Кассандра Клэр - Draco Veritas
Негромкий смешок заставил его обернуться. Без всякого удивления он увидел позади себя Рисенн, теребящую в пальцах ленточку от корсета.
— Ну как, ты доволен свои видом? — поинтересовалась она.
— Нормально, — ответил Рон.
Она приблизилась к нему ещё на шаг, чуть покачиваясь, словно гуттаперчевая. Свет, идущий от свечей, сетью падал на её чёрные волосы, а кожа чуть просвечивала сквозь тонкую ткань.
— Нет, — зажмурившись, остановил её Рон. — Я догадываюсь, чего тебе нужно.
— Я просто хотела, чтобы ты помог мне выбрать, что надеть, — и его кости завибрировали, откликнувшись на её низкий тихий голос.
— Мне всё равно, что на тебе.
— Уверена, что могла бы превратиться в того, кто тебе нравится, — и в её голосе появилось нечто такое, что он открыл глаза и тут же отшатнулся назад, едва не свалившись на зеркало.
Перед ним стояла Гермиона — школьная курточка, короткая юбка, собранные под чёрный бархат ленты волосы.
— Рон, — голос был знакомым, чуть неуверенным. Она шагнула к юноше. — Я всегда любила только тебя, — её глаза встретились с его глазами, и на щеках появился робкий румянец. — Просто раньше я этого не понимала…
— Прекрати, — дрожащим голосом сказал Рон.
Гермиона рассмеялась, тряхнула головой, и лента сорвалась с её волос, пролившихся на плечи ярким серебром: перед ним стояла Флёр. Бледная кожа, напоминающая лунный свет, прозрачная мантия — первая девушка, которую он мысленно назвал красавицей.
— Рон, — чуть картавя, произнесла она, — я не должна была отказать тебе, когда ты приглашал меня на бал. — Мантия плотно облегала её тело, он мог различать контур её груди. — Позволь мне…
— Прекрати, Рисенн! — рявкнул Рон. — Не доводи меня!
Она снова улыбнулась и откинула волосы, обернувшись Драко в его квиддичной слизеринской форме: удивительно светловолосый и высокомерный, он холодно смотрел на Рона.
— Ой, — Рон дёрнулся назад с такой резвостью, что едва не уронил зеркало. — Нет, ну теперь-то ты точно промахнулась.
— О, существует масса путей, чтобы соблазнить кого-либо, — с улыбкой Рисенн ответил ему Драко. — Если хочешь, можешь меня ударить. Обзывайся, выплесни на меня всё своё остроумие… Но ты опоздал. Я уже ухожу. Ты ненавидишь меня, Уизли. Ты знаешь, что делать.
— Прекрати, Рисенн, — голос Рона опасно зазвенел.
— Или что? — Драко вскинул голову, и Рон поразился совершенству её искусства подражания: наполненная безразличием поза, холодная пренебрежительная улыбка. Хотя имитация Гермионы понравилась ему куда больше.
— Или я предскажу тебе твоё будущее, — сказал Рон.
Драко ахнул, и иллюзия исчезла: перед Роном снова стояла Рисенн, только на этот раз её взгляд был убийственным.
— Не посмеешь.
— Так не смей соблазнять меня!
— Я просто хотела, чтобы тебе было комфортнее. Лучше уж ложный комфорт, чем ничего.
— Не хочу этого.
Она снова взглянула на Рона. В глазах всё ещё стоял гнев. Но не только. В них появилось скупое уважение.
— Совсем не хочешь?
— Совсем, — ответил Рон.
— Отлично, — она вышла из комнаты и замерла в коридоре, ожидая его. Через миг он последовал за ней.
* * *
— Виктор, — прошептала Гермиона. — Виктор, пожалуйста…
— Я не видел его, Гермиона, — он казался огорчённым, — мне очень жаль.
Драко опустился на колени рядом с ней, и, покосившись, Гермиона увидела, как на его лице заплясали отблески пламени, заострив черты и сделав профиль упрямым и резким.
— Почему так всегда? — спросил он, не сводя глаз с Виктора. — Каждый раз ты врёшь мне о том, где находятся мои друзья. Продолжай в том же духе, Крум, и я решу, что ты имеешь что-то лично против меня.
— Против тебя я ничего не имею, — Виктору удалось погасить удивление, вспыхнувшее в глазах при виде Драко. — Но не могу вам сказать, где Гарри.
— Значит, знаешь, но не скажешь, — уточнил Драко. Его руки расслабленно лежали на коленях, но Гермиона слышала напряжённость в его голосе. — Ты уверен, что это мудро?
Виктор нахмурился.
— Ты мне угрожаешь?
— Может быть, — согласился Драко.
— И чем же?
— Пока не знаю. Думаю, будет эффективней, если я не стану уточнять.
— Не будет, — мрачно возразил Виктор. — В этот раз я не могу помочь…
Он осёкся и встревожился. Звук, напомнивший Гермионе треск помех, стал громче. Вдруг Крум резко развернулся, словно к нему кто-то приблизился, губы задвигались, произнося какие-то слова, и затем он со скрежетом исчез, словно его утянула вниз неудержимая безжалостная сила.
— О-па! — произнёс Драко в тишину, повисшую после внезапного исчезновения Виктора. — Похоже, твоего болгарского ухажера сожрала акула. Обалдеть.
— О, боже, — ахнула Гермиона, но не успела она взволноваться, как в камине что-то снова взорвалось, и появилась другая голова: знакомый водопад светлого серебра волос, огромные синие глаза, пухлые алые губы, сложенные в невероятную лучащуюся улыбку. — Флёр? Что ты…
Но та, сияя глазами, смотрела мимо неё, прямо на Драко.
— Драко! — воскликнула она. — Драко, mon petit! Я так по тебе скучала!
Драко уселся на пятки, губы его дрогнули в улыбке. Флёр производила на юношей такое же впечатление, как и Драко — на девушек, так что, с его тщеславием, он не мог отказаться от потока изливаемого на него восхищения от себе подобной.
— Привет, Флёр! — кивнул он. — Как там дом, что я купил для тебя?
— О, он чудесен! Мы с Виктором обожаем там бывать.
— С Виктором? Ты живёшь с Виктором? — его брови взмыли вверх. — Ради чего?
— Не груби, — отмахнулась Флёр. — У нас чистая любовь.
— Твоя любовь меркантильна; деньги и известность — вот для чего он нужен вам, женщины. Полагаю, ты не разделяешь его интересов — это ведь сплошной квиддич, верно? Подожди, вот узнают парни, что с тобой можно переспать за полосатый джемпер да форменные трусы — все начнут рваться в команду.
— Ты тоже в команде, — мрачно заметила Гермиона.
— Мне не нужно напрягаться, чтоб с кем-то переспать, — возразил Драко. — И форменные трусы тоже ни к чему. Они сбиваются под штанами, — он взглянул на свои ногти. — Под квиддичные штаны я вообще ничего не одеваю.
Гермиона онемела от этих сведений. Флёр же расхохоталась.
— Мы с Виктором понимаем друг друга, — ответила она, — хотя и спорим временами. Как сейчас. Ему показалось, что он не должен говорить вам, что Гарри был здесь.
Драко вскинул голову и окаменел.
— Сейчас он тоже там?
— Нет, — неожиданно мягко ответила Флёр. — Он уехал днём. Он был очень болен.
