсем недавно погиб отец. Все, я уже свое дело сделал. В книге написано, что должно подействовать быстро.
— Садитесь, — сказал сержант. — Об этой войне в двух словах не расскажешь. Меня зовут Робером Хазе. Понимаете, господин маг…
— Называйте меня просто Клодом — так будет проще, — перебил его юноша. — Я еще не маг, а в стенах школы не принято упоминать титулы.
— Хорошо, — кивнул сержант. — Как скажете. Мы постоянно с кем–нибудь воюем, но эта война с самого начала не походила на все прочие. Обычно о драке договаривались заранее, после чего сходились в условленном месте и решали, кто сильней. Проигравший откупался золотом или какими–нибудь землями, и на какое–то время наступал мир.
— Неужели Аделрик напал на нас без предупреждения? — спросил Клод. — Я о таком не слышал.
— И не услышите, — криво улыбнулся сержант. — Формальности были соблюдены, вот только напали на нас сразу же после предупреждения. Корва почти в два раза больше нашего Вирена, и у Аделрика два года назад была удачная война с одним из северных королевств, которая принесла ему кучу денег. Поэтому он сумел хорошо подготовиться к войне, собрав в три раза большее войско. Пока мы собрали свое, он успел захватить несколько городов и неплохо укрепиться. Обычно воюют летом, но он и в этом пошел против правил. Когда у обеих сторон примерно одинаково обученные и вооруженные солдаты, исход решает их число. Каким бы опытным ни был генерал, он чуда не сотворит. Наш его тоже не сотворил, хотя сумел использовать слабость корвов.
— Какая же это слабость, если их было в три раза больше? — не понял Клод.
— На западе сплошные леса и мало открытых мест, — сказал сержант. — И дорог там немного, а армию лесом не поведешь. Поэтому Аделрик был вынужден разделить ее на несколько больших отрядов. И еще он часть сил оставил в захваченных городах и на охране путей в Корву. Поэтому поначалу большого превосходства у врагов не было, тем более что мы больше дрались в засадах. Но потом какая–то сволочь провела корвов по редколесью, и они нас чуть было не окружили. Успели уйти в самый последний момент. Там поблизости была пара городов, так мы их заняли и опять перекрыли дороги. Все ждали, когда подойдет подмога. Неправильно поступил король. Что толку от новой армии, если разбили ту? Теперь Аделрик точно так же разобьет и эту. А многие дворяне совсем потеряли рассудок. Отделались от короля положенным числом солдат, а с остальными заперлись в своих замках и думают в них отсидеться. Потом станут кусать локти, да будет поздно. А кое–кто, говорят, пошел на прямое предательство. Ваш отец где сражался?
— Я не знаю, — ответил Клод. — Барон Шефер, может, слышали?
— Пятая рота, — уверенно сказал он. — Лично не знаком, но видел. Так его убили?
— Какой–то офицер привез его вещи и деньги, — сказал Клод.
— За вами есть кому приехать? — спросил сержант. — Спрашиваю потому, что записки в канцелярию от вас не было.
— У меня остались только брат и сестра, — ответил он. — Они младше меня, поэтому мне из дома помощи не будет. Это я поеду им помогать.
— А дружина? — спросил сержант. — Или ваш отец всех взял с собой? Хотя я при нем не видел солдат.
— Король дал нам титул, а не баронство, — откровенно сказал Клод. — Все наше баронство — это двадцать крестьянских дворов.
— А ваш граф? По закону он должен вас опекать.
— Отец мне оформил самостоятельность, хотя граф вряд ли об этом знает, — объяснил Клод. — Я не могу рассчитывать на графа, наоборот, есть все основания подозревать его в смерти отца. Он нас преследует, а офицер сказал, что отец был убит в спину.
Он не мог сказать, что его вынудило откровенничать с этим немолодым военным, который вызвал у него симпатию. Просто чувствовал, что вреда от этого не будет, а совет опытного человека мог пригодиться, особенно в положении, когда он сам не знал, что делать.
