Цикл аномалии (ЛП) - Форд Ша

Я просто не могла поверить, что это вышло из меня.

— Что это за фигня?

— Это опухоль, которая мешала функционированию твоей затылочной доли. Это менингиома. И это…

Один из гладких хромированных пальцев Фрэнка появился на краю экрана. Он нырнул, пока почти не коснулся опухоли, завис менее чем в сантиметре от ее выпуклой плоти. Затем из кончика его пальца высунулась толстая игла и вонзилась в опухоль.

Она начала сдуваться, сжимаясь почти до половины своего первоначального размера, когда игла всасывала ее жидкости. Синий огонек спокойно вспыхивал на внутренней стороне пальца Фрэнка. Когда игла высосала большую часть жидкости из опухоли, индикатор стал зеленым и раздался тихий звуковой сигнал.

— Это хорошо, правда? Зеленый — это хорошо?

— Это означает, что опухоль была доброкачественной, да. Менингиомы бывают часто. Тем не менее, осторожность всегда полезна. Сейчас я проведу быстрое сканирование твоей черепной полости и позвоночника, чтобы убедиться, что нет никаких других новообразований.

И это было быстрое сканирование. Прежде чем я успела перевести дух, чтобы задать вопрос, Фрэнк закончил.

— Превосходно. На данный момент ростков больше нет.

— Что это значит? Может… вырасти больше таких штук? — пролепетала я, морщась и наблюдая, как Фрэнк сжал опухоль между пальцами и убрал ее куда-то за пределы экрана.

— Да. Может.

— Могу ли я снова ослепнуть?

— Это будет зависеть от того, где появится следующая опухоль, но да. Можешь. Если менингиома когда-либо появится вдоль спинного мозга, ты можешь потерять значительную часть своей подвижности.

— Меня может парализовать?

— Да.

Нет.

Этого не может быть. Мне нужны были глаза — мне понадобятся все чувства, которые у меня остались, если я рассчитывала выжить в Ничто. А если я ослепну в пути? Или оглохну? Что, если кто-то направит на меня пистолет, а я не смогу выстрелить в ответ, потому что у меня онемела рука? Я не продержусь долго, если не смогу защитить себя.

Когда я рассказала обо всем этом Фрэнку, он казался менее обеспокоенным.

— Опухоли довольно распространены, и с ними легко справиться при соответствующем уходе…

— Я не хочу быть под твоей опекой! Я должна уйти отсюда! Мой друг нуждается во мне, ясно? — я продолжила, когда Фрэнк не ответил. — Уолтер стар и болен, и… если он еще жив, ему понадобится моя помощь.

— Твоя помощь?

— Да, я облажалась, — тихо сказала я. И как только я дала себе секунду подумать об этом, я осознала всю тяжесть того, что я сделала.

У Маурьи был брат. Я не знала ни его имени, ни где он был, но я знала, что он придет. И он не обрадуется, узнав, что его сестру разорвали на части и превратили в кучу койотовых какашек.

А Аша? С ней была целая банда граклов. Она могла подумать, что я умерла, но она знала об Уолтере. Вероятно, она знала его достаточно хорошо, чтобы выследить — и когда она это сделает, держу пари, она нанесет ему такой ​​же удар, как и мне. Такое избиение старый человек, как Уолтер, не выдержит.

А еще была пара левитов, которых я обрызгала грязью, выходя из будки контрольно-пропускного пункта. Где-то могло скрываться десять тысяч таких сумасшедших. Я просто не думала.

— Я пыталась улучшить ситуацию, правда. Но, думаю, вместо этого я разозлила кучу разных людей. И я не хочу, чтобы мои друзья пострадали из-за моих ошибок. Я должна выбраться отсюда и это исправить.

Фрэнк молчал какое-то время. На экране передо мной не было ничего, кроме кровавого пятна. У меня не было возможности узнать, о чем он мог думать, но я надеялась, что он жалел меня. Достаточно, чтобы отпустить меня. На самом деле я даже не знала, мог ли бот жалеть. Поэтому я удивилась, когда Фрэнк ответил:

— Я понимаю импульс защитить тех, кто тебе дорог. Я был создан, чтобы защищать других. Но для тебя это сознательное решение, а наши решения часто более убедительны, чем наш дизайн. Если бы я мог позволить тебе покинуть Учреждение, я бы это сделал, — громкость динамиков Фрэнка упала до шипения, — но я не могу.

— Почему?

Я услышала щелчок, и изображение на экране уменьшилось.

У меня пересохло в горле, когда я увидела себя на металлическом столе. Я рухнула так, будто я была настолько измучена, что не могла сделать больше шага, и провалилась в глубокий сон в ту секунду, когда легла. Под руками и на коленях моего костюма ZOOT были темные кольца от пота. Под моим подбородком высохло темное пятно крови.

О, и у меня в задней части черепа был вырезан огромный треугольник.

— Еще раз напоминаю, что твои нервные окончания достаточно онемели, — сказал Фрэнк в ответ на то, что, как я могла только догадываться, было огромным всплеском в его сенсорах.

Я не могла ответить. Я даже крикнуть не могла — хотела, но всё дыхание вырывалось нитями между зубами.

Внутри разреза в моем черепе находился глубокий выпуклый резервуар с жидкостью. Я узнала кровь, хотя ее было не так много, как должно было быть. Кожа на моей голове хлестала кровью, когда ее разрывали. Такой глубокий порез должен был вызывать гейзер — как раны в симуляции ZOOT. Вместо этого лужица красного цвета была на удивление неглубока…

Что позволяло мне легко видеть отвратительную массу под ней.

Масса выглядела как огромная опухоль: бугристая и ребристая, покрытая сетью набухших вен. Эти вены были ярко-красные, а не черные; масса мясистого оттенка розового. Но я все еще думала, что это было похоже на гигантскую опухоль.

— Это твой мозг, Шарли, — пара пинцетов медленно вытянулась из другого пальца Фрэнка. Он использовал пинцет, чтобы отодвинуть лоскут массы в сторону. — И именно по этой причине ты не можешь покинуть Учреждение. Это твой микрочип. Микрочип не может покинуть Учреждение, если он не уполномочен на это. И у меня нет полномочий, необходимых для твоей авторизации.

Я не могла в это поверить.

У меня… в голове был кусок металла. Крошечный прямоугольник, наполовину поглощенный массой. То, как розоватая плоть сочилась сверху и снизу прямоугольника, напоминало мне о том, как дерево могло вырасти вокруг куска забора из колючей проволоки: на это могли уйти десятилетия, но, в конце концов, кора съедала его.

— Чем более зрелая форма юнита, тем труднее найти его или чип, — согласился Фрэнк, когда я привела сравнение. — Тебе не больше двадцати лет.

— Восемнадцать, — ответила я. — Мне восемнадцать.

— Я не удивлен. Нужно быть довольно молодой, чтобы пережить перенесенную травму.

— Хм. Ага.

Мы оба молчали около минуты. Я смотрела на экран, который, как я поняла, был подключен к объективу Фрэнка. Изображение приближалось и расплывалось в такт его жужжанию. У меня начала кружиться голова. Я уже собиралась сказать ему, чтобы он остановился, но изображение увеличилось настолько, что я смогла разглядеть крошечные царапины на чипе. И я впервые заметила, что на металле что-то было выгравировано:

Х1-37.

Вот и все. Это была правда, отпечатанная у меня в голове и похороненная под той мягкой частью меня, которая заставляла работать все остальное. Я не могла больше игнорировать Фрэнка или отрицать это.

— Я — бот…

— Не совсем так, — сказал Фрэнк, прежде чем я успела загнать себя в новый приступ паники. — Ты — редкий образец биотехнологии — результат слияния соматических клеток и компьютерного программирования. Квинтэссенция рассуждений скрывается в квинтэссенции формы. В первоначальном замысле ты была человеком, чье поведение было обусловлено технологической точностью. Совершенный человек. Полностью послушный.

Я обдумала это секунду. Фрэнк использовал несколько ужасно громких слов — такие слова я ожидала услышать только за несколько мгновений до того, как Говард бросит мне на лицо скорпиона. Пришлось копаться глубоко в своих воспоминаниях, а затем копнуть глубже, чтобы понять, как было связано между собой то, что он говорил, и то, что я знала. Но как только я это сделала, это обрело смысл.

Все упиралось в протокол.